Вся сия операция заняла от силы пару минут, не больше. Мне оставалось только стоять и молча смотреть за действиями профессионального врача. Я даже забыла, что намеревалась следить за Натальей, не передает ли она больным какие-либо ампулы, настолько меня заворожила работа врача. Потом опомнилась, сделала вид, что поглощена заполнением очередного бланка, но при этом не спускала глаз с Дьяковой. Однако та даже не попыталась вручить Афанасенко каких-либо подозрительных предметов — попросту сказала, что лекарство вскоре подействует, приступ пройдет. Больная с благодарностью посмотрела на Наталью, засунула руку в карман и вытащила плитку самого обычного шоколада — такой продается в любом магазине по самой низкой цене. Все тем же хриплым голосом (наверное, он у нее от природы такой, а не из-за приступа) Афанасенко пробасила: — Спасибо вам, Наталья Романовна! Как хорошо, что вы сегодня дежурите, каждый день бы работали… А то другие вообще бездари, только всю руку зря исколют… Наталья улыбнулась благодарной пациентке, ответила, что каждый день работать без выходных — весьма проблематично для нее. Афанасенко понимающе кивнула, но снова сказала, что Наталья — самый лучший врач, которого она только знает. На меня пациентка по-прежнему внимания не обращала, словно моей персоны в комнате не существует. Едва мы добрались до машины, как мобильник Натальи снова запищал. Женщина коротко переговорила с диспетчером, а потом с безнадежностью в голосе произнесла, обращаясь ко мне: — У нас новый вызов, только на другом конце города. Жалобы на головную боль и температуру. Ох, Танюш, знала бы ты, как мне иногда хочется накричать на больных, которые неделю отлеживаются с повышенной температурой, а среди ночи решают все-таки вызвать «Скорую». Ну, скажи мне, что им мешает сделать это днем? Я уже не говорю о посещении поликлиники или вызове участкового на дом… Наверное, часа полтора, а то и больше, мы обслуживали очередного больного. Пришлось госпитализировать его в больницу, поэтому на подстанцию мы приехали, когда начало светать. В комнате для отдыха по-прежнему храпели все присутствующие, и у меня создалось впечатление, что диспетчер, кроме нас, никого на вызовы не отправляла. Наталья, которая заполнила карточку в дороге, буквально рухнула на койку и тут же отключилась, я с тоской осмотрела помещение для отдыха. Признаться, теперь и мне хотелось немного поспать — конечно, если бы снова поступил вызов, я бы без разговоров отправилась бы с Натальей, могу ведь поспать и днем. Но так как диспетчер нас не трогала, я последовала примеру врача и тоже улеглась на кушетку. На сей раз храп мне не помешал провалиться в зыбкие дебри чуткого сна. — Татьяна, скорее, ампулу! Быстрее, мы теряем ее, надо ввести лекарство! И где же эта проклятая ампула, черт бы ее побрал… Я доставала из чемодана одно лекарство за другим, но нужного мне так и не обнаружилось. Наталья делала умирающей женщине искусственное дыхание, чередуя его с непрямым массажем сердца. Раз за разом подносила маленькое зеркальце ко рту несчастной, но все было безрезультатно. — Ампулу, ну что же ты медлишь? Она не дышит, нужно ввести лекарство, Таня, скорее, умоляю тебя! Она умирает… Где эта ампула, почему ее нет в чемодане? Я ведь все осмотрела, но нужной так и не обнаружила. Сейчас женщина сыграет в ящик, и все по моей вине. Что же я за фельдшер, который не может найти нужное лекарство… Наконец я увидела, что на самом дне сумке завалялась какая-то ампула. Прочитала название — то, что мне нужно, наконец-то нашла ее! Я быстро вытащила лекарство и протянула его Наталье. Но врач не спешила взять у меня ампулу из рук — только посмотрела на меня с каким-то странным выражением. Перевела взгляд на больную, потом снова на меня. Я поняла, что ампула ей уже не нужна… Я резко открыла глаза, хватая ртом воздух, точно задыхающаяся рыба, выброшенная на берег. По-прежнему вокруг — слепая темнота, вот только вместо умирающей женщины я разглядела лишь смутные очертания кушеток. Рядом со мной тихо дышала Наталья, которая, очевидно, просматривала очередной сон, и не кошмар, подобный тому, что привиделся мне. Я сильно захотела курить, надеясь, что табачный дым снимет остатки жуткого сновидения. Надо же, какой фильм ужасов мне при-снился… Однако я не успела даже встать с кровати — меня остановили странные звуки, природу которых я разобрать пока не могла. Я настороженно замерла на своей койке, про себя надеясь, что смогу догадаться, кто производит этот шум. Надеюсь, я не слишком громко дышала, когда проснулась от кошмара, и не спугнула загадочного посетителя комнаты