А вон и она, бредет по тропинке мимо сарая. Кажется, она стала чаще наведываться на берег, думает матрос. И без гувернантки тоже. Он машет рукой. – Сыграем? Ты и я? Она смущенно улыбается и отвечает громовым шепотом: – Я НЕ УМЕЮ В ШАХМАТЫ. – Так я научу! Он переносит доску на сундук и расставляет фигуры. Черные с одной стороны, белые – с другой. С легким поклоном указывает на вторую бочку. – Присаживайтесь, принцесса. Она хмурится, не двигаясь с места. – Да я не издеваюсь! Играть с тобой, небось, повеселей, чем с теми, кого тут нет, ведь правда? Она все стоит. – НЕ ЗНАЮ, СМОГУ ЛИ… – Давай, не артачься. Садись играть. Лапа Она садится на бочку, и к юбке тут же липнут песок и грязь. Вблизи матрос такой… Она чувствует запах его пота, кислый, дикарский. «Проклятый бурей» – вытатуировано у него на руке. Что бы это значило? Он берет фигуры, одну за другой. Черные, белые, с коронами на головах. – Смотри, принцесса. Это король. Он тут главный, понимаешь? Она кивает. Конечно, король всегда главный. Отец, которого она помнит смутно. Принц, который однажды явится и… – Короля надо угрохать. – Угрохать? – Она поднимает на него глаза. – Прикончить к чертям собачьим. В этом смысл игры. Это называется поставить мат. Мат – и ты победила. А это… – Он берет большую черную фигуру с маленькой короной. Это, конечно, она. Большая, темная и уродливая. Она должна стоять в углу и ждать. Работать, стараться и ждать. – Смотри, как она умеет прыгать. И сюда, и туда. И вот так. Девочка удивленно смотрит на черную фигуру, как она перепрыгивает через коней и слонов. И те падают. Матрос рассказывает дальше, показывает, как ходит конь и как движутся туры. – Сечешь, принцесса? Она и кивает, и качает головой. – Хватит чесать языком. Будем играть. Твой ход. Она осторожно выдвигает белую пешку вперед, на одну клетку. – На две, не скромничай. – Он двигает свою. И игра начинается. Неуверенно скользя и подпрыгивая, они словно танцуют друг с другом. Туры движутся прямо, слоны по диагонали. Когда она неправильно идет конем, матрос берет ее за руку. – Нет, вот так. Помнишь? Девочка отдергивает руку и кивает. – Оп-ля, она помнит! А я вот так! Он атакует ее черным слоном. – У него такая же постная физиономия, как у той дамочки наверху, видишь? Она хихикает – так и есть. – Давай же, съешь его, королевой! Она берет фигуру, но колеблется. – Да ты его одной лапой можешь прихлопнуть! – ухмыляется матрос. – Легко! Лапой? Ее пронзает боль, будто от удара. Она тут же прячет руку в складках юбки. – МНЕ НАДО ИДТИ. Девочка отодвигает бочку и торопливо уходит. Он что-то кричит ей вслед, но она не слушает. Наверху добродетельная госпожа Морсегат уже поджидает ее с пинцетом. Сегодня вечером по расписанию – удаление волосяного покрова. Это всегда больно, но принцессе положено иметь гладкое, безволосое тело. Девочка сжимает зубы и смотрит в окно. На пляже пусто, матрос, поди, уже похрапывает на своем мешке. На сундуке шахматная доска, фигуры стоят в точности так, как она их оставила. «Плинг-плонг», – щиплет пинцет. На землю, кружась, падают шерстинки. В волосяных луковицах под кожей на месте каждого выдернутого волоска тут же начинает расти новый. Костер Больше в шахматы они не играли, а сегодня уже воскресенье. Завтра утром придет лодка с припасами и отвезет матроса на берег. Девочка вышивает хуже обычного и не может решить простейшие арифметические примеры. Внизу на пляже горит костер; матрос стоит в прибое и ловит крабов. – Прощальный ужин, – объявил он. – В благодарность за вашу заботу. Матрос выманивает крабов на поверхность с помощью привязанной к веревке рыбины, одного за другим. Крабы пытаются ущипнуть его, но он только смеется и бросает их в кастрюлю, где они продолжают сердито шипеть. – Очень мило, – ворчит госпожа Морсегат. По ней, так можно было бы обойтись и без прощального ужина. – Мерзость, обвалянная в песке, – вот что это такое! И чересчур калорийная к тому же. С завтрашнего дня, принцесса, нас ждет неделя разгрузочного питания. Девочка рассеянно кивает. В классной комнате празднично пахнет рыбой и горящим деревом. А гувернантка все говорит и говорит. Вечером, за прощальным ужином, госпожа Морсегат, неловко ерзая на облипшей песком бочке, съедает всего несколько кусочков. – Уже темнеет, принцесса. Не стоит забывать о сне, – говорит она. – МОЖНО ЕЩЕ НЕМНОЖКО ПОСИДЕТЬ? Девочка посасывает крабью клешню. Оказывается, то, что просто проплывает мимо, может быть таким вкусным, приятно-соленым и немного печальным. – Да еще совсем рано! – Матрос указывает наверх. – Вечер только начинается. Взгляни на луну, женщина!