Что ответить? Остается только благодарно хмыкнуть в ответ: – Я знаю! Глава 10 Привстав на колено, я наблюдал в бинокль за ротной колонной кайзеровских войск, размеренно топающей по проселку. Наблюдал и радовался – хорошо идут. Не растягиваясь, соблюдая заложенные в уставе требования дистанций на марше. А это значит, что наши задумки были верными и основное ядро роты (может, за исключением обоза) сразу должно попасть под удар. Михаил, сосредоточенно сопящий рядом, подтвердил мои мысли: – Вроде правильно рассчитали. Только офицеры что-то сильно вперед вырвались. Часть комсостава, едущего на коняшках в голове роты, действительно слегка увлеклась, но это не представляло никакой угрозы планам. Что нам эти пять человек? Главное, что головной дозор уже проскочил дальше, а боковые нас не увидели. И соответственно, буквально через минуту мы будем наблюдать, как сработает первая в этом мире полноценная минная засада. Хотя, наверное, надо по порядку… Как я уже говорил, после наших сольных выступлений добровольцы в батальон поперли косяками. Мне было не до собеседований, но некоторые все-таки проходили через мои руки. Вот одним из них и стал бывший мичман – Пташкин Михаил Анатольевич. В первую секунду от вида этого морячка в офицерской тужурке я аж опешил. Уж очень у него физиономия характерная была. Особенно выделялся шрам на брови и верхней части щеки, делающий рожу добровольца совершенно бандитской. Ей-богу, встреть такого в темном переулке, стрелять бы стал сразу и без предупреждения. Но начавшаяся беседа почти сразу переломила все предубеждения. А когда Пташкин первым заговорил о минной войне, я понял – это то, что мне нужно. Ведь те же мины, как концептуальную идею, придумали давно. Только порох освоили, так сразу начали соображать, как бы половчее его применить в деле смертоубийства? Но с порохом получалось не очень. Эффект был лишь в случае использования очень больших объемов. Да и капризен он: чуть подмок и всё – толку не будет. Зато после изобретения взрывчатки дело сразу сдвинулось, и первые мины (в более-менее привычном нам понимании слова) начали использовать еще американцы в своей гражданской войне[28]. Но там, скорее, был пробный шаг, с невнятным результатом. Поэтому на какое-то время все затихло. В англо-бурскую войну опять случились частные попытки применения минирования. А в тысяча девятьсот пятом отличились наши. Чтобы хоть как-то угомонить неуемных японцев, штабс-капитан Карасев выдал на-гора противопехотную шрапнельную мину. Но особого распространения его изобретение не получило, хотя вышло очень даже неплохим. И все снова успокоились. Как раз до начала Первой мировой. Вернее, до первого применения танков. Тут внезапно засуетились немцы. Потрясенный видом плюющихся огнем самодвижущихся английских «цистерн», сумрачный тевтонский гений моментально разродился гениальной идеей – если корабли на море можно топить при помощи мин, то почему это же нельзя сделать с сухопутными линкорами? И выдали на-гора идею противотанковых мин. После чего был сделан следующий логичный шаг, насчет реально массового использования мин противопехотных. Правда, поначалу изобретатели чесали репу относительно способа применения. Вот мы установили мины перед своими окопами. А как наступать? Ладно – установили с проходами для наступления. Но война шла позиционная, и артиллерия на западном фронте долбила так, что после пары артналетов мины надо было устанавливать снова. С другой стороны, они стоили достаточно дешево, зато прибавляли командованию спокойствия и отличнейшим образом дополняли противопехотные рогатки с проволокой. То есть полностью выполняли задачу – сбивать атакующие вражеские порывы, останавливая темп наступления до тех пор, пока под огнем пулеметов противник не побежит назад. Сим мировая военная мысль была полностью удовлетворена, и дальше в этом направлении уже никто не рыл. Поэтому, когда Пташкин, несколько стесняясь и готовясь к возражениям, стал рассказывать свою идею минных засад, я его поддержал категорически и безоговорочно. После разговора сразу дал распоряжение о принятии его и его людей в количестве двадцати пяти человек в батальон морской пехоты. Так что теперь мы будем наблюдать, как у нас все получится на этом проселке. А мою идею с самолетами пока пришлось похерить. По чисто климатическим причинам – мы почти неделю в рейде и все это