отдыха… То, что человек стремится остаться незамеченным, было и без слов понятно. Некто, облаченный в мешковатый халат, крался по комнате, осторожно ступая и практически не производя никакого шума. Даже если бы таинственный посетитель спальни для персонала шаркал по полу, все равно никто бы этого не услышал, так как все звуки тонули в непрекращающемся храпе. Я не смогла определить, высокий или низкий был человек, плотный или худой — в темноте фигура выглядела как фантом, и я сперва подумала, что сплю и вижу продолжение своего кошмара. Для верности ущипнула себя за руку, но призрак не исчез. Значит, не сплю… Фигура крадучись приблизилась к кровати Натальи и наклонилась, после чего выпрямилась и поспешно устремилась к выходу из комнаты. Я подождала где-то с полминуты, после чего нашарила обувь и, стараясь двигаться бесшумно, вышла вслед за ночным гостем. В коридоре горел свет, и я притаилась рядом с выходом из комнаты. Оглядела пространство коридора, однако никого не увидела. Фантом пропал бесследно, не оставив после себя никаких следов. Я вышла в проход между лавками, заглянула под скамейки. Естественно, никого не увидела. Все еще сомневаясь, было ли загадочное посещение комнаты отдыха сном или же происходило это наяву, я направилась к диспетчерской. По пути столкнулась нос к носу с санитаркой, которая грязной тряпкой развозила по полу пыль. Анна Степановна подняла на меня голову, уставилась на меня злобными маленькими глазками. Лицо ее было красным, нос казался еще краснее, точно так же, как у вечного пропойцы. От санитарки исходил противный запах спирта — похоже, она только что опрокинула в себя рюмку-другую крепкого алкоголя. — Проходи, че стоишь? — пробасила она. Голос ее слегка дрожал, язык заплетался. Да, ну и чудо дивное работает на пятой подстанции уборщицей… Даже не знаю, стоит ли ее спрашивать о ночном госте? Похоже, если тот хотел остаться незамеченным, он запросто мог пройти мимо старой алкоголички, и та бы не обратила на него ни малейшего внимания… — Анна Степановна, вы не видели, тут проходил кто-нибудь? — решила я попытать счастья и спросить у санитарки. Может быть, та заметила кого-нибудь постороннего. — Туалет свободен, — глухо ответила та. — Только быстрее давай, мне ведро надо вылить… Для верности я прошла к уборной, оглядела, нет ли никого поблизости. Санитарка оказалась права, туалет и правда был не занят. Я вернулась в коридор и заглянула в диспетчерскую. Ольга Ивановна по-прежнему звучно храпела и никак не прореагировала на мое появление. Я остановилась в растерянности, но тут почувствовала, как в мои ноги врезалась половая тряпка. Анна Степановна, похоже, меня не заметила и спутала мою обувь с полом. Я поспешила отойти в сторону, пока та ненароком не вылила на меня добрую половину ведра грязной воды. Да, лучше от этой «труженицы швабры» держаться подальше… Я отогнала от себя желание пойти покурить и вернулась в спальню. Сперва надо осмотреть комнату, по крайней мере то место, куда наклонился неуловимый фантом. Вроде фигура находилась рядом с кроватью Дьяковой, только с дальней от меня стороны… Я включила на мобильном телефоне фонарик, мимоходом взглянула на часы. Почти шесть утра, надо запомнить это время… Стараясь никого не разбудить, я села на корточки и направила тусклый свет фонарика на пол. Сине-голубой луч осветил покрытие пола, отливающее холодным оттенком, я различила ножку кровати. Направила фонарик в другую сторону, и неожиданно мой взгляд наткнулся на осколок стекла. Я встала на корточки и подползла ближе к осколку. Немного поодаль лежала маленькая темная ампула с белой наклейкой, которая была неровно надломана. Я вытащила из кармана перчатку, которую ношу специально для таких случаев, надела ее на свободную руку и достала ампулу. Направила свет фонарика на этикетку, прочитала название препарата. Латинские буквы абсолютно ни о чем мне не говорили — я понятия не имела, что это за лекарство и для чего оно может быть использовано. Я аккуратно положила ампулу в целлофановый пакетик, затем осветила фонариком пол под кроватью Натальи. Извлекла еще один осколок, положила его к той же самой ампуле. Досконально проверив весь участок пола под кроватью врача и поблизости, я не успокоилась до тех пор, пока не сложила в пакет все осколки от ампулы, и только потом встала и выключила фонарь. Решив, что исследовала всю подозрительную территорию, я вышла в коридор. Надела куртку, прошла возле диспетчерской по направлению к выходу. Из туалета доносился плеск выливаемой воды — наверное, санитарка решила сменить грязную воду. Я открыла дверь и вышла на улицу.