— Тебе не нравятся дети? А я уже люблю будущего малыша. И будущего папу тоже. Она посмотрела в глаза Санату, и они пошли, обнимая друг друга за талию. Через несколько шагов Лия обернулась и крикнула: — Прости, Аркадий! Они прошли по набережной, спустились на темный пляж и сели камень. Валун отдал им последние остатки дневного тепла и уступил место потаенному холоду. Радость первых минут встречи натолкнулась на суровую действительность. — Тебя по-прежнему ищут? — спросила Лия. — Надеюсь, в милиции думают, что я уехал из города. Лия потрогала его парик. — В прежнем виде ты мне больше нравился. Что нам делать, Санат? — Я хотел быть музыкантом и только музыкантом, а теперь я… Он замолчал, она его не торопила. Оба смотрели на ночное море с движущимися огоньками прогулочных кораблей. — Они сделали из меня Дирижера, — сказал Санат. — Но я не тот дирижер, который стоит за пультом на возвышении. — А какой? — Другой. Невидимый Дирижер, который отомстит за смерть сестры и ее мужа. Их убили из-за проклятых денег и не пожалели малышку. Нельзя, чтобы убийцы остались безнаказанными! Санат произнес слова с такой внутренней убежденностью, что Лия не решилась его отговаривать. — Как ты это сделаешь? — спросила она. — Незаметно. — А что потом? — Потом мы будем вместе. Глава 51 После побега Дирижер решил не таиться по закоулкам. Наоборот, переодевшись под рокера, он выделялся среди отдыхающих, однако неформальная одежда, длинноволосый парик и солнцезащитные очки полностью изменили его внешность. Он приобрел гитару и прибился к компании студентов, живших в палатках на диком пляже. Он мог исполнить на гитаре любую песню, поэтому сразу стал своим парнем. Представился недоучившимся дирижером. — Поперли из института культуры, — объяснил он. — Ученье свет, а не ученье — культпросвет. Студенты посмеялись, выделили рокеру место в палатке и больше вопросов не задавали. В расправе над семьей сестры участвовали четверо, рассуждал Дирижер, лежа у затухающего костра и глядя в ночное небо. Артур Кармазов, Михаил Фомин, Георгий и Ираклий Давиташвили. Смертельный удар кастетом сестре нанесли с левой руки. Кто из четверки левша? Кто бы им не был, остальные тоже виновны. Дирижер хорошо знал гостиницу «Жемчуг», поэтому начал слежку с Камаза и Медведя. Три дня он подслушивал их, изучал образ жизни, выбирал подходящий для мщения случай. Оба бывших борца получили приличные суммы за грязное дело, но тратили деньги по-разному. Медведя мучила совесть, он часто напивался в ресторане, словно желал поскорее избавиться от гонорара за убийство. Камаза окрутила Лана. Происхождение денег официантку не волновало. Мужчины обязаны зарабатывать, а женщины тратить — вот простой житейский закон, которому следовала официантка. Камаз получал от нее ласку, а она от него денежки на женские радости. Всё по-честному. Только ласки ее стали стоить дороже, ведь она теперь не простая официантка, а старшая смены. На четвертый день Дирижер решил, что удобный случай настал. Медведь с Камазом выпивали в ресторане «Черный жемчуг». Медведь выпил больше обычного, с приятелем ему надоело спорить, и он стал задираться с компанией из двух толстяков за соседним столиком. Мол, тянут графинчик коньяка весь вечер, как бабы, а надо во как! И он залпом опрокидывал рюмку водки и смотрел налившимися глазами на соседей, бормоча ругательства про жирных боровов. Столик за спиной Медведя освободился. Семейная пара решила уйти от греха подальше. За полчаса до закрытия ресторана очереди на вход уже не было. Дирижер сунул рубль скучающему швейцару. Тот открыл дверь и честно предупредил: — Мы скоро закрываемся. — Я успею, — заверил Дирижер. Первым делом он подошел к сцене и опустил десять рублей в коробку для парнаса вместе с запиской. Затем сел за освободившийся столик за спиной Медведя и заказал стакан портвейна. Заказ приняла Лана. Он изменил голос, а бывшая подруга не вглядывалась в лицо длинноволосого хиппи. Медведь окликнул официантку, постучал ножом по пустому графину и