время каждый день идет дождь. Хоть по полчаса, но идет. В остальное время просто облачно. Вернее: солнце – ветер – облачно – дождь. И так по кругу. Благо грязь успевала подсыхать и дороги не развезло, но авиацию, один фиг, не используешь. Жаль. Просто у меня к этому уже все было готово. Включая даже рации вкупе с радистами. Кстати, со связью все произошло достаточно интересно. Оно как вышло – уже находясь в Крыму, узнал, что тут отираются несколько представителей дома Романовых. Ну отираются и отираются. Мне они не мешают. Единственное, что заинтересовало: а как эти ухари вообще умудрились выжить? Матросики-то своих офицеров резали, только шум стоял, а этих почему-то не тронули. Хотя вроде сам бог велел заземлить «проклятых кровопийц». И тут узнал интересную штуку – оказывается, Александр Михайлович Романов был не просто дядей последнего царя, а еще и являлся шефом российской авиации. При этом настолько хорошим шефом, что авиационная братия в прошлом году не дала его в обиду. Летуны, как я уже говорил, пользовались авторитетом среди матросни, вот Романовы и выжили. Вначале, узнав эту историю, лишь пожал плечами, но потом посетила дельная мысль. Так как Жилин, по своим каналам, все еще продолжал поиски радиостанций на необъятных просторах страны, я прикинул – они ведь предназначались для самолетов? При этом товар эксклюзивный. И возможно, бывший главный авиатор может подсказать, в каком направлении их искать? Наверняка именно он продавливал столь недешевую покупку. Поэтому решил съездить в Ай-Тодо», где сейчас обитала банда Романовых. Те от жизни ничего хорошего не ждали, поэтому мой приезд поначалу их сильно переполошил. Но узнав, кто я такой – несколько оттаяли. Газеты они тоже читали, вот и были в курсе, что собой представляет Чур. Сам Александр Михайлович оказался мужчиной небольшого роста с явно прослеживающимся сходством с профилем на золотом червонце. При этом в личном разговоре он особо не гоношился. Пальцы не гнул, зато реально помог, указав, куда могли загнать купленную аппаратуру. Я, как культурный человек, поблагодарил и, уже уходя, лишь выдохнул сквозь зубы. М-да, пообщались… Нет, так-то получил все, что хотел. Заодно избавился от иллюзий. Это ведь в нашем времени люди напрочь забыли, что значат сословные различия. Многие (особенно этим грешат американцы) вообще считают, что царь это такой парень, который залез на трон и напялил корону. А в свободное от работы время ничем не отличается от других граждан. Всегда готов бахнуть по пивасику или поболеть в толпе фанатов за любимую футбольную команду. Ну и другие сановники ему под стать. Мягко говоря, это совершенно не так. Разумеется, что-то зависит и от самого человека, но сейчас абсолютно подавляющее большинство сословной элиты относятся к «подлому сословию» как к говорящему скоту. Реально. Именно как к скоту. Ну вот чтобы было понятнее, сами прикиньте – как будет относиться мажорный сынок, пропихнутый папой в члены совета директоров Газпрома, к работяге на ржавой «девятке»? Как к ровне? Ага – щаз! При этом учтите, что «сынок» относится к элите лишь в первом поколении. И не надо думать, что тут играет поговорка про «из грязи в князи», и, дескать, потом все сгладится. Нет. С каждым поколением разрыв лишь увеличивается. Просто, если «сынок» еще может позволить самостоятельно сказать – «пшел вон, быдло», то в десятом поколении они с тобой даже не говорят. Легкий изгиб брови покажет слугам, что надо делать с оскорбившей взор хозяина чернью. А теперь представьте, что эта самая «чернь», по безумному стечению обстоятельств, обрела власть в стране. Попробуйте ощутить внутренние чувства «мажора», низвергнутого с небес на землю. Весь этот запал кипящего в душе дерьма. Я ощутил и могу с уверенностью сказать – верхушка элиты не смирится со своим положением и с нами сотрудничать не будет. А если и будет, то продаст в самый ответственный момент. Продаст даже не за деньги, а потому, что им одним воздухом с нами дышать уже невместно. Это чувствовалось в каждом движении, в каждом взгляде, во всех интонациях. Обычный человек, возможно, этого бы не почувствовал, но я ведь не совсем обычный. Жаль… а я ведь думал Александру Михайловичу административную должность в авиации предложить. Объективно говоря, он в этом вопросе на сегодняшний день самый продвинутый. Да и летуны не зря так хорошо к нему