– Ну зачем ты так, – укорила она. – Я же тут совсем одна, прямо как ты. Надеялась, что мы подружимся. – Мне лишних друзей не надо. Их и так полный «Фейсбук», – сказала Краш. – Стой, где стоишь. Улыбка наконец увяла. – Ты смотри, какая невоспитанная. Со всеми незнакомыми так здороваешься? «Только с теми, кто собирается на меня напасть», – подумала Краш, но ответила только: – Да. – Слушай, ты же одна, я тоже одна, вот и подумала, может, нам вместе будет безопасней. – Может быть. Только ты не одна. Женщина всего на мгновение стрельнула глазами куда-то в сторону. «Карие, – машинально отметила Краш. – Странное сочетание – кареглазая блондинка». Ага, значит, как минимум один подкрадывается справа. Наверное, прятался на шоссе среди машин, а когда оказался у Краш за спиной, подал сигнал наживке. – Да ты что! Я совсем одна осталась, все родные умерли, – со слезами в голосе взмолилась она. – Хватит на жалость давить. Неужели действует? Краш старалась держаться хладнокровно, не повышать голоса, но сердце так бешено колотилось, что во рту появился привкус крови. Не факт, что из этой передряги удастся выбраться живьем, даже если всё сделать как надо. – Какую еще жалость? – вспылила незнакомка. Наконец-то прорезались искренние чувства, окончательно разрушив притворную маску. – У меня правда все умерли: муж, дочка, двое сыновей и сестра со всей роднёй. Никого не осталось. Ни единой души. – И что бы они сказали, если бы сейчас тебя увидели? Хороша родня, есть чем гордиться – грабит незнакомого человека. Женщина осеклась, словно получив оплеуху, от потрясения вышла из роли и снова мельком глянула вправо, так что Краш вполне успела обернуться и заметить нападавшего. Высокий, худой, длинные черные волосы лоснящимися прядями прилипли ко лбу, в правой руке охотничий нож. С противником такого роста справиться будет ой как нелегко, придется уворачиваться от длинных рук и действовать как можно быстрее. Как-то в колледже она проходила начальные курсы самообороны. На них учили не затягивать схватку, а быстро обезвреживать нападающего настолько, чтобы успеть убежать. Так что она не стала напускать на себя воинственный вид, словно собираясь принять бой, а прижав топор к боку, дождалась, когда враг приблизится, присела на правое колено и рубанула топором в бедро. Кровь брызнула в лицо, но времени на раздумья не было: некогда было переживать из-за того, что кровь попала в рот и нос, а ведь он может быть заразен. Мужик завопил, выронил нож, и в этот момент она нанесла удар по второй ноге. Он с воплями рухнул наземь, осыпая ее проклятиями. Краш поспешно вскочила на ноги и обернулась к блондинке, ожидая, что та уже ринулась на нее, но женщина застыла на месте с разинутым ртом, словно остолбенев от неожиданного поворота сюжета какого-то фильма. Мужик всё не унимался, понося Краш на чём свет стоит, но голос его быстро слабел, словно лебединая песня. Краш задела артерию. Сомнений не было, потому что кровь хлестала толчками с каждым ударом постепенно угасающего сердца. – Па-а-па! – Па-а-па! – раздался вдруг крик, из-за деревьев выскочил долговязый подросток, как две капли воды похожий на умирающего перед ней человека, промчался мимо оцепеневшей блондинки и бросился на землю рядом с отцом. На мгновение ей стало даже жалко этого человека, который явно собирался ее убить. Мальчишке на вид было лет пятнадцать-шестнадцать, вполне достаточно, чтобы представлять для нее опасность, но он лишь рыдал, бросившись отцу на грудь. Краш опротивела самой себе из-за того, во что превратилась, но вины на самом деле не чувствовала. Она ведь просто не дала себя в обиду, в чем же ее вина? Кровь еще кипела от адреналина, руки ходили ходуном, но она подхватила рюкзак и вскинула на спину, держа топор наготове и не спуская глаз с рыдающего парнишки. Блондинка с пепельно-серым лицом наконец очнулась и засеменила к своим спутникам. Краш прошла мимо нее на расстоянии вытянутой руки, но та и глазом не моргнула, словно в упор не заметила. Глава пятая Кинжалы в людских улыбках[9] Раньше. Перед выездом из города Краш уговорила родителей заехать в аптеку и проверить, не осталось ли там антибиотиков. Конечно, против коварного Кашля вирусной природы они бесполезны, но кругом и без него полно смертоносных микробов, которые могут попасть в открытую рану. Она не особо надеялась что-нибудь найти, ведь заболевшие первым делом раскупают именно антибиотики, не