– И по-видимому, на то были свои причины, – добавил Хейсман, снова привлекая к себе внимание Грея. – Судя по этому письму, Аршар Фортескью присутствовал при том извержении – и чувствовал свою вину в случившемся, словно именно он его вызвал. – Что? – Грей не смог скрыть изумление. Пока он силился осмыслить все это, заговорила Сейхан: – Прошу простить меня за скудные географические познания, но где находится этот вулкан? Хейсман широко раскрыл глаза, запоздало сообразив, что так и не сказал этого. – В Исландии. Грей повернулся к Монку. Тот торжествующе улыбнулся. Вот какова была та деталь, которую он придержал. Монк пожал плечами. – Похоже, мы идем по стопам этого француза. 03 часа 13 минут Пока остальные искали местонахождение вулкана по картам, расстеленным на столе, Сейхан сидела в стороне, теребя крошечный медальон в форме серебряного дракона, висящий на шее. Она поступала так всегда, когда нервничала. Такой же медальон носила ее мать. Это было одним из того немногого, что помнила о ней Сейхан. В детстве она часто разглядывала крошечного свернувшегося дракона на шее у матери, пока та спала на узкой койке под открытым окном. В джунглях пели ночные птицы, а лунный свет отражался от серебра, переливаясь водной гладью с каждым вдохом матери. Ночь за ночью Сейхан представляла себе, что дракон оживет, если долго и пристально смотреть на него, – и, возможно, он действительно оживал, хотя бы только и в ее снах. Раздраженно поморщившись от подобных сентиментальных мыслей, Сейхан выронила серебряный медальон. Она подождала достаточно долго. Похоже, никто из присутствующих не собирался задавать самый очевидный вопрос, поэтому это пришлось сделать ей самой. – Вернемся к письму. Все взгляды обратились на нее. – Что вы имели в виду, сказав, что француз чувствовал себя виновным в извержении вулкана? Хейсман продолжал держать в руке стопку бумаг. – Это здесь, в письме Джефферсона. – Откашлявшись, он нашел нужный абзац и прочитал его вслух: – «Наконец мы получили известия от А. Ф. Ему довелось сильно страдать, и у него тяжело на сердце после того, что случилось с ним летом года тысяча семьсот восемьдесят третьего. Я сознаю, что исключительно ради нашей цели он отправился по следу, который был указан на карте, обнаруженной в индейском погребальном кургане, – эта награда досталась ему ценой тяжелого увечья вследствие засады, устроенной нашим врагом. А. Ф. до сих пор переживает по поводу вулкана, пробудившегося в тех морях по его вине. Он даже убедил себя в том, что именно великий голод, обрушившийся на его родину вслед за извержением, вызвал кровавую революцию во Франции, и чувствует себя виноватым». – Хейсман опустил бумаги. – На самом деле в последнем Фортескью был, скорее всего, прав. В настоящее время многие историки сходятся в том, что именно извержение Лаки и последовавшие за ним нищета и голод, поразившие Францию, послужили главным толчком к Великой французской революции. – И, как это следует из письма, – добавил Грей, – Фортескью винил в случившемся себя. «Вулкан, родившийся в далеких морях по его вине». Что конкретно имел в виду Джефферсон? Ответа ни у кого не было. – Так что же нам известно? – спросила Сейхан, привыкшая двигаться напрямую. – Из первого письма, письма Франклина, мы знаем, что Франклин пригласил Фортескью найти карту, погребенную в каком-то индейском кургане. Из контекста второго письма, письма Джефферсона, вытекает, что француз преуспел в этом деле. Грей кивнул. – Карта указала на Исландию. Поэтому Фортескью отправился туда. Должно быть, он обнаружил там что-то настолько пугающее и могучее, что, по его мнению, и привело к извержению вулкана. Но что именно? – Возможно, намек на это в первом письме, – высказала предположение Сейхан. – Какие-то знания или сила, которыми обладали индейцы и которыми они были готовы поделиться, возможно, в обмен на образование той самой мифической Четырнадцатой колонии. – Однако эта сделка расстроилась, – вставил Монк. Помощница Хейсмана снова перелистала документы. – Вот еще одна выдержка, – сказала она. – «Шаманы союза ирокезов, направлявшиеся на встречу с губернатором Джефферсоном, попали в засаду и были подло перебиты. С их смертью все те, кто обладал знаниями о “великом эликсире” и “бледных индейцах”, перешли в руки Судьбы». Грей кивнул. – Но теперь нам известно, что один шаман перед смертью успел открыть местонахождение карты, ведущей к источнику этих знаний. Именно по этому следу и отправился Фортескью. – И, судя по всему, преуспел, – добавил Монк. – Возможно, это был тот самый «эликсир», упомянутый в письме, или что-то другое. Так или иначе, Фортескью был уверен, что это могущественная сила, способная вызвать извержение вулкана. Поэтому его не переставало терзать сознание собственной вины. – И так продолжалось до тех пор, пока спустя двадцать лет Джефферсон снова не призвал