относятся. Видно, что человек «болеет» небом. Но, похоже, не судьба. С другой стороны, рации нашел и это уже очень хорошо… Так вот, относительно средств связи – после пополнения добровольцами батальон по численности стал более-менее соответствовать своему названию. До этого мы тянули максимум на усиленную роту. А сейчас нас почти три сотни (не считая конников Буденного). Броневики, артиллерия, автомобили, мотоциклы. Да-да, помимо гужевого транспорта, подразделение конкретно прибарахлилось передовыми новинками автопрома. Ведь красные успели целую кучу техники и снаряжения эвакуировать из Мариуполя. Теперь у нас, помимо водителей, есть даже отделение автомехаников. Ну и, разумеется, зампотех при нем. Удалось сманить романтикой и финансово-вещевыми ништяками молодого, неженатого инженера с СевМорЗавода. Соответственно, бывшие взводные выросли до ротных, а наиболее толковые из отделенных – до взводных. Появился штаб, со своим начальником – Матвеевым. Решив, что держать на должности рядового целого подполковника это полный маразм, предложил должность Игнату Тихомировичу. Тот, не будь дураком, не отказался. А что касается его тяги к монархизму… ну, во-первых, она изначально сильно напоминала тягу государственника к «сильной руке», а во-вторых, как там сказал ухажер из фильма «В джазе только девушки» – у каждого свои недостатки. А к рациям организовал взвод связи, так как от жадности хапнул их аж два десятка и вследствие этого решил ставить аппаратуру не только на самолеты. Теперь у нас для каждого отдельно действующего крупного подразделения по две рации (одна из них запасная, ибо хрупки сии изделия до невозможности). Про отдельно действующих сказал, потому что мы немцев сейчас вовсе не всем батальоном гасить собрались. Нет. Лишь половиной. Вторая половина – в основном буденновцы с частью людей Михайловского – идет рейдом, выбивая германские опорные пункты по деревням. В города пока не суются (нафиг нам лишние потери), а вот нарушить немцам поставки продовольствия и шалить на «железке», это милое дело. * * * Вдохнув сырой воздух, пахнувший полынью, я обратил внимание, что до приметного дерева голова колонны практически уже дошла. Да и Пташкин зашевелился: – Ну что, товарищ Чур? Не пора? – Почти. У тебя все готово? Взводный саперов кивнул: – Так точно! – Тогда даю обратный отсчет. Пять… четыре… три… два… один. Рви! Глядеть на результат я не стал, предпочтя сразу залечь. Ну и что, что до дороги метров триста? Там в четырех минах почти по десять кило взрывчатки. И это только в тех, что на деревья подвешены. А еще в двух, которые на дороге прикопаны, почти по пуду. Да не простой взрывчатки, а какой-то смеси, что наколдовали минеры-мореманы. А они те еще затейники… Изобретатели-виртуозы, мля. Шарахнуло нехило! Вначале бахнули «недомонки» с мелким железным хламом в качестве поражающего элемента, которые мы присобачили на деревья. И почти сразу долбанули оба фугаса. Проселок на несколько секунд затянуло черным дымом, из которого доносилось истеричное лошадиное ржание. А через пару секунд раздались человеческие вопли. Одновременно с этим два наших броневика, рыкнув моторами, выбрались из укрытий и, роняя ветки маскировки, шустро покатили к дезориентированной вражеской колонне. Не доезжая метров пятьдесят, остановились и в четыре пулемета причесали шевеления. В смысле по лежащим даже не стреляли, а вот по мечущимся туда-сюда солдатам стегануло свинцовыми струями. Кого-то зацепили, кто-то просто залег, но незапланированная беготня прекратилась. Ну что – наша очередь. Добежав до броневика и под его прикрытием приблизившись еще метров на двадцать, я кивнул Бергу, который, взяв большой жестяной рупор, начал вещать: – Солдаты, сопротивление бесполезно! Сдавайтесь! Если с вашей стороны прозвучит хоть один выстрел, то мы просто расстреляем всех лежащих на дороге! Но нам не нужны ваши жизни! Нам надо, чтобы любой, кто в состоянии стоять на ногах и имеющий офицерское звание, подошел к нам. Время для исполнения приказа – одна минута! Не прокатило. Не знаю, может, из-за воплей, стонов и ржания его толком не расслышали. А может, кого-то контузило и настолько переклинило, что действительность уже не воспринималась. В общем, какие-то недобитки в ответ стрельнули из нескольких стволов. Пули бесполезно дзинькнули по броне, а наша засада, не дожидаясь дополнительных приказаний, приступила