– Да, я знаю. Товарищ Жилин рассказывал о вашем ранении. Но будем надеяться, что вы еще вспомните всё. Угу. Прямо как Шварценеггер в том фильме. Вспомню и моментально устрою революцию на Марсе. Ну да ладно – это все хохмочки. Только вот пока непонятно, зачем Иван сюда этого парня приволок? И с чего бы он представился как Фрунзеэ, а не как Фрунзе? Откуда у этого ухаря сей французский прононс в фамилии взялся? Хотя, возможно, это очередное отличие между нашими мирами? Кто ж его знает?[13] Ну а потом началась суета. Митинги (уже, честно говоря, утомившие), поздравления и награждения. Седой приволок целый чемодан советских наград и, после консультаций со мною, щедрой рукой распределял ордена и медали. Не обошли никого, а мне досталось даже две. «Знамя» – за рейд с захватом БП, и «Красная звезда»[14], за уничтожение немецкого гарнизона в Дьяково. Ну и как вишенка на торте, весь батальон был награжден почетной грамотой от Советского правительства. Потом было переформирование взводов, с учетом как стажеров, так и пополнения. В общем, нормально переговорить с Жилиным у нас получилось лишь через два дня. А узнав, зачем он так срочно возжелал встречи, я охренел: – Чего? Ты это серьезно? Что значит – не пустить противника в Крым? Как ты себе вообще это представляешь? Устало вытянувший ноги Иван на этот крик души отреагировал странно: – Почти никак не представляю. Но если немцы вместе со своими подручными австрийскими «сечевыми стрельцами» возьмут Севастополь, то Черноморского флота у нас не останется. В прошлый раз именно так и было. Пришлось самим топить свои корабли. Очень не хочется это делать и в этот раз… Я же закусил удила: – И в чем проблема? Затопим. Потом поднимем. А еще лучше не поднимем, а новые построим. Лично для такого дела пару десятков тонн золота выделю. Седой спокойно возразил: – Ты своими кладами не раскидывайся. Копейка рубль бережет. Слыхал такое? Постройка – это время. А там, помимо кораблей, еще такие запасы сосредоточены, что если я тебе их перечислю, ты слюной захлебнешься. Да и, в принципе, нам флот в ближайшее время понадобится. Хм, знает, бродяга, куда бить. Воинские запасы – это серьезно… Только вот насчет флота я недопонял. Зачем он понадобится, тем более в ближайшее время? Спросив об этом, получил интересный ответ: – Я рассчитывал с Черноморского флота часть кораблей перевести на Балтику. А с Балтийского несколько единиц на Север переправить. Годика эдак через два, когда инфраструктуру там более-менее подготовим… – Куда?! И зачем? Глава ВЦИК криво улыбнулся: – Не зачем, а почему. А на Север это – в Романов-на-Муроме. Тебе это место больше известно как Мурманск. Я насупился: – Там что – интервенты ожидаются? Иван отрицательно качнул головой: – Это вряд ли. Хотя всякое может быть, и поэтому надо подстраховаться. У нас же Север вообще не прикрыт, а соседушки беспокойные. Пока империя жива была, никто не дергался. Зато сейчас… Вот ты в курсе, что на нашем берегу они тюленей миллионами уничтожали? – Тюленей? – Угу. Их самых. Драные потомки викингов – норвежцы – уж очень постарались. И если у нас там хоть небольшого военного флота не будет, то все повторится. А ты говоришь – затопить… – И что прямо действительно – миллионами? Кстати, чего они так вообще с бедными ластоногими? – я фыркнул. – Личная неприязнь? Собеседник коротко ответил: – Бабки. Все как обычно упирается в деньги. Тюлени – это шкуры, мех, мясо, жир. Норги тогда к двум целям стремились. Хапнуть на халяву, а также уничтожить ресурсную базу конкурентов. И потеряли мы там столько, что если брать по деньгам, то несколько флотов отстроить можно. К слову сказать, соседушки тогда настолько постарались, что и в наше время их старание сказывается. То есть спустя почти сто лет… Подняв руки вверх, я согласился: – Ладно. Про котиков понял. Но я один черт не представляю, что можно сделать в Крыму. Я когда пленных тряс, попутно и окружающую обстановку узнавал. Так вот – ко входу в Крым готова пятнадцатая дивизия лендвера. Плюс австро-венгерские «сечевые стрельцы». Да будь я жидким Терминатором, у меня быстрее батарейки закончатся, чем я их изничтожу! И вообще, что-то не понимаю – чего вы раньше-то не