Взаимоотношения в семье могут сделать девочку счастливой либо предрасположенной к болезненным отношениям и нереализованной судьбе. Уже с первых минут жизни девочки родители прописывают сценарий ее настоящей и будущей жизни. Конечно, не стоит оставлять без внимания период внутриутробного развития. Он не менее важен и играет свою уникальную и удивительную роль. Я писал об этом ранее. Да, внешнее влияние на девочку никто не отменял. Окружение, школа, сверстники, социальная система в целом и по отдельности, опыт общения с противоположным полом, все это окажет немаловажное влияние на личность будущей женщины. Но! Если фундамент личности девочки крепкий, он выдержит практически любые колебания. В своей практике я часто встречаю женщин, которые сетуют на неотвратимую судьбу, родовые проклятия, злой рок и повторяющийся сценарий. «Мама была несчастлива, бабушка, прабабушка, а теперь и я». Да, действительно можно заметить, как женские судьбы и родовые сценарии передаются по наследству. Конечно, искать в этом что-то сверхъестественное не стоит. Законы психологии дают подробнейшее объяснение родовым сценариям. Прекрасно, если семья функциональная и гармоничная. В ней есть любовь, уважение, принятие партнеров и признание. А что, если родители сами не способны познать счастье? Что, если их отношения напоминают поле битвы? Если девочка воспитывается одним из родителей (чаще мамой) или замещающим взрослым? Тогда девочка окажется незащищенной. Ее психика, как в целом и вся она, будет находиться в зоне риска. Непредсказуемость, действия наугад, отсутствующие ценности и непринятие истинного Я. В этом разделе книги мы познакомимся с удивительными историями женщин, которые выросли в разных семейных системах. Посмотрим на актуальность отношений дочери и мамы, дочери и отца. Ну, и, конечно, обнаружим ответы на беспокоящие вас вопросы. Зависимый папа и созависимая мама Семьи, в которых родители или один из них были зависимыми алкоголиками и наркоманами, прекрасная среда для взращивания несчастливой девочки, а в будущем и женщины. Я не буду в подробностях описывать структуру созависимой семьи. Поведение зависимого и созависимого родителя. Я хочу показать, как в подобных семьях страдает маленькая девочка и к чему эти страдания могут привести в будущем. Давайте рассматривать классическую схему, где отец – алкоголик, а мать – созависимая жена. Вполне логично и объяснимо, что для девочки мама – это проводник в мир женственности. Глядя на нее, будущая женщина закладывает основу своей женской природы, сексуальности и потенциал личности. Невозможно ожидать от малышки великих свершений в будущем, если мама была в созависимых отношениях с мужчиной, а девочка все это видела и впитывала в себя. Девочка как губка впитывает в себя все то, что транслирует мама. Она мысленно и чувственно держит ее за руку и безмерно доверяет более взрослой. Там, в раннем детстве, трудно рассуждать, что хорошо, а что плохо. Девочка в прямом смысле зависит от матери. Лишиться связи мать – дочь для девочки означает умереть. Именно по этой причине бессознательно миллионы девочек формируют в себе угодническую позицию по отношению к маме. Угождают ей, чтобы только не лишиться любви. Если угождают, значит, и подражают, пусть даже неосознанно. Подражают чему? Вполне уместно говорить о том, что жена алкоголика, наркомана, игромана – это женщина с низкой самооценкой. Низкая самооценка – это почва, из которой произрастает созависимая жена-мама. Являясь основой личности, низкая самооценка запускает программу самоуничтожения женщины, с которой знакомится девочка. Мама, конечно, может рассказывать дочери о том, что быть женой алкоголика плохо, и чтобы уже взрослая дочь не повторяла ее ошибок, но это бесполезные слова. Видя саморазрушение мамы, девочка усвоит методический материал. Нелюбовь мамы к себе записывается на подкорку мозга и формирует