к окончательной зачистке остатков немецкой роты. Тут уж было не до сантиментов. Ведь основные силы немецкой дивизии двигались к Перекопу параллельными дорогами. И до них было около двенадцати километров. А вот батальон, в состав которого скорее всего и входила эта рота, топал сзади, всего километрах в пяти. То есть клювом щелкать было нельзя, поэтому сопротивление давилось безжалостно. Через несколько минут редкая стрельба с добиванием боевитых неадекватов прекратилась, и в дело вступили группы зачистки с трофейщиками. Обозников, не попавших под взрывы и пытающихся под шумок сбежать, тоже тормознули. Поэтому трофеи были особо впечатляющими. Ну так еще бы – снаряжение и вооружение целой роты. Только пулеметов было аж девять штук. М-да… развернись они, и нам бы мало не показалось. Но MG были в транспортном положении на телегах (аллилуйя уставам и уставникам!), да и взрывы сразу дезориентировали большую часть солдат. Трофейщики довольно споро собрали то, что нас интересовало. Группа зачистки приволокла пару чудом выживших офицеров, и мы стали в темпе грузиться, оставив толпу солдат сидеть на дороге. Живых там, включая контуженых и легкораненых, было человек сорок. Еще столько же с более тяжелыми ранениями. А остальные оказались «двухсотыми». Причем фрицы до последней секунды не могли понять, что с ними будет дальше, со страхом глядя на броневики. Но пулеметы так и не отработали по пленным. Броники просто развернулись, выпустив клубы сизого дыма, и устремились вслед за остальной колонной. Немцев не добили сознательно. Даже вязать их, как завещал Семен Михайлович, не стали. Зачем? Там у них в войсках и так разброд и шатания среди личного состава. Война уже поперек горла стоит. А тут, при встрече со своими, выжившие пояснят, что русские на них напали и постреляли тех, кто сопротивлялся. Но остальных даже в плен не стали брать, просто порекомендовав возвращаться домой. Будет это способствовать дальнейшему разложению немчуры? Думаю, что да. Тем более что те полтора-два десятка целых солдат, которых можно сразу в строй поставить, вообще никакой погоды не сделают. * * * Отойдя километров на десять в сторону, встали на ночевку. В этот раз все было по-взрослому, поэтому мы не шарились в поисках подходящего места, ориентируясь по плохой карте. Нет. Обо всем позаботились заранее, и батальон обзавелся несколькими зачетными проводниками. Два грека (отец с сыном) сейчас были с нами, а крепенький, цыганистого вида мужик, с бритой наголо головой, водил группу Буденного – Михайловского. И после боя мы рванули не абы куда в сторону, а целенаправленно прикатили в этот распадок. Тут и вода, и деревья. Технику замаскировали, а комсостав, ближе к вечеру, уселся держать совет. Вначале разобрали детали и нюансы проведения минной засады. Тут все были в полнейшем восторге, единственно, Пташкину не давала спокойно жить мысль относительно МОН[29]. Я как-то позавчера при разговоре ляпнул, что по идее можно сделать такие мины, воздействие которых будет чем-то похоже на работу суперпулемета, который в секунду может выпустить пару лент по врагу. Разумеется, не прицельно, а просто в направлении противника. Но даже это столь глубоко запало в душу пироманьяка, что он реально вынес весь мозг, остро сожалея о невозможности приступить к изготовлению и экспериментам немедленно. Вот и теперь, держа в руке уже затертый (всего за два дня-то!) рисунок МОН-50, бывший мичман возжелал отдачи моей команды зампотеху, для помощи в изготовлении правильно изогнутого корпуса. Остальное, дескать, они сами сделают. Но я этот порыв погасил словами: – Ша, друзья-товарищи! Игры кончились. Мы допросили немецких офицеров и вот что узнали: к Крыму выдвигаются украинские части корпуса генерала Натиева. Точнее – группа под командованием полковника Сикевича, в которую вошли третий Гайдамацкий полк, а также первый и третий Запорожские полки. Народ после этого известия озадаченно примолк, а я подумал: странно – Жилин, говоря о Крыме, постоянно вспоминал какого-то Болбочана, только вот сейчас об этом хмыре ничего не слышно. Может, кто-то раньше пристрелил урода? События-то идут с огромными отличиями от нашего времени. С другой стороны, у небратьев уроды, судя по всему, размножаются почкованием, и вместо одного тут же появляется другой. Теперь, вон, какой-то Сикевич[30] вылез… Ротный-два первым нарушил