Клэр двинулась вперёд, ускорив шаг. Она выставила руку вперёд и следила за тем, чтобы её бездонный рюкзак не шуршал. Три метра… полтора метра… Она взялась за ручку двери и очутилась на свежем воздухе, в котором, как обычно, чувствовался лёгкий привкус соли. Время было позднее, но по улицам ещё прогуливались некоторые прядильщики. Они любовались лентами, украсившими город к Звездопаду, и наслаждались тёплым нектаром, неспешно гуляя рука об руку. И хотя пара-тройка из них с опаской поглядывали на тёмные тени, большинство держались расслабленно. Они не спешили, когда останавливались, чтобы посмотреть на луну, поскольку не боялись нападения призраков. Очевидно теперь, когда королева пообещала жителям Ардена свою защиту, многим из них захотелось познакомиться с ночью поближе. Казалось, никто не обратил внимания на девочку, тихо направлявшуюся к Историуму. Она украдёт зубец и доберётся до Ткацкого моста вовремя, чтобы встретиться с Клео и благополучно сбежать. Или у неё ничего не выйдет, и… Нет, нельзя думать об этом. За прошедшие часы в театре стало так же тихо, насколько в нём было просторно. Контраст с дневным буйством красок и звуков казался зловещим. В воздухе висел тяжёлый запах дыма, и Клэр на секунду представила, как самосветы в углублениях каменной стены зажглись, ярко осветив гобелены с портретами величайших историков, которых когда-либо знал Арден. Она почти видела среди них лицо Нэта, с его лучистыми карими глазами, вихрами волос и всем прочим, улыбающееся со стены. Первый земледелец за более чем три сотни лет, увековеченный в Историуме прядильщиков. Клэр вошла через заднюю дверь, которая, как она и рассчитывала, осталась открытой. Ранее днём она аккуратно просунула под неё камешек, чтобы её не смогли плотно запереть. Сейчас Клэр шла на цыпочках мимо примерочных кабинок. Бледно-розовый свет её камешка сперва осветил обувную гардеробную, затем залы для репетиций, и наконец она очутилась в фойе. Зубец – узел любви по-прежнему лежал на своём алмазном дереве-помосте. Ничто не потревожило алмазные ветви с тех пор, как она видела их в последний раз. Они всё так же росли вверх и вокруг зубца, переплетаясь между собой в плотный цельный короб. Короб, который невозможно разбить. Клэр стащила со спины бездонный рюкзак и достала из него ножницы, которые она купила в Выставочном ряду Плетёного Корня. Она осторожно соединила лезвия вокруг верёвки и принялась стричь. Лезвия мелькали у неё перед глазами, а она вспоминала историю ножниц Ардена, которую ей как-то рассказала Сена. Она узнала от ковательницы, что во время Войны гильдий с их помощью отбивались от вязанья прядильщиков. Правление королевы Эстелл посеяло смуту, но, если верить Лирике, отношения между гильдиями натянулись ещё до того, как Эстелл взошла на трон. Клэр задумалась, возможно ли, что Арден когда-нибудь изменится. Верёвка порвалась, и каждый мускул в её теле напрягся. Она приготовилась бежать, если зазвучит сигнал тревоги. Но ничто не нарушало тишины. Одно препятствие было позади, но впереди её ждала ещё сотня. Она подошла к витрине. Наконец она задышала нормально. Во всяком случае, настолько нормально, насколько это возможно, когда ты совершаешь ограбление. Алмазная витрина сверкала в свете её камешка. Каждая из тысяч её граней была отшлифована до ослепительного совершенства. Клэр словно смотрела на затмение. Как можно тише Клэр опустила розовый камешек на пол, и мерцание витрины ослабло. Она по-прежнему сияла, но уже терпимо. Клэр достала карандаш и внимательно на него посмотрела. Карандаш Шарлотты Полынь всегда походил скорее на веточку, чем на обыкновенный простой карандаш, но этой ночью он напоминал её особенно сильно. На нём даже появилось крошечное зелёное