его на помощь, – сказал Хейсман. Повернувшись к ученому, Сейхан поймала себя на том, что снова теребит медальон с драконом, и усилием воли опустила руку. – Что вы имеете в виду? Поправив очки, Хейсман прочитал еще одну выдержку из письма: – «После такой трагедии мне невыносимо тяжело втягивать А. Ф. в новые поиски, однако те теплота и уважение, с которыми к нему относятся туземные племена континента, сослужат нам добрую службу во время этого долгого путешествия. Он присоединится к вам в Сент-Чарльзе, куда прибудет заблаговременно, чтобы раздобыть все необходимое для вашей экспедиции на Запад». Грей подался вперед. – Подождите. Вы хотите сказать, что Фортескью участвовал в экспедиции Льюиса и Кларка? – Не я, – поправил его Хейсман, потрясая зажатыми в руке документами. – Это говорит Томас Джефферсон. – Но больше нет никаких данных о том… – Вероятно, они также были уничтожены, – предположил Хейсман. – Как и все остальные упоминания об этом человеке. Это письмо – все, что нам удалось найти. После того как Фортескью отправился в ту экспедицию, о нем больше не было сказано ни единого слова. По крайней мере, насколько нам удалось установить. – Но почему Джефферсон послал его вместе с Льюисом и Кларком? – спросил Грей. Сейхан выпрямилась, внезапно догадавшись. – Быть может, Исландия не была единственным местом, указанным на индейской карте. Быть может, существовала еще одна точка, далеко на западе. Добраться до Исландии в те времена было проще, поэтому начали с нее. Грей потер пальцем уголок правого глаза – он поступал так всегда, когда силился сложить вместе элементы головоломки. – Если было и другое место, зачем ждать двадцать лет, прежде чем отправиться на поиски? – После того, что произошло в первый раз, – напомнил Монк, – можно ли винить их в том, что они осторожничали? Если Фортексью был прав, его действия погубили шесть миллионов человек и вызвали революцию во Франции. Естественно, во второй раз они были более осторожны. – В исторических архивах есть и другие подтверждения того, что Льюис и Кларк отправились не просто на разведку новых земель. Во-первых, это, по сути дела, прямо признаёт сам Джефферсон. – Что вы хотите сказать? – спросил Грей. – Еще до начала экспедиции Джефферсон отправил тайное письмо, предназначенное только для членов Конгресса. В нем раскрывались истинные цели похода: проследить за индейцами, живущими на западе, и собрать как можно больше информации о них. Далее, Джефферсон также разработал особый тайный шифр, чтобы сообщения, присланные Льюисом, мог читать только он сам или те, кому он полностью доверял. Похоже ли это на простую прогулку на лоне природы продолжительностью в целый год? Определенно, Джефферсон что-то искал на западе. – Но нашел ли? – спросила Сейхан. – В архивах об этом нет никаких сведений. С другой стороны, опять же, все упоминания об Аршаре Фортескью были стерты. Так что как знать? Однако есть одна любопытная деталь, которая позволяет предположить, что все-таки что-то было открыто. Монк подался вперед. – Что именно? – Одиннадцатого октября тысяча восемьсот девятого года, через три года после того, как экспедиция вернулась с запада, Мериуэзер Льюис был обнаружен мертвым в своем номере в гостинице в Теннесси. У него были пулевые ранения в голову и в грудь. Однако по какой-то причине его смерть сочли самоубийством и тело спешно похоронили неподалеку от гостиницы. Потребовалось двести лет, чтобы раскрыть этот обман. В настоящее время считается, что Льюис погиб от руки наемного убийцы. – Хейсман обвел взглядом присутствующих. – Льюис как раз направлялся в Вашингтон на встречу с Томасом Джефферсоном. Некоторые полагают, что он обладал какой-то ценной информацией или имел при себе нечто жизненно важное для национальной безопасности. Но далее след обрывается. В кабинете наступила тишина. Сейхан отметила, что Грей продолжает тереть уголок правого глаза. Она почти услышала, как у него в голове вращаются шестеренки. Хейсман взглянул на часы. – И на этом, уважаемые дамы и господа, мы прервемся. Я так понимаю, вам нужно успеть на самолет. Монк встал, и все попрощались. Хейсман и Шарин пообещали продолжить поиски утром, однако особой надежды в их словах не прозвучало. Сейхан вышла следом за двумя мужчинами на улицу, где их ждал лимузин. Монк пристально посмотрел на Грея. – У тебя на лбу эта тревожная складка. В чем дело? Волнуешься насчет поездки? По улице пролетел порыв холодного ветра. Грей медленно покачал головой. – Нет. Меня беспокоит Юта. После всего того, что мы узнали про Исландию, и принимая в расчет то, что оба места демонстрируют странные выбросы нейтрино, я начинаю думать, что сегодняшний взрыв – это меньшая из наших проблем. Монк открыл дверь лимузина. – Если так, у нас есть кому пронаблюдать за развитием событий. Грей забрался в машину. – Вот это-то и тревожит меня больше всего. 16