ГЛАВА 7 — Как ты? Настя обернулась, чтобы ответить, но поняла, что вопрос Лики был обращен к Диего. — Терпимо, но заживает жутко медленно. — Это же раны от падшего ангела, конечно, они поболят, но погоди, придем домой, я постараюсь еще подлечить тебя. Ангел заботливо положила ладонь на спину Диего, и улыбка промелькнула в уголках полных губ оборотня. Настя прищурилась: уж не притворяется ли он, чтобы получить заботу Лики? Сама она крепче обняла за плечи льнувшую к ней Наташу, но в этот момент Ролан подхватил девочку на руки и понес. Настя не возражала: как только Ролан увидел графа Виттури, он потерял силы к сопротивлению, оставил попытки увести Наташу, и под тяжелым взглядом демона опустился перед ним на колени. Это поклонение произвело на Настю неприятное впечатление. Она словно снова увидела, как пресмыкались мелкие бесы перед старшими демонами в Аду. Мурашки пробежали по коже: Самаэль, падший ангел, перед которым преклонялись агенты, мог повелевать и темными демонами? Так их команда пополнилась, но Ролан не участвовал в беседах о спасении мира. Его единственной заботой была Наташа. И Габриэль тоже тянулся к девочке, несмотря на сопротивление инкуба. Но именно он привел Лику, оторвав ее от лечения Диего, чтобы она залечила ссадины на балерине. Наташа была в ужасе от всего, что происходило вокруг, не отпускала Ролана, выглядела страшно потерянной, была похожа на сломанную куклу, ярко раскрашенную и в порванном платье. Настя отвела ее в ванную, Итсаску с Сержем отправились в магазин за одеждой. Правда, принесли они все какое-то детское, пока они ходили менять покупки, переругиваясь и перекладывая ответственность за ошибку друг на друга, Настя отправила Наташу в душ, а потом уложила в постель. Девочка уснула тут же, как только Ролан обнял ее. Габриэль остался с ними, несмотря на яростное шипение инкуба, а Настя после душа спустилась вниз. Все тело болело. — Локи, Рита, — обратилась она к парочке, которая обнималась в гостиной, — мне нужно на природу. Рита шагнула к ней, но в этот момент бархатистый голос за спиной мягко приказал: — Надо уходить из города. Так что собирайтесь. Настя обернулась, но графа Виттури уже не было. Локи вздохнул: — Он сам не свой. В Мексике прошел метеоритный дождь. Ноктурна набирает обороты. Огненная буря пронеслась по Австралии. Практически все выжжено, погибло две трети населения. А в Азии началась эпидемия и довольно быстро распространяется. Надо действовать быстрее. — Он хочет выманить Ноктурну на природу? — Подальше от города, — кивнула Рита. — Туда, где ты будешь полна сил. Цезарь вышел из особняка последним с охапкой оружия, сложил его в набитый провизией багажник машины, сел на пассажирское сиденье рядом с Локи, который был за рулем, позади устроились Ролан, Наташа и Габриэль. Выглянув из окна, Цезарь встретился взглядом с Настей, но девушка быстро отвела глаза. С тех пор как она узнала, что он бессмертен, ученица избегала его. Но он обязательно расскажет ей свою историю. Чтобы она не совершала его ошибок. Чезаре убивал. Грабил и убивал, но считал свою профессию разбойника благородной и оправданной: в юности его обвинили в конокрадстве, которого он не совершал. Лошадь появилась перед ним одним чудесным вечером, когда золото пшеницы волновалось под легким ветерком и разморенный послеобеденным отдыхом Чезаре возвращался пешком из городка, где жила его любимая. Свадьба была назначена на следующее воскресенье. Лючия была занята подготовкой, но им удалось увидеться через ограду в саду под присмотром ее старшей сестры. Никогда не забыть Чезаре запаха глицинии, что свисала тяжелыми фиолетовыми гроздьями с ограды дома Лючии. И вот белый конь стоял перед ним, оседланный, но без всадника. Чезаре подманил его к себе и взял под уздцы. Чей бы ни был конь, его хозяина нигде не было видно. И юноша, сев верхом, продолжил путь домой. Его воображению на миг представилось, что он — полководец огромных войск и на своем белом скакуне въезжает во взятый им город, чтобы взять в невесты самую прекрасную девушку. Мальчишка подбоченился. Он намеревался предупредить власти о пропаже, но его схватили на главных воротах, не слушая оправданий, обвинили в воровстве и убийстве, но так как хозяина коня так и не нашли, за кражу парень отработал два года на каторге. А когда вернулся, его семья бедствовала, Лючия уже давно вышла