Он сорвал абрикос, сунул в рот целиком и выплюнул косточку. — Кастет выбросили? — спросил дядя. — А надо? — Ко мне в дом принесли? — возмутился Беридзе. — Болваны! Избавьтесь от кастета и одежду уничтожьте. Это ко всем относится! — Шмотки фирменные. Новые придется покупать, — заворчал Камаз. Отар Гурамович зашуршал купюрами. — Вот, каждому по три штуки. И рот на замок! — Тогда путем, — одобрил Медведь. — А сейчас уходите. Живите, как обычно. И главное — я вас сегодня не видел, — давал наставления Беридзе. — Вы двое весь день были в гостинице на работе. Пусть Портновский подтвердит. А вы езжайте на станцию и сделайте так, будто с утра там безвылазно торчите. Я найду тех, кто подтвердит ваше алиби в случае чего. — Это что такое? Хулиган! Бесстыдник! — услышал совсем рядом Дирижер и вздрогнул. На него пялились посетители канатной дороги. Санат подхватил одежду и спустился вниз по лестнице. Там оделся, а пока выходил из парка отказывался верить в услышанное. Он потерял самых близких людей. Большие деньги привели к большой беде. Что делать? Ехать к Беридзе? Разоблачить негодяя. Это потеря времени. А вдруг Сану и ребенка еще можно спасти? Где их машина? Нужно найти место падения. Сестренка умеет держать удары судьбы. Глава 41 На рейсовом автобусе Дирижер отправился в Красную Поляну. Как только автобус углубился в горы и стал петлять по крутому берегу реки Мзымта, он попросил водителя выпустить его. — Я сойду. Укачало. — Ждать не буду, — предупредил водитель. Пассажир никак не отреагировал и автобус уехал. Санат пошел по обочине горной дороги, местами напоминавшей серпантин. Справа внизу шумела река. Где тот обрыв? Надо подать знак. И он завыл, подобно волку. Сестра должна его услышать. Это их условный сигнал с детства. Она откликнется, произнесет его имя, и он поспешит к ней на помощь. Бурлящий поток не помеха, его слух настроен на родной голос. Скажи хоть слово, Сана. Ответом была тишина. Санат перестал издавать вой и весь превратился в слух. Природные шумы он игнорировал, сосредоточился на живых организмах. Он слышал крики птиц, жужжание насекомых и даже писк комаров. Немного мешали проезжающие машины с говорливыми пассажирами. Но и к этому он приспособился. Он знал, что автомобиль столкнули в реку, поэтому развернулся к воде и отсек то, что происходит за спиной. Он так и двигался приставным шагом, прощупывая слуховым радаром пространство между рекой и дорогой. И вот в слуховой палитре появилось что-то новое. Дирижер ускорил шаг и различил едва слышный писк. Звук оборвался, но он уже знал, что голосит не птенец и не животное — так кричит младенец! Он зафиксировал расстояние до источника писка и побежал вперед. А вот и место, где предположительно пищал младенец. На обочине дороги следы от колес, ниже по склону кусты с обломанными ветками, за ними шумит река, недовольная новым препятствием, отличным от гладких валунов. Санат спустился по крутому склону и увидел клюнувшую в реку белую «пятерку». Передние колеса и капот находились в воде. Течение било в бок автомобиля и неумолимо миллиметр за миллиметром тянуло в глубь, подчиняя своей силе. Автомобиль был уже на треть в воде. Внутри салона три тела, но только одно сердцебиение. Так бьется самое маленькое сердце. Младенец отчаянно пискнул, но его крику помещала вода. Ребенок захлебывается, с ужасом понял Санат. Он спустился в реку и попытался открыть заднюю дверцу. Заклинило. Тогда разбил булыжником заднее стекло и пролез внутрь салона, не замечая порезов и рваной одежды. На передних сиденьях он увидел Антона и Сану. Оба были мертвы, вода поднялась им по пояс. Задняя часть автомобиля торчала над рекой, но вода проникала внутрь и заполняла нишу между