потребовал: — Эй! Повтори! Лана недовольно кивнула и ушла. Музыканты заиграли, заказанную Дирижером песню — «Дым над водой» группы «Deep Purple». Санат знал, что бас-гитарист Боря обожает эту композицию и увеличивает громкость инструмента, чтобы выделиться. Ударник Смирный вступал с ним в соревнование, неистово колошматил по барабанам, добавляя общей энергии. Благодаря их усилиям низкие басы доминировали и били по ушам. Дирижеру только этого было и надо. Он сложил ладони около рта наподобие рупора и направил его в затылок Медведя. Он неслышно вопил, давя сверхнизкими частотами на мозг врага. Медведь заерзал на стуле, потер виски, потряс головой и сморщился. Башка гудела, в груди неприятно вибрировало. Пьяный борец схватился за графин, как за спасительное лекарство, но водка за столом закончилась. А толстяки за соседним столиком у него на глазах разливали по рюмкам вожделенный коньяк. Медведь потер грудь большой пятерней и застонал от нарастающей боли. Он посмотрел на приятеля. Вредные волны действовали и на Камаза. Артур не понимал, отчего обрушилось его настроение и ухудшилось физическое состояние. Из-за музыки? Что-то слишком громко сегодня долбит басист и бьет ударник. — Куда пропала твоя грудастая мочалка? — рявкнул Медведь, ища глазами официантку. Он верил, что только водка спасет его. Оскорбление подруги как кнутом подстегнуло Камаза. Теперь он знал причину внутренней боли и видел перед собой ее источник. Вернулась Лана, поставила стакан портвейна на стол Дирижера. Больше на ее подносе ничего не было. — Где водка? — взвыл Медведь. — Вам уже хватит, мальчики. Медведь рванулся к официантке и выбил поднос. — Быстро принесла, сука! Злость вытолкнула Камаза со стула. Он попытался ударить приятеля, но тот уже схватил рюмку коньяка с соседнего столика и жадно выпил. Потянулся за другой. Возмущенный толстяк опрокинул стул и схватил наглеца за грудки. Медведь как таран шел к цели, поднял рюмку, но до рта ее не донес — толстяк выбил рюмку из его руки. Разъяренный Медведь ухватил графин и махнул им наотмашь. Удар пришелся по голове подскочившего Камаза. Искры брызнули из его глаз, как осколки разбившегося стекла. Помутненный рассудок выхватил из пьяной хмари яркую вилку на столе. В следующее мгновение вилка оказалась в руке Камаза и вонзилась в горло Медведя. Толстяк повалил ослабевшего противника и рухнул на него. Вилка как рычаг разорвала шею поверженного. Медведь захрипел, кровь хлынула из горла. Музыка смолкла. Раздались крики. Громче всех визжала Лана. Официантка трясла отупевшего Камаза. Толстяк силился подняться, хлопая ладонью по кровавой луже. Дирижер покинул ресторан, не притронувшись к портвейну. Дальнейшее он слушал снаружи. Хрипы Медведя прекратились, сердце первого из четырех убийц остановилось. Прибыла милиция и «скорая помощь». Врач констатировал смерть Михаила Фомина. Милиционеры расспрашивали перепуганных посетителей. Свидетели указывали, что ближе всех к драке находилась официантка. Светлана Ломакина успела успокоиться и взять себя в руки. — Это он, вот этот ударил его вилкой в горло, — указала она на толстяка. — А потом добил на полу. Кровь хлынула, ужас! Перепуганный толстяк оправдывался: — Он первый начал. Я оборонялся. На его окровавленных руках защелкнули наручники. — Следователь разберется, — пообещал задержанному оперативник, как когда-то Дирижеру. Лана увела пришибленного Камаза. Тот пьяно бормотал: — Как же так. Неужели это я. Ведь мы с Мишкой кореша со спортшколы. — Заткнись и помалкивай. Я лучше знаю, что говорить, — увещевала Лана. Дирижер досадовал: Ломакина снова соврала и подставила невиновного. Отомстить двоим убийцам сразу не удалось. Он помнил, что Камаз нанес смертельный удар правой рукой. Медведь брал графин и рюмку с чужого стола тоже правой. Его главный враг — левша, убивший сестру — кто-то другой. Но это не умаляет вины остальных. Кто-то из них задушил Антона. И все вместе они обрекли на смерть невинного младенца, столкнув автомобиль в реку. Глава 52