задумываясь о том, помогут они или нет, и подозревала, что самые сообразительные из местных или проезжающих мимо уже давно всё расхватали, а может, и сам аптекарь прибрал их к рукам и унес домой. Они уставились на разбросанные по всему полу упаковки с лекарствами. – Даже не верится, что на свете так много лекарств, – сказала мама. – Когда всё аккуратно разложено по полочкам, об этом как-то не задумываешься. Вы только посмотрите! От любой хвори на свете найдется какая-нибудь таблетка, мазь или микстура. – Интересно, будет ли от них толк через какое-то время, – рассеянно заметил отец, ковыряя ногой в куче коробочек. – На каждой упаковке проставлен срок годности. – Да это специально придумано, чтобы народ больше покупал всякой ненужной фигни, – сказал Адам. – Чтобы старое выбрасывали, а новое покупали. – Чем дольше лекарство хранится, тем хуже действует, особенно если его держать в сыром месте, типа ванной, как у большинства, – пояснила Краш. – Так в ванных специально предусмотрены аптечки, – удивился Адам. – Где же еще лекарства хранить? Он наклонился и поднял какую-то упаковку. – С ума сойти, тут даже от простуды есть. Помните, в новостях показывали, как люди друг друга чуть не поубивали из-за найквила c робитуссином? – Они думают, принял таблетку – значит, вылечился, – проворчала Краш. – С естественными науками в этой стране дела неважные. Если от лекарства полегчало, это еще не значит, что болезнь прошла, просто не проявляются симптомы. А микробы в это время продолжают плодиться внутри, хоть это и незаметно. – От той заразы робитуссин всё равно не поможет, – усомнился Адам. Возразить было нечего, так что они еще раз молча огляделись кругом. – Так что нам надо искать? – спросил папа. – Амоксициллин? – Да, и любые другие антибиотики, что попадутся. Среди обычных лекарств их наверняка нет. Должны быть в дальнем углу, где сидел аптекарь. Но на всякий случай проверьте везде – тут какие-то идиоты всё вверх дном перевернули, может, попадется что-нибудь позабористей. – А от того, что позабористей, крышу не снесет? – пошутил Адам. – Типа опия. Краш так сосредоточилась на разглядывании этикеток, что не заметила подначки. – Нет. Самая забористая штука – азитромицин, всё равно что супергерой среди антибиотиков. Им лечат воспаление легких, скарлатину и другие болезни, когда амоксициллин не помогает. Но нам пойдет любой антибиотик, какой найдем. – Делия, я и не подозревала, что ты так здорово разбираешься в лекарствах, – удивилась мама. – Она же помешалась на всякой заразе, – съязвил Адам. – Еще бы ей не знать, чем от нее лечиться. Краш подняла попавшийся на глаза тюбик гидрокортизоновой мази и сунула в рюкзак. Пригодится. Заодно прихватила ибупрофен и баночку мази «Вейпораб». Главное не подхватить этот смертоносный вирус, а при обычной простуде от одного аромата ментола ей всегда становилось легче, пусть это даже самовнушение. Запах навевал воспоминания из детства: мягкие простыни, куриная лапша, так что, даже повзрослев, при простуде она продолжала натираться этой мазью. Остальные направились в дальний закуток аптеки, который она про себя называла Запретной Зоной. Там можно запросто затеряться, если не разбираешься в этих длинных мудреных надписях на склянках и не знаешь, как лекарства взаимодействуют друг с другом. – Ага, кое-что нашел! – послышался приглушенный радостный возглас Адама, наклонившегося за баночкой. – Амоксициллин. – Обычно в аптеках препараты из одной группы хранятся рядом, так что посмотри, что там еще есть, – сказала Краш, пробираясь к дальнему участку. Идти прямо по кучам коробок с лекарствами было очень неудобно, приходилось пробираться очень осторожно, чтобы не оступиться, поэтому она разгребала эти завалы, расчищая путь, чтобы добраться до Адама. Тем временем родители забрели в противоположный конец аптеки, их было видно в зеркалах по периметру потолка. Похоже, разглядывали разбитую витрину и обсуждали выставленные там гелевые стельки для ботинок. Идея в принципе неплохая, мама – турист еще тот, но вряд ли это сейчас имело значение. Ведь маме скоро станет плохо. Краш отогнала эту мысль в самый дальний уголок сознания и запечатала там. Краш осторожно опустилась на колено и стала рыться в ворохе лекарств. – Еще амоксициллин, – обрадовалась она. – И… Ура! Азитромицин. – Тот самый убойный антибиотик? – поинтересовался Адам. – Кстати, когда тебе выдадут диплом врача?