– Сейчас после обстрела россияне побегут, воронье чертово, трупы грабить. Нужно где-нибудь нам залечь, да вон – хоть на горище. И мужчины по лестнице вылезли на чердак. Толкнув лестницу ногой, Крыса сказал: – Вон, явились! С автоматами наперевес к селу подходила группа россиян. В поисках пищи голодные оккупанты облазали все погребы и подполы. Чердаки их не интересовали. Забрав с собой консервацию и овощи, вояки отправились в свою часть. Только тогда Стрельцов со своими новыми старыми друзьями вылезли из убежища. – Ну теперь можно и нам перекусить, Машка, сходи, глянь, что там еще пожевать осталось? – Как будем выбираться, Крыса? У тебя-то, наверно, груз? – Да, нагреб немножко золотишка, – вор ногой пнул рюкзак, – что-нибудь придумаем. У тебя на груди бирка. Тебя ночью пришьют – и не будет проблем. И рецидивист нервно засмеялся. На поле битвы надвигалась ночь. – Я до ветру, выйду, послушаю, – сказал каратист. – И я с тобой, – увязался Машка. Только они отошли от хаты, как парнишка зашептал: – Спасай меня, «китаец», пришьет Крыса – и глазом не моргнет. Я ему больше не нужен. – Да не бойся, что-нибудь придумаем. Тишина-то какая! – Сепары нажрались и спать легли. Через час-два можно выдвигаться. Возвратившись, стали готовиться ко сну. Не успел каратист задремать, как раздался истошный крик Машки. При свете фонарика мобилки Антон разглядел перепуганного парня, а рядом с ним махал ножом Крыса. – Брось нож! – приказал Антон. – Не лезь, «китаец», не в свое дело. Стрельцов ударом ноги выбил оружие из руки преступника. Хрустнули позвонки. – Спи спокойно, вор-крысятник! Машка, уходим. Что-то зазвенело. – Тише, что это там? – Золотишко. Не оставлять же его врагам! Михаил надел рюкзак, и мужчины, стараясь не шуметь, направились на запад. Смерть Пробирались окольными дорогами, минуя руины Донецка, не дыша. Наконец-то вышли к украинскому блокпосту. Увидев документы и пришитый логотип ОБСЕ, украинские бойцы не задавали лишних вопросов, к тому же Антон объяснялся на английском языке, а Машка вообще не раскрывал рта, дескать, ничего не понимаю. Стали досматривать вещмешок. Стрельцов полез в рюкзак и вытащил оттуда гильзы, мол, собираем доказательства против российских военных. Друзей быстро отпустили, а те и не стали задерживаться, пока их не раскусили. До города добрались рейсовым автобусом. На автостанции спортсмен сказал Машке: – Давай мобильный. – Какой мобильный? – Тот, который ты у Крысы спер. Давай, мне позвонить нужно срочно. Номер Коршункова долго не отвечал. Разговор длился минуты две. Потом Антон вытащил сим-карту, закинул в кусты, а телефон вернул парню. – Значит так: в городе на 17 квартале найдешь улицу Мусоргского, дом 12 и передашь половину (слышь, ровно половину) того, что у тебя в рюкзаке. Скажешь, что я жив-здоров и скоро приеду. Понял? Не вздумай обмануть, ты меня знаешь. – Да ты что? Ты мне жизнь спас, по гроб не забуду… – Хватит. Адрес запомнил? Дуй! Может, Бог даст, свидимся когда-нибудь. И они разошлись в разные стороны. К девяти часам утра к клубу «Барс» подъехало такси, и из него выпрыгнул бывший ученик. Коршунков крепко обнял Стрельцова, провел в здание. – Это гостиничный номер, в холодильнике все есть. Ешь и отдыхай. Я тебя закрываю на ключ, чтобы никто не беспокоил. В 12 часов уйдет ребятня, я приду и мы поговорим. Разговор оказался очень трудным и долгим. – Так, Антон Стрельцов, бывший каратист, бывший осужденный, бывший боец АТО и бывший человек. Тебя не существует. Ты умер, тебя похоронили, я лично присутствовал на погребении. Хотя знал, что в гробу лежит другой человек, и не такой уж ты простофиля, чтобы дать себя убить. – А