передними и задним сиденьями. Там плавал сверток с младенцем. Новорожденная девочка пыталась пищать, но силы покидали ее. Размокший сверток неожиданно накренился, и открытый рот малышки ушел под воду. Санат выдернул ребенка из воды и повернул к себе лицом. Девочка срыгнула воду и отчаянно закричала. Он обрадовался, надавил плечом на дверцу, потянул за рычаг, и дверь открылась. Он выбрался из реки, прижимая к груди мокрую малышку. Его руки были в порезах, рубашка разорвана, а пока поднимался по склону, поскользнулся, завалился набок и испачкался. Выбравшись на дорогу, он услышал приближающийся автомобиль и шагнул на проезжую часть. Перед ним затормозил «запорожец». Семейная пара с двумя детьми круглыми от шока глазами взирала на неожиданное препятствие в лице ободранного мужчины с мокрым свертком на руках. Санат показал женщине посиневшее лицо малышки. Женщина ужаснулась и вышла из «запорожца». — Авария. Упали в реку. Девочку надо в больницу, — сбивчиво объяснял Санат. — А где ее мама? — Погибла. — Надо перепеленать в сухое. — У меня ничего нет. Отвезите нас в больницу. — Все не поместимся, — вмешался мужчина. — Дождитесь другую машину. — Возьмите ее. Ждать нельзя. — Конечно, конечно, какой ужас, — запричитала женщина, принимая младенца на руки, и поторопила мужа: — Поехали быстрее. — Я сообщу об аварии, — пообещал мужчина. — Ждите здесь. Вам помогут. — Ее зовут Тана, фамилия Самородова! — крикнул Дирижер отъезжающему «запорожцу». Он знал, что девочку сестра планировала назвать в честь их мамы, Таны Шамановой. Глава 42 Санат беспомощно опустился на землю и вытянул ноги вниз по склону. В груди было пусто и больно, будто кто-то выдернул часть тела и ничем пустоту не заполнил. Сестра-двойняшка была его второй половинкой, они были отдельными личностями, но частью чего-то общего. Он понимал ее настроение без слов, чувствовал сестру на расстоянии, ее боль и радость отзывались болью и радостью в его сердце. Сейчас ее не стало, и он ощущал себя полумертвым. Сколько так просидел Санат не помнил. Затем спустился к реке, открыл багажник «жигулей». Пусто. Антон и Сана ничего не взяли из дома, значит, это не был несчастный случай. Убийцы забрали их деньги, а потом подстроили аварию. Разрозненные события страшного дня стали на свои места. Разговоры в доме Беридзе шли об его сестре и ее муже. А также об их едва родившейся дочке. За спиной раздались шаги. Дирижер обернулся. На обочине шоссе мигал проблесковым маячком желтый фургон милиции. По склону спускались двое оперативников в штатском. Одного Санат мысленно назвал Крепышом, другого Модником. Они с подозрением посмотрели на Шаманова. — И что тут случилось? — спросил Модник. — Авария. Двое погибших, — ответил Санат. Он решил умолчать о родственных связях, чтобы не всплыло мошенничество сестры. — Документы! — потребовал Модник. Крепыш тем времен зашел в реку и осмотрел тела. Вернулся милиционер по пояс мокрый и злой. Передал паспорта погибших напарнику: — Семейная пара. Оба холодные. В его руке остался клочок голубой ткани. Крепыш придирчиво осмотрел порванную рубашку-поло на Санате, приложил клок и кивнул: — От твоей рубашки. Неожиданно он заломил Шаманову руки за спину. Щелкнул металл, на запястьях затянулись кольца наручников. — За что? — возмутился Санат. Крепыш объяснял Моднику: — Водитель задушен, просматривается борозда на шее. Женщина на пассажирском ударилась головой — смертельная травма. Водителя мог задушить тот, кто сидел сзади. Там я нашел клок его рубашки. А еще там кровь, наверняка тоже его. — Я не виноват! Я спасал ребенка, — оправдывался Санат. Модник толкнул Шаманова в спину: — Следователь разберется. Топай! Крепыш шептал сзади напарнику: