Дирижер рассчитывал застать врасплох братьев Давиташвили в удобном для возмездия месте, чтобы разом расправиться с ними. Но братья умерили разгульную жизнь, не зависали в ресторанах, избегали развлечений в шумных компаниях. Дядя заставил их больше работать, чтобы восполнить денежные потери семьи. Попытка обмануть Министра обошлась Беридзе дорого. Старший из братьев, Георгий Давиташвили, часто ездил в Тольятти на «АвтоВАЗ» и в другие города для поиска дефицитных запчастей для «жигулей». Ираклий крутил дела с бандой угонщиков, которые по его заказу поставляли нужные модели для разборки. Дирижер подслушивал беспечного Ираклия на постоянной основе и мог бы сдать нелегальный бизнес с потрохами, но разве арест за угоны достаточное наказание за убийство. Да и не было уверенности, что Ираклия в итоге посадят. Дядя со связями вытащит племянника, а вот Шаманову несдобровать, если он явится в милицию для дачи показаний. За время наблюдений Дирижер изучил повадки Ираклия. У парня имелась любимая игрушка — «жигули» шестой модели цвета мокрый асфальт с форсированным двигателем и литыми дисками. Она же была его уязвимым местом. Ираклий гордился навороченным автомобилем и любил с ветерком промчаться по улицам, как заправский автогонщик. Раз в неделю, в ночь субботы на воскресенье, «золотая молодежь» Сочи проводила ночные гонки на деньги. Ираклий там неизменно выигрывал, но со временем перестал их посещать, потому что мало кто отваживался бросить ему вызов. Как-то раз Дирижер зафиксировал словесную перепалку Ираклия с водителем соседнего автомобиля. Оказалось, что на Курортном проспекте «шестерку» лихо обогнал белый «мерседес». За рулем немецкого автомобиля находился известный в городе фарцовщик Рома по прозвищу Флорида с девушкой Оксаной. Рома торговал только фирменными шмотками. Все знали, если нужны настоящие американские джинсы, а не подделка цеховых — тогда к нему. Рома предпочитал яркие рубашки с пальмами и солнцем и любил повторять, что Флорида — райское место на земле, и он когда-нибудь туда уедет. Так два слова и прилипли друг к другу — Рома Флорида. Статусный «мерседес» Рома приобрел недавно, поэтому и выпендривался. Он остановился на светофоре рядом со знакомой «шестеркой» и бросил в открытое окно Ираклию: — Оксана, зажми уши, у Ираклия вся мощность в рев уходит. «Мерседес» рванул первым, за ним с нарастающим рокотом устремилась «шестерка». Девушка с восторгом вертелась в кресле и картинно зажимала уши. Ираклий догнал Флориду около лотка с мороженным. Рома уже купил три стаканчика пломбира. Один протянул раскрасневшемуся Ираклию, снисходительно улыбнувшись: — Охладись, гонщик. — Так не честно! Я не ждал, — оправдывался Ираклий. — Не кипишуй, ты не виноват. Совок немца не обгонит. — Гнать по прямой — много ума не надо. Забьем ночную гонку? — предложил Ираклий. — Ну, если тебе соточки не жалко, — осклабился Флорида. — Заметано. В субботу в полночь у Морвокзала. Прослушав разговор, Дирижер понял, что его шанс настал. Общественный транспорт в Сочи ходил до одиннадцати вечера, до этого же часа работали развлекательные заведения, поэтому после полуночи на улицах можно было увидеть разве что редкие такси. К этому часу раз в неделю любители автогонок собирались на Курортном проспекте напротив Морвокзала. Из открытых автомобилей гремела музыка, парни хвастались аудиосистемами, новыми чехлами, противотуманными фарами, хромированными колпаками на колесах, спойлер-решетками заднего стекла, панорамными зеркалами, антикрыльями и прочими примочками, которые делали серийный автомобиль особенным. Разливалось вино, девочки пританцовывали, окурки отлетали угасающей ракетой в клумбу, водители принимали вызов от соперников. Белый «мерседес» Ромы Флориды вызвал ажиотаж. Парни уважительно рассматривали детище немецкого автопрома и со знанием дела расспрашивали о технических характеристиках. Девушки завистливо косились на подружку Ромы Оксану, выискивая у нее изъяны, о которых можно будет потом посудачить. Ираклий приехал последним. Возможности его навороченной «шестерки» хорошо знали, поэтому встретили сдержанно, хотя на гоночной тусовке он не появлялся с начала июня. — А я уж подумал, ты решил слиться, — приветствовал его Флорида. — Не дождешься, — отрезал Ираклий. Он специально готовился к гонке, убрал из машины лишнюю тяжесть, включая запаску. На СТО толковый мастер заменил свечи зажигания, отрегулировал двигатель, проверил тормоза, залил высокооктановый бензин. — Тогда расслабься и отдыхай. Мы на десерт, — сообщил Флорида. — Сейчас других посмотрим. Пять заездов прошли под рев моторов и визг девчонок. Каждая пара сдавала по двадцать пять рублей судье. Длинноногая девушка в шортах давала отмашку на линии старта. Автомобили уносились на короткий круг и возвращались в тоже место. Победитель получал полтинник. — А теперь главный заезд! — громогласно объявил судья. — Непобедимый черный против новичка белого. Советский против фашиста. Ставка по сотне. «Жигули» цвета мокрый асфальт и белый «мерседес» подъехали к линии старта. Водители сдали судье по сто рублей. Оксана выбежала на дорогу, поцеловала Рому в губы, изящно прогнувшись к открытому окну, и заявила: — Я дам старт! Девушка стянула через голову красную блузку, оставшись в белой джинсовой мини-юбке и пурпурном лифчике, явно не из советского универмага. Парни одобрительно загудели. Оксана прошлась в свете фар и встала между автомобилями лицом к водителям. Она картинно расставила ноги, подняла руку, громко отсчитала от трех до одного и махнула красной блузкой. Автомобили сорвались с места. Старт был на юг, в направление парка «Дендрарий». Почти сразу же на петле нужно было развернуться в противоположную сторону. Далее лежал прямой участок до входа в парк «Ривьера». Там следовал крутой разворот и путь назад по прямой к финишу. Дерзкая Оксана урвала свои секунды славы, но как только взревели моторы внимание зрителей переключилось на гонщиков. Подвыпившая публика улюлюкала и визжала. Помимо владельцев автомобилей и их подружек на ночное зрелище стягивалась отвязная молодежь, среди которой длинноволосый рокер смотрелся вполне органично. Дирижер занял место напротив старта за спинами основной толпы. Пока шли предварительные заезды он выпил настой шиповника из термоса и помассировал шею вокруг кадыка. Как только Оксана дала отмашку, он заорал вместе со всеми. Гонка предстояла скоротечной, поэтому Дирижер сразу задействовал всю мощь голосового аппарата. Но его крик не выделялся пронзительным звучанием, он вообще не был слышен, зато ощутим на уровне внутренних колебаний. Дирижер являлся источником звукоизлучения, которое нагнетало волны страха. Заезд начался под диктовку опытного гонщика Ираклия. Благодаря стартовой реакции и удачно выбранной траектории, на первом повороте он вырвался вперед. На длинной прямой Рома Флорида его нагнал, однако Ираклий маневрировал «шестеркой» и перекрывал «мерседесу» путь для обгона. До парка «Ривьера» он лидировал, но крутой разворот изменил расстановку гонщиков. Радиус разворота «жигулей» оказался больше, да и скорость требовалось снижать сильнее, чтобы не вылететь с трассы. «Мерседес» под визг тормозов обошел «жигули». Все увидели яркий свет немецких фар, за которыми едва проглядывали спаренные огни «шестерки». Полураздетая Оксана запрыгала от радости. До финиша лежал прямой путь с очевидной тактикой — дави газ в пол и выжимай максимальную скорость. У Ираклия остался единственный шанс на победу. Он пристроился в воздушный мешок за широким «мерседесом», что отчасти компенсировало недостаток мощности. Опытный гонщик наделся выскочить из-за спины соперника перед самой линией финиша. Рев моторов приближался к финишу. Механический гул и взвинченное состояние публики помогало Дирижеру оказывать давление на толпу. Его низкочастотные колебания, направленные в спину собравшихся, породили у зрителей внутреннюю волну нарастающей паники. Они невольно двигались от него, сужая ширину проезжей части. За секунды до финиша Дирижер усилил давление страха. Первыми не выдержали нервы у девушек. Оксана, стоявшая у кромки трассы, в ужасе выбежала на дорогу. Рома Флорида, считавший победу уже в кармане, вдруг увидел в свете фар белое пятно юбки и пурпурный лифчик. Прозрение пришло мгновенно. Это он одарил девушку фирменными шмотками. А вот и алая блузка, которой любимая закрывает испуганные глаза. Рома ударил по тормозам и вывернул руль влево. Ираклий, висевший у «мерседеса» на хвосте, в этот же момент решил слева обойти соперника на финише. Он наоборот выжал всю возможную мощность. «Жигули» на огромной скорости врезались в притормозивший «мерседес». Раздался грохот. Автомобили превратились в исковерканные банки металла. «Мерседес» промчался через сбитую Оксану, а «жигули» отлетели в толпу зрителей в страхе высунувшихся вперед. Дирижер перестал орать. Пару минут он чувствовал себя опустошенным и только затем смог воспринимать окружающее. Его слух отсеял крики, плач, стоны и громкие возгласы, пробрался в сплющенную коробку «жигулей», пошарил там и не услышал живого организма. Еще один убийца его сестры мертв. Как, впрочем, и соперник по автогонкам. И красивая девушка по имени Оксана. И, кажется, у кого-то еще из разбросанных вдоль обочины тел нет пульса и сердцебиения. О лишних жертвах Дирижер не скорбел. Его печалило другое. Ираклий Давиташвили перед гонкой несколькими характерными жестами продемонстрировал, что он правша. Значит, главный убийца — левша — еще не наказан. Теперь уже нет сомнений, что это Георгий Давиташвили. Он последний из четверки тех, кто расправился с сестрой, ее мужем и не пощадили их только что родившегося ребенка. Такое злодеяние должно быть отомщено. Глава 55 Ворота перед домом семьи Беридзе были распахнуты. Во дворе сгрудились несколько машин, то и дело подъезжали новые. Гости, одетые в черное, проходили на первый этаж в гостиную. Они выражали соболезнование Отару Гурамовичу в связи с гибелью племянника Ираклия Давиташвили. Затем кланялись понурой женщине, безмолвно замерзшей в кресле, рядом с которой со скорбным видом возвышался Георгий. Он привез мать из Кутаиси на похороны сына. В гостиной был накрыт длинный стол для поминок. Хозяйке дома Нане Ревазовне помогали женщины в черных платках. Лия, одетая в длинное черное платье, играла на классической скрипке что-то тихое и печальное. Дирижер свободно вошел во двор. Он избавился от длинного парика, черная одежда рокера соответствовала общему траурному стилю, глаза прикрывали солнцезащитные очки. Из примыкавшего к дому гаража имелся проход в дом на боковую на лестницу. Дирижер выждал удобный момент, когда гости уселись за стол, и незамеченным проскользнул на второй этаж в комнату Лии. Он явился сюда, чтобы увидеть Георгия. Увидеть глазами, как убийца ест или пишет. Слуха было недостаточно, чтобы однозначно определить левша тот или правша. Гости произносили нужные слова и не чокаясь пили за упокой души доброго славного мальчика. После нескольких поминальных тостов гул голосов окончательно вытеснил скорбную тишину. Дирижер вышел из комнаты и украдкой посмотрел сверху на собравшихся. Георгий уверенно резал мясо левой рукой. Тянулся за блюдами и поднимал рюмку тоже левой. Дирижер вернулся в комнату, сел на кровать и обхватил голову руками. Он словно видел, как пальцы Георгия входят в кольца кастета, поудобнее сжимают увесистую свинчатку, и кулак становится грозным оружием. Безжалостный удар слева — и шипы, как картонку, проламывают правую височную кость Саны. Общий гул застолья разбился на несколько очагов. Кто-то из гостей вышел покурить, кто-то отправился в туалет, женщины меняли грязную посуду. Дирижер голосом изобразил электроскрипку, словно опытная рука исполнила первые ноты песенки «Где же ты была». Лия, сидевшая за столом, насторожилась. Дирижер повторил звуки. Девушка направилась к себе в комнату, где хранилась электроскрипка. Может, кто-то из гостей шалит. Как только дверь распахнулась, дирижер перехватил взгляд девушки и приложил указательный палец к губам: — Тсс! Ничему не удивляйся. Я здесь по делу. — Мог бы предупредить, — пришла в себя Лия. — Я так и сделал. Ты разве не догадалась? — Да ну тебя! — Лия, у меня к тебе просьба. Дирижер объяснил, что надо сделать. Девушка удивилась: — Просто спросить? — Задать вопрос врасплох, — уточнил Санат. — А что потом? — Скажешь, что пошутила.