— Ухватишься тут! Дёргает-то как. Мне уж все ноги отдавили. — Водитель молодой, вот и дёргает. — Кого там укусили? Может, остановить троллейбус? Все говорили и смеялись одновременно. В шуме сердито прозвучал голос пассажира в очках: — Да зачем ты вообще трогала этого гражданина? Что за поведение! И тоненький голос девчонки: — Папа, пойми! Я просто… — А я говорю, кусила! — твердил толстяк, пыхтя и отдуваясь. — Извините, пожалуйста! — Пассажир в очках поднялся. — Разрешите… — Проталкиваясь к выходу, он тянул за руку дочь. Они вышли из троллейбуса. И так никто ничего толком и не понял. Никто, кроме одного пассажира. Этот пассажир понял всё. Он хихикал и ликовал. Лёшка Кузьмин стоял недалеко и видел, как Петелина из их третьего «а» сперва сидела рядом со своим папашей, потом встала, уступив место какой-то женщине. Просто так, от нечего делать, Лёшка внимательно наблюдал за Петелиной. Проследил её взгляд, ставший внезапно пристальным, и тоже заметил на жирной шее задремавшего дядьки довольно большого паука. Петелина, наверно, шепнула: «На вас паук!» Или что-нибудь в этом роде. А дядька — хоть бы хны! Сонный да, вдобавок, кажется, малость пьяноват. Ну, Петелина и приняла меры: сняла паука и выбросила его в окно. И откуда в троллейбусе паук взялся? В окно забрался? А может, дядька его на себе приволок? И взбрело же в голову Петелиной спасать дядькину шею от паучиного укуса! Ну и укусил бы его паук, подумаешь! Может, так ему и надо. Вышли Петелины на целую остановку раньше, чем нужно. Наверно, от стыда, что Петелину посчитали кусачей. А Лёшка поехал дальше, до самого дома. Он смотрел в окно и видел, как, идя по тротуару, Петелина о чём-то горячо толковала своему отцу, а тот хмурился и качал головой. ДЕВЧОНКИ ВЕРХОВОДЯТ В третьем «а» заново распределялись по звёздочкам. Во втором классе звёздочки, конечно, были. Но состав класса немного изменился: кто переехал в другой район, кто совсем уехал из Ленинграда, одна девочка осталась по болезни на второй год. И звёздочки надо было укрепить, чтобы в каждой было больше народу: ведь ребята стали старше. Девочки закричали: — Мы Стёпу хотим в свою звёздочку! Хотим Стёпу! И пусть будет командиром! А учительница уже который день была у них новая, заменяла Галину Ивановну: та заболела. Новая, молодая и совсем ни с кем не знакомая. — Какого это Стёпу вы так любите? — спросила она с улыбкой. — Как его фамилия? — Не какого, а — какую! — закричали девочки. Тут поднялась Петелина и сказала: — Командиром я не смогу. Меня не будут слушаться. Пусть Мариша будет командиром звёздочки. — Твоя фамилия, наверно, Степанова? — высказала догадку учительница. — Тебя по фамилии прозвали Стёпой? — Нет, это моё имя, — объяснила Петелина. — Меня зовут Степанида. В честь бабушки. — Ах, вот как! — сказала учительница. — Значит, не хочешь быть командиром? Ребята, предлагайте кого-нибудь другого. И не могут все быть в одной звёздочке со… Стёпой. Что вы так шумите? Мне казалось, что у вас дружный класс. — Нет! — выпалил Лёшка Кузьмин. — Совсем не дружный. — Не ври! Не ври! — загомонили девочки. — Сам забияка, так и про других так же думаешь. Лёшку поддержал Свистунов: — Не дружные мы! Девчонки у нас без конца командуют. Учительница удивилась. — Вас притесняют девочки? Но, может быть, вы сами виноваты? Что-то не так делаете? Или, наоборот, ничего для них не делаете? Ведь в дружном коллективе все друг другу необходимы. Но нельзя стать необходимым человеку, ничего для него не делая. Костя Гусаров, рыжеватый, веснушчатый и вертлявый, привскочил за партой: — Нет, можно! Вот я для мамы ничего не делаю, всё только собираюсь подмести пол или что. А она говорит, что жить без меня не может. Значит, я ей необходим! Ребята засмеялись. — О, так то — мама! — сказала учительница. — Ну, живо, распределяйтесь по звёздочкам, мы же ничего не успеем. Пошумели, поспорили. Некоторые девочки даже всплакнули. Наконец кое-как распределились. Мариша Гуляева, как и предлагала Петелина, стала командиром звёздочки. Она была длинноногая, решительная, громогласная. И круглая отличница. В командиры, сказать по правде, годилась. Однако Лёшка Кузьмин, попавший в ту же звёздочку, был недоволен. Он предлагал в командиры своего друга Гошку Свистунова. Но никто Лёшку не слушал. Девчонки галдели, как галки. Девчонок в классе было больше, чем мальчишек. Они во всём верховодили, и ничего с ними было не поделать. Лёшка обиделся за Свистунова, перегнулся через парту к Петелиной — она сидела впереди него с Ксюшей Лузгиной — и насмешливо прошипел ей в ухо: — Паук-то, может, ядовитый был! А ты его выкинула кому-то на голову! Серые глаза Петелиной уставились на Лёшку: — И ничего не ядовитый! А… ты про какого паука говоришь? — Ты что, на десять дядек в троллейбусе кидалась? — A-а, это который в троллейбусе! — Вместо того чтобы смутиться, Петелина неожиданно обрадовалась: — Значит, ты видел, как я его сняла? А, — жиденькие брови её сдвинулись, — почему же ты не сказал, что я того дядьку не укусила? — Да я… там такой шум поднялся… Я и не успел… Вот так номер! Хотел понасмехаться над Петелиной, подразнить её и вдруг сам вроде бы виноватым оказался. ДЕД И БРАТ ИГОРЬ Перескакивая через ступеньки, Лёшка мчался по лестнице. На площадке второго этажа сидела кошка. Лёшка порскнул: «П-ш-т!» Кошка мяукнула басом и метнулась по ступенькам вверх. За одной из дверей залаяла собака. Лёшка дружески отозвался: «Гав-гав-гав!» И ринулся за кошкой. Безо всяких злостных намерений — просто им было по дороге. На третьем этаже приоткрылась дверь. В щели засветился глаз. Ехидный голос пропел: — Лёшка-поварёшка! Не замедляя бега, Лёшка отозвался снисходительно: — Лузгина-Мелюзгина! Как видно, девчонки уже вернулись домой. Как это они опередили их с Гошкой? Ведь из школы они со Свистуном вышли раньше девчонок.