пятнышко, похожее на молодой листок. Клэр попробовала стереть его большим пальцем, но у неё не вышло. Она прищурилась, и её губы медленно сложились в улыбку. Зелёное пятнышко в самом деле было крошечным проклюнувшимся листиком. Неважно, как долго Клэр будет им пользоваться, карандаш никогда не испишется. Он всегда будет точно такого размера, как надо. – Надеюсь, этот листок принесёт мне удачу, – прошептала Клэр. – Помощь мне не помешает. Лодка, которую раздобыла для неё Клео, отчалит всего через несколько минут. К рассвету она должна быть далеко-далеко отсюда. Далеко от так называемого принца. Далеко от пустой алмазной дерево-витрины. Сделав глубокий вдох, она прижала кончик карандаша к алмазу и нацарапала первое, что пришло ей на ум: «Откройся». Ничего не произошло. Карандаш не оставил и следа. «Клэ-э-эррр, – простонал голос Софи. – Расслабься». «Тсс», – мысленно огрызнулась Клэр, но её плечи поникли. Она не почувствовала чудесного гудения, когда провела по алмазной поверхности карандашом. Как ей до этого удалось уловить эхо-набросок? Клэр нервно притопнула ногой. Тогда она думала о короне и о том, как та давит своей тяжестью на голову… по всей видимости, её мысль совпала с мыслью юной принцессы Эстелл. Она снова прижала кончик карандаша к коробу. Но не повела рукой. Вместо этого она попыталась погрузиться в воспоминание, которым с ней поделился карандаш. О тяжёлых нижних юбках вокруг щиколоток Эстелл. О том, как корона ей подмигнула, тихо напевая свою песню. Карандаш в руке Клэр задвигался по алмазному коробу. На этот раз его кончик не съехал с алмазной поверхности, а врезался в неё, оставляя позади оранжевое мерцание расплавившегося алмаза и вычурную «О». За которой следовали размашистая «Т» и витиеватая «К», с завитком один в один в подписи внизу её наброска – подпись Эстелл, как она выяснила в спальне Клео. Они не были похожи на пузатые, прямые буквы самой Клэр. Их отличала плавность, множество завитушек, и то, что их просто невозможно подделать, – почерк Эстелл. Или, как сказала Клео, написанное рукой королевы. Последним росчерком карандаш нацарапал на поверхности старомодную «Я». Все буквы, мерцая ярким оранжевым, пылали на витрине какое-то мгновение, после чего медленно вплавились в алмаз. В воздухе вдруг зазвенели крошечные колокольчики – алмазные ветви задвигались, опускаясь одна за другой. И вот короб раскрылся, словно тюльпан, обнажив чёрное семечко – зубец – узел любви прядильщиков. У Клэр не было времени любоваться на одну четвёртую короны Ардена, она схватила её… и ахнула. Она уставилась на острый кончик, в углублении которого недоставало слезы луны. Хотя эта часть короны выглядела в точности как на набросках, которые видела Клэр, и ничем не отличалась от той четверти короны, которую помнил карандаш, она не пела. В зубце, которого касались кончики её пальцев, не ощущалась чудесная сила. И… он не был тяжёлым, как в воспоминаниях Эстелл. Казалось, здесь что-то… не так. Она уставилась на кончик и осознала ужасную правду: этот зубец – узел любви прядильщиков… фальшивка. Разочарование захлестнуло Клэр, и её качнуло. Что теперь? Она потеряла здесь столько времени – и ради чего? Где настоящий зубец? – Стоять! Кто здесь? Печная копоть, ржавчина и заплатки! В Историуме есть кто-то ещё! Клэр отдёрнула руку и отвернулась от витрины. В тусклом свете фойе она разглядела, как в её сторону движутся три силуэта. Один из них был одет в белую форму противопризрачного караула, а двое других – в роялистско-синие плащи. – Э-это я, я? – пробормотала она, запинаясь. Она сделала шаг назад от постамента. – Элейна? Я дружу с семьёй Плетёнок? Я случайно забыла здесь кое-что днём? – Она старалась говорить уверенно, но все её предложения