у девочки поведенческие реакции и стратегии. Снежана: Мой папа всю жизнь пил и продавал приготовленный самогон. У нас в доме папа организовал свое производство. Он был работящим мужиком, но в конце дня обязательно напивался. Пьяный папа – это демон во плоти. Он гонял нас по дому и огороду. Бил маму. Сжигал наши вещи. Утром словно ничего не было, он подходил, шутил. Обнимал и целовал. При этом папа хорошо зарабатывал на своем пойле и никогда не скупился в тратах на семью. Мама, естественно, терпела его поведение. Прощала и не уходила. Я, честно, не помню маму счастливой и радостной. Она вечно грустная была и чем-то озадачена. Несколько раз папа оказывался в больнице. Мама, конечно, ухаживала за ним. Сейчас его уже нет в живых, а я, до сих пор оказываясь в доме родителей, чувствую, как воздух сгущается и мне становится тревожно. Какой пример видела Снежана? Перед ее глазами созависимая мама демонстрировала дочери, как прекрасно можно жить без любви, радости и гармоничных отношений. Модель поведения в семье состояла из пьянства, скандалов, драк и постоянной тревоги. Эта модель была угрожающей для ребенка, а значит, более значимой. «Если можно обойтись без любви, зачем она вообще нужна» – примерно так звучит бессознательная программа таких девочек. У них просто не остается времени на любовь. Все внимание направленно на страдания, тревогу, страхи, чувство вины и контроль. Снежана: Мой муж неудачник. Мне сложно говорить об этом, но у него всегда что-то происходит. Он все бросает на полпути. На работах не задерживается. Я, конечно, устала от этого, но, с другой стороны, люблю его. Он же не виноват, что так происходит. Не могу сказать, что мой муж алкоголик. Он выпивает редко, но метко. Мне хочется, чтобы Роман начал стабильно зарабатывать и нести ответственность за нашу семью. Я просто устала быть женщиной-паровозом и все на себе тащить. Снежана выросла в среде, где низкая самооценка пропитала все вокруг. Мама, которая страдала с пьющим супругом, привила дочери навык быть там, где есть трудности, испытания, проблемы и нервная возбудимость. Преданность, с которой Снежана относится к проблемам в отношениях с мужем, – это другая сторона любви. Если закончатся проблемы, ей понадобятся годы, чтобы освоить другой сценарий отношений, где нет необходимости страдать. Снежана: Я постоянно сравниваю себя с другими. Нахожу в себе изъяны. Критикую себя за ошибки и промахи. Особенно раздражительно реагирую на критику в свой адрес, даже если она незначительна и произносится с любовью. С одной стороны, сознательно Снежана желает перемен в своей жизни. С другой – она даже не представляет, что ее модель семьи – это самая безопасная среда для ее психики. Девочки, выросшие в созависимых семьях, нуждаются в признании собственной личности. Потребность в подтверждении собственной значимости очень актуальна. Именно это заставляет таких женщин быть в отношениях, где превосходство над партнером заметно невооруженным взглядом. Бессознательно сравнивая себя со своим мужем, Снежана обнаруживает свое превосходство на фоне его неудач. И, конечно, избегает такой болезненной для нее критики. Ведь муж-неудачник просто не позволит себе подобного. Он зависим от жены и ее финансов. Карина: Все мое детство прошло в скандалах и драках. Единственное более-менее спокойное время наступало, когда отец допивался до чертиков и его увозили в больницу. Все наши соседи и даже мои одноклассники знали, что мой папа алкоголик. Если я замечала его во дворе, пряталась, чтобы он не подошел ко мне и не опозорил при других детях. Мама, конечно, старалась прикрывать отца. Он не был буйным. Наоборот, пьяный папа был очень веселым, но выглядел как свинья. Мама утром наденет на него все чистое, а вечером он весь измят, грязный, а иногда и с мокрыми штанами. Если кто-то из соседей спрашивал у мамы, почему Федор пьет, она защищала его и