молчание: – Чёт я не понял. А за каким хреном они сюда идут? Я невесело ухмыльнулся: – Ну уж точно не лобзать нас по-братски. Могу лишь предположить, что эти деятели, посчитав себя самыми хитрожопыми, решили опередить немцев в деле взятия полуострова и наложить лапу на Черноморский флот. Народ матерно выразил свое отношение к желаниям шароварников, а комиссар сплюнул: – Предатели! Ротный удивленно спросил: – Почему предатели? Это ж вроде… ну даже не знаю, как назвать… Просто враги. Ощерившись, обычно спокойный Лапин помахал перед носом краскома пальцем: – Ты, Мартын, не путай. Враги – это немцы. И когда мы их побьем, они уберутся обратно к себе домой. А эти… Ведь почти триста лет назад Гетманщина страстно желала быть принятой в состав России. Ибо Речь Посполитая угнетала тамошний народ, как хотела. С резней, вернее, как говорит в таких случаях товарищ Чур – показательным геноцидом. И вот их приняли в российскую семью. Провоевали из-за них почти тринадцать лет, но отстояли бедолаг. Привечали всячески. Даже Магдебургское право даровали. С тех пор разницу между русским и малороссом никто никогда не делал. Но тепер Россия ослабла малость. Ей тяжело. А что творят эти проститутки? Наиболее шалавистые объявили себя не малороссами, а украинцами[31], и вместе с врагом кинулись рвать тело защитившей их страны. Так что это – именно изменники, предавшие братство, заложенное предками. И если врага можно разбить и выгнать со своей земли, то предателей необходимо уничтожать. Именно поэтому никто никогда ни с УНР, ни с красновцами ни о чем договариваться не станет. Их просто будут давить, словно клопов… Угу… Слушая комиссара, даже удивился, насколько жилинцы сурово настроены. Сам я в этих делах изначально не очень-то разбирался. Это исторически подкованный Иван просветил. И про политику коренизации (это когда большевики в приказном порядке заставляли всех учить украинский язык и вести на нем документацию), и про присоединение Новороссии к Украине. И про присоединение Крыма. Да и про саму Украину… А чего бы не заставлять и не присоединять, когда решения по этим вопросам большинством голосов принимали именно украинцы? Плюньте в глаз тем черносотенцам, кто шипит, будто советская власть состояла из евреев. Нет, ребята. Большинство там – выходцы с Украины. Кстати, включая тех же самых евреев, которые тоже вовсе не из несуществующего пока Биробиджана приехали. То есть народец подобрался с соответственным менталитетом. И лишь Сталин, в конце тридцатых, смог хоть как-то эту веселую камарилью приструнить[32]. Тогда, слушая Ивана, я несколько охренел от столь неожиданного поворота и с ехидной мордой поинтересовался: дескать, а чего тогда все «мировое сообщество» катило бочку исключительно на русских? Если в основном именно украинцы после революции власть хапнули? Жилин юмор не принял и вполне серьезно ответил, что основная задача этого самого «сообщества» не выяснять, кто именно у нас рулит, а захватить контроль над ресурсами. Коих именно в России просто немерено. В общем, говорили мы с ним тогда долго… А под конец почему-то вспомнилась современная мне российская оппозиция, в которой «великороссов» днем с огнем не сыщешь. И подумалось – жаль, нет интернета, а то бы я проверил жилинскую теорию, просто посмотрев, откуда в Москву или Питер прикатили в начале прошлого века предки наших неистовых либералов. Было бы приколько получить подтверждение насчет Украины… Ну а для себя расставил последние точки, просто спросив у Григоращенко о его национальности. Тот, ни секунды не задумываясь, идентифицировался как русский малоросс. В просторечье – хохол. И удивленно глядя на меня, уточнил: а кем еще может быть сын крестьянина, родом из-под Винницы? Тогда я копнул дальше, спросив, кто такие украинцы? Матвей Игнатьевич, ничтоже сумняшеся, пояснил, что в основном это греко-католики. Потом, перейдя на военно-морской язык, причислил к ним также часть малоросской либеральной интеллигенции и тех, до которых эта самая интеллигенция дотянулась, распропагандировав. Ну и попутно припомнил усилия исконного врага – Австро-Венгрии – в раздувании этой темы. Своего взводного я вполне резонно посчитал экспертом в данном вопросе. Сами посудите – кто еще вот так, без всякой шелухи, определит внутренние взаимоотношения между людьми, проживающими на той территории? И его ответа мне вполне хватило.