Она все мотает головой. – Нет, нет, прошу… – Она разражается слезами. Младенец тоже. И, толком не понимая почему, принимается всхлипывать и Элин. – Здравствуйте пожалуйста! – восклицает человечек. – Я и не ожидал, что ты такие слюни разведешь. Ну же, возьми себя в руки. – Прошу вас, не забирайте ее, прошу вас, господин, э-э-э… Человечек каменеет. – Прошу, господин… какой? Ты ведь знаешь, как меня зовут, не так ли, девочка? – Э-э-э… – Я тебе и визитку вручил. Ты ведь ее прочитала? – Из маленьких глазок брызжет холодное пламя. – И не запомнила! А ведь я столько для тебя сделал! Она ищет в путанице своих мыслей имя и не находит. Человечек делает несколько шагов по направлению к двери. Потом оборачивается. – Вот что я тебе скажу, девочка: даю тебе время. Завтра в пять часов пополудни я вернусь и заберу малышку. Если только ты не… не окажешь мне любезность и не вспомнишь мое имя. Полное имя. Тогда ребенок останется у тебя. По-моему, чрезвычайно щедрое предложение. Дверь захлопывается. – Кто это был? – пугается Элин. – Хотела бы я знать… – тихо шепчет девочка, зарывшись в волосы дочери. – Моего ребенка? Ты пообещала отдать моего ребенка? Да как тебе такое в голову взбрело? С дочкой на руках она стоит в тронном зале, Жорж сидит на троне, на часах уже почти пять. Целый день она изо всех сил пыталась вспомнить имя человечка. А когда это не удалось, найти старое платье, в кармане которого должна была остаться визитка. Они с Элин перерыли все шкафы во дворце. Но платья не нашли. А теперь она во всем призналась. – Я жутко на тебя зол, – говорит король. – И очень разочарован. Выходит, ты не сама пряла! Если б я только знал… – Он смотрит на нее, но не договаривает. – Ну да ладно, я, конечно, прикажу казнить этого человека. Не волнуйся, куколка. Кто посягает на моего ребенка, посягает на меня. Она слегка выдыхает и качает малышку. «Тише, тише, – думает она. – Отец тебя спасет». – Похитить ребенка, ради всего святого! – Король трясет головой. – Кому только в голову мог прийти такой отвратительный… – Здравствуй, Жорж. Двери открываются, и пол тронного зала перерезает длинная тень. – О!.. – слабо восклицает король и сглатывает. – Это вы! Человечек невозмутимо семенит по мраморному полу. Подойдя к трону, он подмигивает девочке. – Мы с твоим муженьком старинные знакомцы, разве я не рассказывал? Нет? И Жорж не рассказывал? Кстати, он задолжал мне кучу денег. И вот сегодня я подумал: а не пора ли вернуть долг? Она видит, как муж вжимается в трон и загнанно смотрит на нее. – Деньги кончились, – шепчет он. – Милая, у тебя внизу, в подвале, ничего не завалялось? – Видишь, девочка, я везде поспел, – говорит человечек. – За это стоит выпить. И выкурить хорошую сигару. А потом дело за вами, дети мои: либо вы отдаете мне долг, либо называете мое имя. И назвать его должен не ты, Жорж, это не в счет. А нет – так я отправляюсь восвояси с вашей милейшей дочуркой. Выбор за вами. Мажордом Пьер уже несет поднос с рюмками и пепельницами. Выпив, король вновь обретает свой привычный румянец. – И как ты могла такое забыть! – распекает он жену. – Ох уж эти женщины… важные вещи в их умишко не помещаются. Что ж, за это можно и выпить. К счастью, в этот самый миг распахиваются двери и в зал вбегает раскрасневшаяся Элин с перепачканным платьем в руках. Она нашла его под кучей грязного белья, в самом низу, в самом дальнем углу прачечной. В кармане – белый бумажный комочек. Девочка разворачивает его и читает. Ах да! Вспомнила. Пьер наливает королю Жоржу и господину Штильцхену еще по рюмочке. Мужчины пьют и наблюдают за ней. Она стоит с ребенком на руках. Пока что молча. Тронный зал наполняется синим дымом. Стрелка часов медленно подползает к пяти. – Что ж, говори, – велит король. – Это всего лишь формальность, милая. Покончим с ней. Она набирает побольше воздуха и спрашивает: – А как зовут меня? Повисает пауза. – Сейчас речь о другом, девочка, не об этом я спрашиваю, – наконец произносит господин Штильцхен. – А я – об этом, – отзывается она. – И я жду ответа. Как меня зовут? – Можно подумать, ты вправе здесь задавать вопросы! – Как меня зовут? – Но, дорогая… – вмешивается король. – Милая, вопрос не в этом. Вопрос в том… – Как меня зовут? Не знаешь? – Конечно знаю! – Да? И как же? – Просто… сейчас вылетело из головы. Я, э-э-э… – Жорж, ты что, не помнишь, как зовут твою собственную жену? – хихикает господин Штильцхен. – Ну знаете ли! – взрывается король. – Я ведь не всегда зову ее по имени! Я обычно говорю… э-э-э… милая или… э-э-э… Впрочем, ее отец в курсе, может, спросить у него? Пьер? – В свидетельстве о браке тоже должно значиться имя, – услужливо подсказывает мажордом. Пока мужчины напряженно совещаются, а лакеи бросаются искать свидетельства о браке и рождении, девочка нежно закутывает дочку в одеяльце. Потом берет сумку для подгузников, надевает удобную обувь, чмокает Элин в щеку и выходит из дворца. За оградой начинается лес. Вдали простираются пашни, по небу плывут барашковые облака. Солнце согревает лицо, день выдался мягкий. Такой мягкий, что кажется, будто он заключает ее в объятия. Такой мягкий, что можно легко просунуть сквозь него руки и дотронуться до того, что по ту сторону. Волк I Девочка за обеденным столом учит историю. «Темные века» – так называется глава. Рядом картинка, на ней грубыми жирными линиями выведена фигура в черном капюшоне. Палач размахивает молотом, который вот-вот обрушится на человека, привязанного к большому колесу. Позади на двух виселицах болтаются повешенные. «Представь себе, – гласит подпись: – что ты средневековый преступник и лежишь без сна и весь в поту в ожидании ужасной кары…» В учебнике истории много таких фраз: «Вообрази, что ты охотишься на мамонта в степи, и из оружия у тебя – лишь деревянное копье…» «Только подумай, как страшно было нашим первооткрывателям в этом новом, незнакомом мире…»