— Так он где живёт? — сказала Лузгина. — Он же не в этом доме, далеко. — Чего далеко? — возразил Лёшка. — Квартала два всего. Петелина затрясла косичками: — Слишком долго за Свистуновым бегать. Девочки, а кто тут близко из мальчиков? Раз Кузьмин одним представителем быть не хочет… — А совсем без представителя? — вопросительно сказала Тётушка. — Нельзя! Нельзя! Ведь пойдём к мальчишкам, надо, чтобы и от них тоже! — Стёпа права! — закивала головой Лузгина. Вдруг Лёшка свистнул так оглушительно, что Тётушка зажала уши. А Стёпа возмутилась: — Если ты так во время рейда будешь! Но все простили Лёшку, когда увидели, что, по его зову, к ним бежит Слава Купцов. Невдалеке он прогуливался, перескакивая через лужи. Лёшка его заметил, а девочки — нет. Купцов вмиг понял, в чём дело: объяснил-то ему Лёшка в двух словах, а не тараторка Тётушка со своими пословицами — и охотно согласился быть вторым представителем. Теперь надо было решить, к кому из ребят отправиться с проверкой. — К Свете Морщихиной, — предложила Тётушка. — У неё по русскому была двойка. Если она ещё и уроки не станет вовремя… — К Свете нельзя! — заявила Стёпа. — У неё мама больна. Наверно, от этого Света и получила двойку, не выучила правило. Галина Ивановна узнала, что мама Светы сильно заболела, и сказала: «Эта двойка у тебя не будет считаться, я тебя после спрошу». — И когда всё это было? — поинтересовалась Тётушка. — Я ничего не слыхала. — На перемене, — сказала Стёпа. — Света заплакала. Галина Ивановна к ней подошла. И я тоже. И они поговорили. — К Шилову пойдём! — предложила Лузгина. — Он разницу между квадратом и прямоугольником — ни в зуб ногой! — А ты — ни в зуб рукой! — съехидничал Лёшка. — К Шилову тоже не надо идти, — сказала Стёпа. — У его сестрёнки, кажется, коклюш. Кашляет ужасно и в детсад не ходит. — Так ведь сам Шилов в школу ходит, — заметил Купцов. — А вдруг у кого-нибудь из вас не было коклюша, — сказала Стёпа. — И заразитесь. У самого Шилова уже был, вот его и пускают в школу. — Да откуда ты всё это знаешь? — поразился Лёшка. — Шилов такой тихоня, редко с кем два слова скажет. А ты даже знаешь, что у него коклюш был. Навыдумывала, наверно! — Стёпа всё знает! — вступилась Лузгина за подружку. — A-а, всё? — сказал Купцов. — Петелина, сколько будет триста сорок пять прибавить два миллиона двести восемь? Ну-ка! — Не знаю, — сказала Стёпа. Тётушка дёрнула Купцова за рукав: — Мели, Емеля, твоя неделя! Кто же такое в уме сосчитает? А я знаю, к кому пойти. К Гусарову! — Ой, и правда! — закричали все. — Вот кого надо проверить! — Но где он живёт? — спросила Лузгина. — Вы знаете, мальчишки? — Ясно, знаю, — важно сказал Лёшка. — Только к нему далековато. А знаете что? Можно на автобусе. Одна остановка — и у самого подъезда. Пятаки у вас есть? А то я домой сбегаю, у деда попрошу. Денег ни у кого не оказалось, кроме Тётушки. У той в кармане пальто нашлись целые тридцать копеек. Она их с гордостью показала и предложила с удовольствием: — Я за всех заплачу. Потом отдадите. Долг платежом красен. Ребята побежали на автобусную остановку. Если бы они знали, что с ними случится через десять минут, то лучше бы три раза своими ногами сбегали до дома Гусарова и обратно. СЛАВА ЗОТОВ Под столбом, на котором краснела крупная буква «А», толпилось с десяток людей. Подошёл автобус. Молодая женщина поднялась по ступенькам. Вслед за ней сунулся к дверям мальчонка лет четырёх в синем вязаном колпачке. Ступенька была для него высока, и он, задирая ногу, опёрся о ступеньку руками. Стоявшая сзади Стёпа пришла в ужас: «За такую грязную руками хватается! Что за мать, сама влезла, а сын сзади…» Всё это молнией пронеслось у неё в голове, и она живо подсадила малыша в автобус. Потом вскочила сама. Влезли и остальные третьеклассники. Автобус тронулся. Стёпа любила маленьких и сразу проследила взглядом за мальчуганом, которому помогла влезть. Вот сейчас он подойдёт к своей маме… Ничего подобного! Молодая женщина прошла вперёд, а мальчик мышонком проскользнул к самой задней скамейке и уселся там в уголке. Щёки у Степы стали пунцовыми, сердце забилось: внезапное сомнение пронзило её. — Пойдём! Нам же выходить на следующей. — Ксюша Лузгина подтолкнула Стёпу. — Вон мальчишки уже у выхода. Да что с тобой? Вместо того чтобы пройти вперёд, Стёпа поспешно протолкалась в конец автобуса. По всему салону раздался её взволнованный голос: — Мальчик, ты с кем едешь? Вон там, это твоя мама? Пассажиры стали оглядываться. Кондукторша поднялась со своего места и вытянула шею, засматривая через головы: — Что там такое? Молодая женщина, на которую указывала Стёпа, тоже обернулась и сказала с улыбкой: — Что ты, девочка? Я и не видела этого малыша. Сам мальчик не отвечал. Весь съёжился и поглядывал исподлобья. — Так с кем же ты едешь? — испуганно спросила Стёпа. — Граждане! — провозгласила кондукторша. — Чей это ребёнок? — Люди недоуменно улыбались и пожимали плечами, и она всполошилась: — Батюшки! Один уехал! Вот ещё история! Придётся везти его до кольца, там сдать… Экая морока! Над Стёпиным ухом прозвучал жаркий шёпот: — Увезла мальчишку Петелина — ага! Ты его украла — ха-ха! — Это Кузьмин подобрался к Стёпе. Стёпа пришла в смятение: что делать? У малыша сморщились нос и губы — сейчас заревёт. И Стёпа решилась. — Пожалуйста! — звонко сказала она кондукторше. — Не надо на кольцо! Мы видели, где он сел, на прошлой остановке, мы его отведём. Найдём его дом! Кондукторша хмыкнула, подумала и спросила: — А если не найдёте? — Найдём! Найдём! А не найдём если, мы его в детскую комнату милиции поведём. — Я знаю, где детская комната! — подал голос Слава Купцов. — Ой! Может, не надо? — произнесла тихонько Лузгина. Тётушка тоже открыла рот: наверно, хотела сказать подходящую к случаю поговорку, но так и не сказала. Кондукторша, оглядев пассажиров, спросила громко: — А что, правда? Уже большие девочки. Не бросят малого. А то ведь кольцо-то… на другом конце Питера! — Не очень-то большие, — заметил кто-то. Ещё кто-то обронил: — Детям поручать… Но кондукторша посчитала, что сочувствующих больше. — Ладно, девочки, отведите его, доставьте! Уж неужто он далеко от своего дома в автобус влез? Ах ты, безобразник! — пожурила она мальчика. — Так, девочки, я на вас крепко надеюсь, ясно?