Ира и мать? Они поверили? – Не знаю. Ира держалась, а мать очень плакала. Сынка на кладбище не видел, он был у соседки. Да и вряд ли кто из знакомых знал о твоей смерти. Тело забирали из морга, так что мало, кто слышал о пооронах. Но генерал Литвиненко знал и был в курсе всех событий. Когда я ему сказал о твоей последней просьбе: спрятать семью-на второй день пришел риелтор и принес Ирине договор купли-продажи дома на Мусоргского. Там они и живут. Только давай обсудим твою дальнейшую жизнь. Ты теперь кто? Долго думали и решили, что Антон поедет домой утром, после звонка Коршункова. Будет сидеть дома тихо, пока сэнсей не пробьет статус вернувшегося спортсмена у Авакова. Так и поступили. Семью предупредили, успокоили мать. А когда на пороге дома появился Антон, все кинулись к нему и подняли счастливый рев. – А я знала еще на опознании тела, что покойный не ты, – рассказывала Ира. – Все, как у тебя, но у того мужчины был деформирован правый глаз, а у тебя-левый, – и жена поцеловала косящее веко. Олежка крутился около своего знаменитого отца, а потом спросил: – Пап, ты – как Брюс Ли? – Нет, – ответил спортсмен, – я-хуже. Семья была спокойна и счастлива. Но семейная идиллия продлилась недолго. Разведчик После разгрома украинских войск под Иловайском, в Украине стали искать виноватых в гибели защитников Отечества. Народ стал требовать ответа на вопрос, как получилось, что украинские генералы просмотрели окружение и образование «котла», кто должен ответить за потери в нашей армии? В Киеве началось бурление среди вернувшихся из АТО бойцов, они требовали тщательного рассмотрения дела по Иловайску. Предатели-военачальники почувствовали себя неуютно, среди них были и известные политики, и военачальники, в том числе и генералы. Засобирались за кордон и братья Литвиненко. «Жгли за собой мосты», уничтожая свидетелей своих преступлений и компроментирующие документы. Об этом рассказал Коршунков своему «воскресшему» ученику. Так что нужно было запастись терпением и подождать, пока позор нашей армии не покинет страну. Никто их в Украине не удерживал. Прошла еще неделя, и вдруг- звонок. Звонил секретарь начальника Главного управления разведки Украины Скибицкого. – Вас ждет на прием завтра в 10 утра в Службе внешней разведки Украины лично Скибицкий. Стрельцов не спал всю ночь, он ясно понимал, о чем с ним будет разговаривать главный разведчик Украины, но отказ в данный период времени означал предательство государственных интересов. Наступило утро. «Китаец» предупредил родных, что он может и не вернуться домой после этого вызова. – Но это не значит, что я умер, я обязательно вернусь. А пока главный в доме- Олежка. – Так точно, сэнсей, – отрапортовал мальчик. Беседа с Вадимом Скибицким была непродолжительной, и через два часа самолетом в одну из восточных стран вылетал Тони Шин – американец китайского происхождения. Он еще не знал своего задания, но был уверен в том, что кому-то снова понадобилось его искусство убивать. Выстрел в голову 1 – Не убивал я ее, не убивал! Перед следователем сидел, размазывая слезы по щекам, двадцатилетний парнишка, одетый по последнему писку моды: в рваных джинсах, кроссовках «Найк», в цепях и браслетах. Майор недоверчиво смотрел на «преступника». – Я ее спросил: «Можно, выстрелю в голову?» Она ответила: «Валяй!» Я и стрельнул. Когда я уходил, Катька живая была, пиво пила. Сказала: «Ты иди, а я кустики полью и догоню». Ну, я до арки дошел, а ее нет. Глянул в айфон, а там -11.45. Я домой и припустил. У меня батя-шахтер, зверь! После 24 дверь не открывает. – Увести, – коротко сказал майор, и парнишка покорно поплелся вслед за ковоиром. 2