прозвучали с вопросительной интонацией. – Тебя зовут не Элейна, – произнёс чей-то голос. У Клэр замерло сердце. Высокий мальчик с ярко-голубыми глазами, золотистыми волосами и гигантскими серьгами вышел на свет, излучаемый её камешком. Терний Посевной прибыл к Звездопаду. У неё не осталось выбора, закончилась ложь, вышло время. Клэр повернулась… и побежала. Она промчалась в зал, бросилась на сцену и скрылась за кулисами. Топая вниз по извилистым коридорам за сценой Историума, Клэр бежала с такой скоростью, какой она сама от себя не ожидала. Шаги становились всё ближе! А она начинала запыхаться. Добежав до ближайшей двери, она распахнула её и юркнула внутрь. У неё была всего секунда, чтобы заметить, что это та самая гардеробная, в которую её ранее увлекла за собой Клео. После чего дверь захлопнулась, заперев её в кромешной тьме. Опустившись на четвереньки, Клэр поползла в угол, пытаясь создавать при этом как можно меньше шума. Но несмотря на осторожность, несколько пар обуви всё же брякнулись на пол. Наконец кончики её пальцев нащупали то, что она искала. Как можно скорее Клэр натянула на ноги красные ковбойские сапоги, которые Клео назвала семимильными. Сапоги, которые переместят её на семь миль отсюда всего за один шаг… или расплющат её всмятку. Она воспользуется ими только в самом крайнем случае. Едва её пятка пролезла во второй сапог, как она услышала шаги и приглушённые голоса за дверью. – Куда, ваше высочество? – Возьми на себя левый коридор, – велел Терний властным голосом. – А ты, Оскар, проверь правый. – Вы уверены? – спросил один из стражников. – Скорее всего, она в гардеробной. – Нет, – возразил Терний. – Я точно видел, что она пробежала мимо. Клэр затаила дыхание, слушая, как удаляются шаги. Расслабляться было рано, но она надеялась, что возможно, просто возможно, ей удастся унести ноги. Она поднялась, но не разогнула спины, чтобы подцепить пальцем задник сапога и быть готовой в любой момент сдёрнуть его с себя. У неё ещё осталось немного времени. Если она побежит, то успеет на лодку, которую для неё раздобыла Клео. Там она сообразит, что ей делать дальше (и попытается понять, что случилось с настоящим зубцом – узлом любви. Дверь гардеробной чуть приоткрылась, и на Клэр упал свет. Она подняла глаза от сапог и увидела, как округлились глаза Терния. – Так это ты, – ахнул он. – Как?.. Но Клэр не услышала конец его предложения. Она уже сделала шаг. Глава 13 Как-то раз не так давно, вскоре после того, как семья Мартинсон прибыла в Виндемирское поместье, папа достал чистящие средства, а мама выдала девочкам тряпки. Прежде чем все сокровища и артефакты бабушки Дианы можно было разобрать и упаковать к летней распродаже, нужно было хорошенько оттереть сам особняк. Ковры были свёрнуты, а мыльная вода выплёскивалась из вёдер: Мартинсоны объявили грязи войну. Но уже совсем скоро губки и тряпки были брошены на подоконники. А Софи с Клэр по очереди бегали, проскальзывая, по длинному коридору в носках. – Я готовлюсь к Олимпийским играм! – прокричала Софи, проносясь мимо недовольных родителей. – Мы просто вытираем полы! – добавила Клэр за секунду до того, как влетела в старый пиратский сундук. Именно так она себя чувствовала в семимильных сапогах. Словно этот миг, пока она неслась вперёд, растянулся на целую вечность. В одну секунду она была в обувной гардеробной, а уже в следующую мир выдернули у неё из-под ног, и она полетела вперёд мимо Терния, через дверь… и прямиком на каменную стену Историума. Клэр выкинула руку вперёд. Возможно, если у неё получится правильно ударить по блокам, камень… станет мягким? Превратится в песок? Или, что более вероятно, как подумала она про себя, первыми сломаются кости её пальцев. Звук их треска