замуж за другого, а на работу вора никто брать не торопился. Они считали его отбросом общества. И он превратился в него на самом деле. Чтобы прокормить семью, стал наемником, воевал то на одной стороне, то на другой. Грабил. Время было славное, междоусобных войн предостаточно, а убеждениями Чезаре не страдал. Он уже не верил ни в честь, ни в справедливость, ни в добро, ни в зло. Ни в бога, ни в черта. Только черт сам его нашел. Чезаре славно удавались продуманные маневры, он дослужился до командира отряда, а потом ему надоели бесконечные походы, он решил осесть во Флоренции, поступив в охрану к одному знатному горожанину. А заодно выполнял обязанности наемного убийцы. Его хитроумные планы по устранению противников были такими изощренными, что половина смертей выглядели натуральными, а вторую половину не могли приписать никому, так что хозяин Чезаре становился все более и более влиятельным. А вместе с ним росло влияние Чезаре. Он купил себе дом, скупал произведения искусства, наслаждался жизнью в роскоши, пока однажды к нему не пришел один странный посетитель. Чезаре велел провести его в свой кабинет и вошел туда через некоторое время, чтобы посетитель как следует понервничал, ожидая его. Но когда он вошел, то увидел, что тот нисколько не переживал, напротив, он сидел за столом хозяина, положив черные сапоги на столешницу, крутил в руках пресс-папье в виде бюста Цезаря: Чезаре льстило, что с возрастом его все больше сравнивали с великим полководцем. Возмущению хозяина не было предела, он схватился за рукоять меча, с которым не расставался даже дома. Но одного взгляда посетителя было достаточно, чтобы силы покинули Чезаре, и он почти рухнул на жесткий стул для просителей. Мужчина, развалившийся в его кресле, был невероятно красив: черные кудрявые волосы блестели из-под бархатного черного берета с соколиным пером и золотой брошью. Черный камзол с золотыми пуговицами контрастировал с белизной рубашки с пышными кружевами. Кисти мужчины были изящны, но при этом в них чувствовалась сила. Гладкое лицо с маленькой бородкой было бледным, в уголках чувственных губ пряталась усмешка, черные глаза сверлили Чезаре, и под этим взглядом наемник вертелся как грешник на раскаленной сковороде. — Чезаре Антонио Вероньеро Амити. Красивое имя. Подходит для полководца, который въезжает на белом коне в павший перед ним город. Если Чезаре и собирался возмутиться поведению гостя, то после этой фразы ужас сковал его так сильно, что он едва дышал. Черная бровь гостя приподнялась, взгляд сделался колючим и недобрым. — Ты так и остался глупым мальчишкой, Чезаре. Тебе несколько раз давали возможность исправиться. Но ты растратил свой талант напрасно. Посмотри, кем ты стал. Живешь в роскоши, которую заработал на крови других, спишь со шлюхами, которые тебя ненавидят. Потому что ты уже стар, Чезаре. Скоро ты станешь не нужен и умрешь, как он. Посетитель метнул бюст, Чезаре еле успел пригнуться, и тот разлетелся в мелкую крошку, ударившись о стену. — Я предлагаю тебе сделку. Работай на меня. Богатства я тебе не дам, шлюх тоже, но ты сможешь распутывать дела посерьезнее, чем до сих пор. Сможешь быть полезным. Чезаре наконец смог разлепить сомкнутые в оцепенении губы и еле сартикулировать: — Нет. — Ничего другого от такого дерьма, как ты, я и не ждал, — с презрением вымолвил посетитель, поднимаясь. — Только знай, что в следующий раз я потребую с тебя самое ценное. И он исчез. Дрожь пробрала Чезаре до самых костей. В слезах бросился он в церковь, упал перед распятием и вымаливал прощение, которое, как он понимал, ему не дадут. Но дьявол напугал его до полусмерти, и с тех пор наемник не знал покоя. Он стал вдруг фанатично религиозным, мнительным, не расставался с мечом даже в постели. Разогнал всех любовниц, начал делать большие взносы церкви. Все кончилось тем, что его же хозяин обеспокоился изменением в поведении своего наемника и испугался, что тот в порыве раскаяния расскажет обо всех их черных делах. И поручил устранить своего верного слугу. Чезаре зарезали в подворотне, когда он шел с вечернего молебна. Он успел отразить нападение первых двух убийц, но их было семеро. Они искололи его ножами и бросили истекать кровью. Он чувствовал, как жизнь покидает его, и ужас перед предстоящей вечностью в Аду наваливался на него ледяной глыбой. Чезаре плакал от одиночества и страха. Он ощущал, как чьи-то когти вцепились в его душу и пытаются вырвать ее из тела, слышал мерзкое хихиканье чертей, столпившихся вокруг. Их глаза горели непомерной жадностью, они скалили желтые клыки. И вдруг шерсть на них встала дыбом, и они разбежались кто куда. — А я предупреждал. Этот голос он узнал бы из миллиарда других голосов, потому что больше всего на свете хотел сейчас его услышать. — Я согласен, — прохрипел он. — Чезаре, Чезаре, — укоризненно промолвил дьявол, наклонившись к нему. — Я усложняю условия сделки: я дам тебе вечную жизнь, но ты отдашь мне душу и станешь моим слугой на веки вечные. Но бессмертие, Чезаре, не сделает тебя счастливым. Как не делает счастливым меня. — Согласен, — прохрипел умирающий из последних сил. И дьявол поцеловал его в губы. Душа Чезаре, его воля и мечты, желания и воспоминания внезапно покинули его тело, раны затянулись, и дьявол помог ему подняться. — Ты погибнешь только в том случае, если тебе отрежут голову или полностью разрушат твое тело. Все остальные раны не будут смертельны, а яд и огонь не смогут причинить тебе гибели. — Как мне называть тебя? — прохрипел, ощупывая себя, Чезаре. — Господин граф. За века их совместного пути Цезарь узнал дьявола получше. И даже в чем-то преклонялся перед ним. И был благодарен ему за спасение. Он смог применить способности организатора, когда граф поручил ему создать агентство в Барселоне. Распутывал успешно многие преступления и кражи, ревностно следил за агентством. Пусть его покинули желания и личные стремления, но он жил теперь целями своего агентства. — Ты поймешь, что искупил свою вину, однажды, — сказал ему граф Виттури за несколько лет до появления Насти. — Это будет особая монета, похожая на пятицентовик. Если она попадет тебе в руки, ты будешь знать, что свободен. И Цезарь собирал пятицентовики, искал ту самую монету, но не находил. Но потом появилась Настя, и Цезарю стало не до монет. Его обеспокоила с самого начала та сила притяжения, что существовала между демоном и девушкой. Сначала он считал, что граф играет с ней, притягивая к себе. Но потом осознал, что сила, связавшая их, им не подчиняется, и почувствовал, что это предзнаменование крупных бед. И не ошибся. Настя под воздействием этой силы развивала в себе такие способности, что все меньше верилось, что она всего лишь человек. И демон под ее воздействием менялся и становился уязвимым. Они словно перерабатывали друг друга, а вместе с этим менялся и грозился обрушиться мир вокруг. И как он ни старался их разъединить, все было напрасно. Теперь Настя и вовсе перестанет доверять ему. А ведь он не обманул ее: он человек. Только потерял навеки свою душу, продав ее дьяволу взамен на жизнь. Но что самое страшное: он ни разу об этом не пожалел. Они припарковались на берегу реки. Настя вышла из машины, спустилась к воде и тут же в изнеможении легла на песок, раскинув руки и ноги. — Здесь мы остановимся ненадолго. Переночуем и тронемся дальше. — Граф Виттури заставил себя отвести взгляд от лежащей девушки. Ему хотелось подойти и поговорить с ней, но еще не время. А просто так обнять и лечь рядом он не мог. Граф отвернулся и пошел доставать палатки из багажника. Оставалось только завидовать невидимому призраку папы римского: он ведь наверняка сейчас рядом с Настей. Локи развел костер, повесил котелок, Габриэль начистил картошки с луком и морковью, пока Диего, обернувшись в пантеру, встал в воду и стал охотиться на рыбу. Он стоял, замерев, но потом вдруг молниеносно делал выпад и выбрасывал на берег серебристую рыбину. Лика потрошила добычу, а Рита помешивала варево, куда с таинственным видом побросала какие-то травы и невесть откуда взявшиеся специи. Аромат ухи привлек к костру проголодавшихся агентов. Ели молча, каждый был погружен в свои не слишком веселые мысли. — Так что с моей мамой? — задала вопрос в наступившей тишине Наташа. Настя подняла глаза на графа Виттури, ожидая ответ от него, и опешила, когда поняла, что глаза всех агентов смотрят на нее. Демон молча ел уху, не сводя темных глаз с Насти. Только приподнял бровь вопросительно: «Что же ты молчишь?» Настя поспешила перевести взгляд на Наташу и ответила: — Давай после еды, это очень трудный разговор. — Вы прервали спектакль, убили столько невинных людей, разрушили театр… Не думаю, что разговор труднее, чем то, что произошло.