говорила, что у него сложности на работе и со здоровьем. Все детство я стеснялась, пряталась. Иногда мне говорили, что мой папа очень смешной, когда пьяный. Мне неприятно все это вспоминать. Да, многие семьи алкоголиков и наркоманов делают все возможное, чтобы скрыть происходящее в семье от сторонних глаз. В семье формируется тайна, объединяющая всех членов семьи. Начинается групповое спасение «утопающего». В семье распределяются роли, и каждый из ее членов становится послушным актером, всецело проживая свою роль. Карина: У меня есть две проблемы, с которыми я пришла к вам. Первая – это моя роль спасателя. Я головой понимаю, что у самой себя нахожусь на последнем месте. Все делаю для мужа, детей, родителей, племянников и так далее. Мой день в прямом смысле расписан поминутно. Если выходной, я обязательно уйду с головой в домашние дела. Проснусь раньше всех. Наведу порядок, приготовлю завтрак, даже машину мужу могу помыть. Конечно, детям и супругу такое очень нравится. Вот как научиться отдыхать и больше заниматься собой, я не знаю. А вторая проблема в том, что за всю жизнь с мужем я так и не узнала, что такое оргазм. Делала вид, что мне хорошо. Родила троих детей. Но так и не смогла набраться смелости поговорить с ним. Боюсь обидеть его. Удивительные факты ее прошлого открываются в рассказе Карины. Я имею в виду сформированные поведенческие стратегии и мыслительные процессы. В детстве Карина хранила тайну отцовского алкоголизма. Усвоила привычку не замечать проблему и делать вид, что ее просто нет. Прекрасный способ избежать ответственности и не навредить себе и своей психике. Теперь Карина признается, что всю жизнь претворялась в постели с мужем. Тоже тайна, тоже делала вид, что все хорошо. Следующая сформированная Кариной программа – жить жизнью других людей. Помогать им, заботиться о них в ущерб себе, своим желаниям и даже здоровью. Женщины с низкой самооценкой не верят, что их могут любить просто так. Потому им приходится заслуживать любовь у близкого окружения. Поверить в то, что я значима и без угоднической формы поведения, Карине трудно, этот сценарий для нее незнаком. Причина сформировавшей программы очень проста. Все детство внимание семьи было приковано к отцу-алкоголику. Карина росла и, конечно, нуждалась в том, чтобы и ее потребности, ценности, значимость, подчеркивались и удовлетворялись родителями. Этого не происходило. Папа пил, мама его спасала, а Карина сама по себе. Теперь, будучи взрослой женщиной, она не находит места, если позволит себе несколько часов почитать книгу. Ей кажется, что она должна трудиться для других, иначе ее не заметят. В моей практике было много женщин, которые выросли в подобных семьях. Достигая зрелого возраста, они выходили замуж и пытались строить отношения с людьми, для которых они становились незаменимыми. Алкоголики, наркоманы, безработные мужчины. Таким женщинам свойственно погружать своих детей в гиперопеку, бессознательно взращивая в них полную зависимость от матери. И всем этим движет страх остаться незамеченной. Родители делают вид, что все хорошо Несколько лет назад мне написал Александр с просьбой научить его взаимодействовать с дочерью. Мы встретились в моем кабинете, и он принялся усердно рассказывать о важности его отношений с семилетней малышкой. Понять Александра можно, каждый нормальный родитель хочет выстроить близкие отношения с ребенком, но в его случае дело обстояло немного иначе. Отношения Александра с женой были очень натянутыми. Неоднократные попытки найти взаимопонимание не привели к результату. Каждый остался при своем мнении. Было принято решение жить ради дочери. Создавать видимость семьи, чтобы малышка выросла психически здоровой и не чувствовала себя брошенной. У каждого своя жизнь. Никто не отчитывается друг перед другом. Александр: Мы прекратили выяснять отношения с Машей при дочери. Раньше, конечно, могли вспылить, Лина сразу плакала, бежала к маме на руки. Сейчас не ругаемся. Отношения нейтральные. Я поздно прихожу домой и с дочерью могу полноценно проводить время только в выходные. Почему решил обратиться к вам? Раньше я думал, что моя жена настраивает Лину против меня. Ей 7 лет, но она очень рассудительна, не по годам. Так вот, она мне часто говорит, что я плохой и не люблю маму. Я, конечно, отвечаю, что люблю, но она мне не верит. В общем, я установил дома диктофоны на запись, а сам уехал по своим делам. Мне пришлось записывать несколько дней, потому что ничего особенного я там не обнаруживал. Наоборот, в одном из диалогов между женой и дочерью я услышал, как Маша хорошо отзывается обо мне. Какой я сильный, добрый, заботливый и любящий папа. И что Лине очень повезло. Меня это тронуло до слез. В записи другого разговора я услышал, как Лина говорит Маше: «Папа тебя не любит. Когда любят, обнимают и целуют. И ты всегда грустная, когда папа рядом». Конечно, слушать подобное неприятно. Маша вроде переубедила Лину, что мы любим друг друга. Не могу сказать, что я не люблю Машу, просто нам сложно договориться о нормальном существовании. Сейчас меня больше интересуют отношения с дочерью. Я хочу, чтобы она была счастливым ребенком и выросла счастливой женщиной. Мы долго общались с Александром, и он, видимо, ожидал от меня чудо-рецепта, который сделает их отношения с дочерью самыми близкими и счастливыми. Но все пошло не по его сценарию. Александр: Я больше не ругаюсь с Машей при ребенке и теперь даже могу приобнять жену при Лине. Марк: Для чего? Александр: Как для чего? Чтобы Лина не думала, что я не люблю ее маму, и не плакала. Марк: Вы думаете, это срабатывает? Александр: Надеюсь. Но мне хочется, прямо вот по шагам получить инструкцию, что ли. Марк: Есть один очень действенный способ сделать дочку счастливой. Александр: Расскажите, пожалуйста. Марк: Освободите Лину от ответственности делать счастливой вашу супругу. Александр: Это как? Марк: Разберитесь в своих отношениях с супругой и не создавайте видимость семьи. Лина все чувствует и страдает. Поверьте, она уже пытается осчастливить свою маму, заменив ей вас. Чем опасен такой тип отношений? Девочка с детских лет привыкает к тому, что семья – это не сближающая основа, а наоборот, дистанция и бесчувственность. В случае с Александром и Машей все очень показательно. Лина видит бесчувственные отношения, но ее убеждают, что это любовь. Представьте, что могло бы случиться, если бы Александр и Маша не наладили отношения. Сформировав свою программу, Лина пыталась бы строить счастливые отношения, не понимая, как они выглядят и из чего состоят. Миллионы женщин, воспитанные в семьях, где родители делали вид, что все хорошо, страдают из-за отсутствующего навыка быть в близком контакте с мужчиной. Им сложно осознать себя и свои чувства. Рефлексия дается с невероятным трудом. Им проще проживать жизнь через фрустрацию, чем через осознанность и чувственность. Влада: Мы с братом прекрасно знали, что родители живут друг с другом для вида. Мне вообще было сложно понять их парочку. Они заводили романы на стороне. Рассказывали об этом друг другу. Иногда даже делились разочарованиями в своих любовниках и любовницах. Потом они вроде опять сходились и пробовали начать все сначала. И так шло по кругу. Иногда доходило до смешного. За ужином мы с братом могли шутить и спрашивать, в каком сейчас статусе они находятся. Мама меня одергивала и говорила, что вырасту и сама пойму, что отношения в семье – это труд и не каждый с ним справится. Или она «накаркала», или я действительно не приспособлена к отношениям. Все через одно место. Вроде начинаю общаться с мужчиной. Нравится. Как только сближаемся, что-то подсказывает, что это не мой человек. А какой мой, я сама себе ответить не могу. Вот она. Фрустрация во всей своей красе. Влада видела неопределенность своих родителей. Они транслировали программу, в которой их желания не соответствовали возможностям и подчеркивали неспособность удовлетворить свои потребности в любви. То же самое сейчас происходит с Владой. Она не может выбрать мужчину. Каждая влюбленность или симпатия не имеет развития. Все обрывается, только начавшись. Могут возникать мысли о том, что отношения вообще не нужны. Опускаются руки, и пропадает какое-либо желание быть в паре. Находясь в семье, где создается только видимость семейственности, девочки часто и бессознательно присваивают себе установку: любой ценой сделать маму или папу счастливыми. Яна: Когда мне было 10 лет, я узнала о том, что мои родители в разводе уже несколько лет. Мы с мамой делали уборку, и я увидела в папке свидетельство о расторжении брака. Спросила у мамы, что это. Она, конечно, позлилась на меня, но объяснила как есть. С папой в разводе, живут на одной территории. У папы есть другая женщина. Мне не рассказывали об этом, чтобы не расстраивать меня. Это было шоком. Папа всегда очень уважительно разговаривал с мамой, как и она с ним. Скандалов не было. Жили дружно и счастливо. Праздники семейные и не только. Но, как выяснилось, это была картинка, придуманная моими родителями. Я до сих пор не могу понять, как так можно. Сейчас я стыкую некоторые моменты из детства и такими яркими вспышками вижу маму с грустным лицом. Заплаканную. Расстроенную. Я даже, помню, спрашивала у нее, почему она плачет. Мама говорила, что голова очень сильно болит. Хронические головные боли. Теперь мне ясно, что с головой у мамы все хорошо было и причина в другом. Еще один очень важный момент, который я осознала взрослой, – это то, что мама никогда не тратила на себя деньги и могла ходить в одних и тех же вещах годами. Папа ей ничего не дарил. Я даже стеснялась иногда выходить с ней в магазин. Мне казалось, что она выглядит странно. Яна живет с постоянной тревожностью. Переспрашивает у своего супруга, любит ли он ее, десятками раз в течение дня. Частые сомнения в том, что она действительно значима для мужа, заставляют ее выстраивать отношения с супругом через паттерн катастрофизации. Ей кажется, что в любой момент их семья прекратит существование. Яна: Очень часто я ловлю себя на мысли, что хочу быть идеальной женой для мужа только потому, что боюсь потерять его. У меня нет сил готовить, но я переступаю через себя. Он хочет секса, а я нет, я не скажу этого и отдамся. Соглашаюсь с его мнением всегда, хотя могу быть не согласна. Устала от этого ужасно. Ну, вы понимаете, о чем я. Я постоянно напоминаю мужу о себе через свою заботу, которая мне уже поперек горла стоит. Кроме катастрофизации, Яна использует паттерн долженствования. «Я должна», «я обязана». К этому паттерну она приобщает и своего мужа, который вынужден напоминать супруге о том, что между ними любовь. Модель отношений между родителями, усвоенная Яной в детстве, заставляет ее убеждаться в своей значимости вот таким деструктивным образом. У нее не было примера того, как выглядит любовь, по каким признакам ее распознать, как прочувствовать. Да, она видела театральное представление мамы и папы, которые делали вид, что любят друг друга. Как ни странно, но Яна верила в то, что у родителей все хорошо. Внешняя картинка была вполне приемлемой. Но как только выяснилась правда, все то, что она считала близкими отношениями между родителями, оказалось ложью. Тогда как выглядят настоящие любовь и близость между мужчиной и женщиной? Яне это было неизвестно. Именно этот факт и заставлял ее убеждаться, любит ее муж или нет, через допросы и угодническое поведение. Любая видимость семьи выталкивает искреннюю чувственность, эмоции и близость партнеров. Девочка, особенно в возрасте до 10 лет, очень чувствительна к настроениям в семье. Все, что происходит с мамой, малышка чувствует и разделяет. Плохо маме, плохо и дочери. Мама счастлива, счастлива дочь. Не обманывайте в первую очередь себя. Становитесь счастливыми, даже если для этого необходимо расстаться. Вероятность того, что девочка вырастет полноценной личностью в неполной семье больше, чем у той, что жила в среде, где создавалась видимость семьи. Папа бьет и унижает маму Миллионы семей скрывают домашнее насилие за стенами своих домов и квартир. Там, в маленькой ячейке общества, могут твориться ужасные вещи. Мужчины бьют и унижают своих женщин. Запугивают их расправой. Просят прощения. Заглаживают вину, и дальше по кругу. Повторяющийся сценарий насильственных действий по отношению к женщине. В этой книге я не буду описывать тиранические отношения и подробно раскрывать роль женщины-жертвы и мужчины-агрессора. Я всего лишь хочу донести до осознанных взрослых информацию о том, что, став свидетелем любого насилия в семье, девочка сформирует для себя непредсказуемые паттерны негативного мышления и ролевые установки, через которые проживет если не всю, то большую часть жизни. В моей практике было много женщин – выпускниц несчастливых семей. Все они в той или иной степени пострадали от родительской безответственности. Видели, как отец избивает, унижет и эмоционально-психологически насилует маму. Для них это самые страшные моменты жизни. От некоторых историй у меня, взрослого мужчины, замирало сердце. Трудно даже представить, что перенесли эти девочки и как им удалось выжить в таких условиях. Одной из основных проблем таких женщин является неспособность создать счастливые отношения. Аутентичность, идентичность и самоидентификация также остаются непостигнутыми. Они относятся к себе так же, как чувствовали себя рядом со значимыми взрослыми, мамой и папой. И самое страшное то, что девочка так и не увидела со стороны, что такое любовь родителей между собой, но при этом прошла адаптацию в насильственной среде. Насилие одного члена семьи над другими породило массу психологически неустойчивых женщин, которым трудно строить счастливые отношения с мужчиной, создавать семьи и просто быть счастливой женщиной, женой, мамой. Отношения с мужчиной – лишь малая часть. Есть и другие сферы жизни, в которых таким женщинам сложно реализовать себя. Милена: Мы жили в Германии в военном городке. Мама врач. Папа был военнослужащим в звании капитана (два года назад он умер от онкологии). Так как городок был небольшой, все друг друга знали в лицо. И тот ад, который творился у нас дома, скрывался любыми способами. Отец избивал маму, а меня на это время закрывал в шкаф или туалет. Мама не кричала, потому что он закрывал ее рот рукой, в котором всегда было полотенце или любая тряпка. Иногда носки. Я слышала мамины стоны сквозь его руку. Он не бил ее по лицу, а только по туловищу. Бил так, что маму рвало кровью. Укладывал ее на пол, садился сверху и коленями зажимал руки, чтобы не могла шевелить ими. Прижимал рукой голову к полу и бил, бил, бил. Когда все это заканчивалось, он приводил меня в комнату и говорил нам с мамой, что, если мы хоть кому-то расскажем, он застрелит нас. Однажды он сломал маме ребра, но об этом мы узнали только тогда, когда она не могла уже пошевелиться и тяжело дышала. Ее положили в больницу, и около 10 дней я жила с отцом. Он не трогал меня пальцем, но морально держал в таком напряжении, что однажды я просто не выдержала и набросилась на него. Я царапала его лицо, и в ответ он меня ударил ладонью по голове. Мне было 10 лет. Не знаю, как это объяснить, но после того, как он ударил меня, мне стало легче. Трудно описать словами напряжение в теле, которое было до удара по лицу. Если вспоминать свое детство и подростковый возраст, это сплошной страх. Милена – одна из тех девочек, что оказались и свидетелями, и участницами насильственного процесса в семье. Ее жизнь сложилась вполне предсказуемым образом для жертвы семейного насилия. Милена дважды была замужем.