послужит вступлением к хрусту её рёбер, позвоночника и черепа. Клэр не хотелось, чтобы последним, что она увидит, был Историум прядильщиков, поэтому она крепко зажмурила глаза и позволила своим воспоминаниям вернуться обратно к Софи. Сестра наклонилась к ней, чтобы помочь ей встать с пола, а мама с папой брызгались в них мыльной водой, подбрасывая облачка белой пены в воздух. – Так нечестно, – взвизгнула Софи, выбегая на улицу, в просторный двор особняка. – Вы нас выше! – А вы моложе! Вы должны бегать быстрее! – ответила мама перед тем, как вылить на их головы ведро чистой воды. Воспоминание на этом не остановилось… но как это возможно? Клэр должна была уже врезаться в стену! Она медленно открыла глаза. У неё отвисла челюсть, когда она увидела, что ей не только удалось каким-то чудом обогнуть стену, но и что она мчится теперь через вестибюль Историума. К счастью, Терний и стража оставили двери главного входа открытыми. И хотя улицы Острия Иглы, по которым проносилась Клэр, были узкими и извилистыми, она ни разу даже не стукнулась локтем и не царапнулась коленкой. А дома и мосты словно отскакивали в сторону за секунду до того, как она должна была об них разбиться. Это было на редкость странное ощущение. Хотя Клэр знала, что она движется (её хлестал ветер, который откидывал косички назад и раздувал плащ), она чувствовала себя так, словно стоит совершенно неподвижно. Словно она игла в швейной машинке, всё время остающаяся на одном месте и в то же время проходящая метры ткани благодаря паре рук, которые складывают и натягивают материал под ней. И, подобно игле, Клэр раскачивалась и шаталась. Она чувствовала себя так, словно в любую секунду может упасть лицом вниз, но всё никак не падала. И вот уже сапоги увлекли её из Острия Иглы в глушь Ардена. Деревья, лодки и луга проносились у неё под ногами так быстро, что походили на растянутые тени. Клэр скользила по пейзажу, размахивая руками, словно мельница. Из её груди вырвался взрыв смеха, который удивил и её саму, и задремавшее стадо, и оно бросилось с испугу врассыпную. Но ей ничего не грозило. Они исчезли из виду прежде, чем их копыта смогли бы её затоптать. Мимо пробежала тень с оранжевой полоской. Наверное, деревня, освещаемая фонарями. Клэр весело подумала, мог ли кто-нибудь увидеть её из окна. И если так, то за кого они её приняли – пробегающего оленя? Налетевший ветерок? Привидение, наносящее дружеский визит? Шёпот единорога? Вскоре полосы вокруг неё стали короче, и к ним начали возвращаться чёткие формы. Мир сбавил обороты, и, наконец, сама земля словно приподнялась всего на чуть-чуть, чтобы коснуться подошвы её ковбойского сапога. Одним шагом она преодолела семь миль. Клэр огляделась по сторонам, затаив дыхание. Нигде не было видно ни Острия Иглы, ни его кораблей, ни хотя бы высившихся утёсов. Самыми высокими здесь были выстроившиеся в ряд приземистые фруктовые деревья. Клэр сменила оживлённый портовый город на фруктовый сад. Вместо соли в воздухе чувствовался лишь сладкий аромат перезрелых яблок. После такого аттракциона Клэр испытывала головокружение и лёгкое замешательство. Она дотронулась пальцем до карандаша, который по-прежнему крепко держался в её причёске, и нащупала мягкий бугорок листика. Должно быть, росток принёс ей удачу. Только чистая удача могла сделать так, чтобы она ни во что не врезалась. И только чистая удача могла привести её на край укромного сада, а не в самую гущу оживлённой деревенской площади или и того хуже – прямиком в самый разгар собрания Роялистов. Но как долго удача будет на её стороне? Следующий шаг может отправить её на дно озера. Ей нужно подумать. Ей нужен план. Ей нужно узнать, что случилось с зубцом – узлом любви… Он уже в руках Эстелл?