чесались? Ты сам где был? Или заподпрыгивал, только когда петух жареный клюнул? Иван моментально озверел: – Я? Я в коме лежал! А эти мудаки еще в конце семнадцатого заслали в Крым своего «надежного человека», который до последнего, тварь, бодрые рапорты слал! А когда я заподозрил неладное, то выяснилось, что эта сука там тупо сторчался, вообще не владеет обстановкой и ничего не контролирует. Совершенно! Жертва, мля, модного кокаина! Я в прошлом месяце, когда доклад своих ребят получил, озвезденел полностью! Ну и сразу действовать начал. Поэтому сейчас Михаила с собой и притащил. Я удивился: – Кстати, зачем? Седой, остывая, лишь вздохнул: – Принято решение поставить его командующим Крымским фронтом. Согласования провели. С тамошними товарищами договорились. А это было тяжело. Там такое кубло… эсеры – левые, правые, центристы, анархисты, меньшевики, большевики, националисты… В общем, мрак. А товарищ Арсений вроде как устроил большинство. Ну а ты бы за ним приглядел и помог на первых порах. Побарабанив пальцами по столу, я спросил: – И много в Крыму надежных войск? Я имею в виду не сброда, а реально надежных? – Сложно сказать… Так-то людей хватает. Но там даже те, кто за советскую власть, периодически меж собой грызутся. То есть как в той басне – в товарищах согласья нет. Да ты и сам понимаешь. Это точно. Понимаю. Красные, так же как и белые, ныне активно меж собой выясняют отношения, разве что без применения тяжелых орудий. И то только потому, что к ним снарядов почти нет. Жилин при этом продолжал говорить, описывая сложившуюся обстановку, и по мере его рассказа в моей голове стали появляться разные мысли. В конце концов – попытка не пытка. Ну не получится, значит, не получится. Придется флот топить. Но из допросов тех же пленных я сделал вывод, что немцы не особо-то и хотели идти в Крым. Да они, в принципе, и сейчас сильно вперед не рвались, переваривая уже захваченную Польшу с Малороссией и Прибалтикой. Поначалу, после нашей революции, наверняка у них были мысли триумфально войти в Петроград и там подписать капитуляцию, тем самым выбивая Россию из войны. Но на подступах к Питеру их смогли остановить. А советское правительство сделало финт ушами, переехав в Москву. Тут фрицы и задумались, что делать? Гоняться за правителями дальше, идя до Москвы? Или до Волги? Или до Урала? Кто знает, что эти дикие варвары еще придумают, лишь бы не сдаваться? При этом собственные войска ненадежны. Им осточертела война, и рядовой состав с удовольствием поддается социалистической пропаганде. А коммуникации уже растянуты до предела, и в родном фатерлянде не то чтобы откровенный голод, но ощутимая нехватка продуктов. Тех самых продуктов, которые есть в Польше и Малороссии. Так чего надрываться? Надо быстрее окучивать то, что уже захватили. Тем более что сопротивление русских растет с каждым днем. Поэтому и с Крымом тянули. Немецкое командование считало, что там слишком много русских войск и потери будут неприемлемо большими. Также они предполагали, что укрепления на Перекопе без тяжелых орудий не взять. Во всяком случае, именно так мне расписывали общую обстановку пленные. Угу… При этом исторически подкованный Жилин только что рассказал, что эту Сивашскую переправу в нашем времени, еще в конце апреля, захватила дивизия «небратьев», под руководством какого-то полковника Болбочана. Открыв тем самым дорогу немцам. Но сейчас вся эта дружная компания застряла под Мелитополем, из которого красные ускоренными темпами вывозят в глубь полуострова массу интереснейших вещей, что скопилась в городе. Под термином «интереснейших» я подразумеваю самое разное, включая орудия, самолеты и даже броневики. Да и сама обстановка другая. Брестский мир не был подписан, поэтому УНР (объявившая себя вышедшей из войны стороной) не может вот так взять и выступить на стороне немцев. Опасаются шароварные, что им за это могут предъявить. И даже не ненавистные «москали», а Антанта. Так что немчура еще не в Крыму, и есть шансы удержать их на перешейке. Но даже если и не удержим, то есть другие варианты. Например, тут почему-то никому не приходило в голову глобально, на всем ее протяжении, портить железную дорогу. Опять-таки – колодцы. Это же старинная забава, изничтожать колодцы в степи перед наступающим врагом. А там посмотрим, как они станут рыть новые для снабжения войск. Да и передвигаться пехом, растягивая коммуникации – тоже весьма интересное занятие. Но чтобы оно стало еще более интересным для врага, я сказал: – Ладно. Сколько у меня времени есть? Седой при этих словах даже расцвел. Но был краток: – Дней десять. Максимум две недели. Потом немцы войдут в Крым, станет поздно. Я ухмыльнулся: – Поздно, не поздно… Ты знаешь – я почему-то сразу исхожу из того, что Перекоп удержать не удастся. Вроде такая мощная линия обороны, но судя по всему – то место, наверное, проклято. Ну, как земля под ВАЗом. Даже я (профан в истории) знаю, что этот Перекоп брали все кому не лень. И очень быстро. И немцы, и красные, и опять немцы. – А что предлагаешь? Начав рассказывать предварительный план действий, я сразу пояснил, что это именно первые наметки. Но даже для их исполнения мне нужно кое-какое обеспечение. Иван кивнул: – Все, что в моих силах. – Ну тогда начнем с раций. Собеседник удивился: – С раций? Они же вроде размером с телегу. Да и ненадежны… Я широко улыбнулся: – Эх ты! Целый, мля, председатель! Второй человек в партии! А в натуре лох не лучше меня. Хотя я и сам несколько дней назад считал так же. Но так получилось, что сбили мы намедни самолет. Ну, ты знаешь. На митингах про него тоже говорили. Так вот в этом самолете была установлена рация! Благо еще фрицы ничего передать не успели. А когда я начал этому удивляться, то полковник Матвеев, очень удачно находившийся рядом, просветил командира во всем разнообразии ныне используемых средств связи. Ты знаешь – оказывается, еще семь лет назад рации уже ставили на самолеты![15] А в шестнадцатом году было заказано уже под двести станций! Разной мощности. И вес у того же передатчика «Радио-Электрик» всего около двадцати килограммов! При дальности связи почти десять километров! Я, когда это услыхал, себя полным идиотом почувствовал! Жилин от моей информации несколько опешил и, задумчиво почесывая затылок, признался: – Вот ведь как… Даже и не задумывался, что такие интересные штуки уже существуют. Думал, все это только к тридцатым годам во что-то нормальное разовьется… Я скривился: – Ага. Это только у нас к тридцатым. А во всем мире вояки быстро сообразили, что к чему. И те же немцы прямое этому доказательство. На каждую единицу бронетехники рацию впихнули. Наши же, до начала войны, флажками сигналы подавали. Так что душевно прошу, займись этим вопросом глобально. И чем быстрее, тем лучше. Пока грамотные спецы по миру не разбежались. Что там надо? Людей, фонды и прочее. Дело это достаточно муторное, но уже пускай сейчас начинают изобретать. И нормальные средства связи, и чтобы два раза не ходить, сразу системы РЭБ. Ну а прямо сейчас мне нужны четыре самолетные рации и к ним расчеты радиотелеграфистов в комплекте. Седой, прекратив делать записи в блокноте, покусывая карандаш, признался: – Кхм… Не гони лошадей. Тут может быть проблема. Я же о них только что услышал. Так что пока найдут… В общем сразу скажу, что это дело не быстрое. Распоряжения отдам и пинать ежедневно буду, но неизвестно как пойдет. Где их искать – ума не приложу. Может, эти рации вообще куда-нибудь за Урал загнали? – тут он оживился. – Слушай, а может, тебе те, что сейчас в штабе стоят, подойдут? Понятно, что здоровенные, но… Одним движением брови я обозначил отношение к сему волюнтаризму, и председатель ВЦИК затух. Но почти сразу встрепенулся: – Кстати, насчет изобретений. Я там тебе, помимо всего прочего, привез триста панцирей Чемерзина. Сто легких и двести тяжелых. – Это еще что за хрень? Иван воодушевился: – Ты же про штурмовые отряды в Отечественную слыхал? Во! Так вот, оказывается, панцири у этой пехоты были как раз слизаны с панциря полковника Чемерзина. Он еще в пятом году изобрел сплав и сделал что-то типа бронежилета. Легкие, весят около двух кило и держат пистолетную пулю практически в упор. Тяжелые – почти пять и не пробиваются из винтовки с пятидесяти шагов[16]. Я усомнился: – Что-то уж очень фантастически звучит… Два кило… Так не бывает. Тебя где-то обманули. Седой фыркнул: