Зубы у неё стучали. Она кое-как обтёрлась, натянула халат и выскочила из ванной. — Доброе утро, Надинька, — приветливо поздоровалась дородная и красивая Фейга Наумовна. — Что это с вами? Не заболели? — Я закаляюсь, — пробормотала Надинька и опрометью помчалась к своей двери. — Батюшки-светы! — всплеснула руками Агаша, завидев её. — Ты что? Никак мылась?! На улице мороз, куда ты с мокрой головой пойдёшь?! — Я загадала, — Надинька бросила полотенце, откусила хлеба и глотнула чаю, который уже налила Агаша. — Облилась холодной водой, не сдрейфила. Значит, экзамен сдам! — Да ты и так сдашь! За книжками с утра до ночи пропадаешь, — накинулась на неё Агаша. — Сядь и поешь как следует, вон картошка горячая! Теперь они почти всегда ели картошку. Иногда ещё винегрет, если удавалось добыть свёклу. А ещё селёдку, за которой Агаша выстаивала в кооперативе огромные очереди. Надинька поедала картошку, Агаша стояла над ней с полотенцем и вытирала мокрые волосы. — Вот начнутся у меня каникулы, — говорила Надинька с набитым ртом, — буду чертежи делать, я уже на кафедре договорилась! Триста рублей обещают! Мы с тобой тогда на рынке купим масла сливочного, муки, яиц и сахару. А ты «Наполеон» испечёшь, помнишь, как раньше? — Как не помнить. Куда теперь с мокрой головой, вот куда?! — Ничего вкуснее твоего «Наполеона» нет на свете, — продолжала подлизываться Надинька, у которой после ледяной воды и после того, как она себя преодолела, было деловое, бодрое, уверенное состояние души. Подумаешь, экзамен! Она его сдаст на «отлично», она все экзамены так сдаёт! А там каникулы, и они с Миррой пойдут во МХАТ! Миркин отец там главный администратор и обещал достать контрамарки на «Вечно живые». Спектакль в прошлом году наделал столько шуму по всей Москве! Его поставил какой-то парень, Олег Ефремов, кажется, вместе со своими сокурсниками, совсем молодыми девчонками и мальчишками, — это называется «Студия молодых актёров» — и премьеру дали во МХАТе! Говорят, после премьеры никто из зрителей не ушёл, а все остались в театре и до утра обсуждали с актёрами постановку, вот какие дела!.. На «Вечно живых» просто так не попасть, но отец Мирре твёрдо пообещал: если они сдадут сессию на «отлично», он их проведёт. Надинька жила ожиданием такой огромной радости — ещё бы! В театр!.. И работа подвернулась очень кстати, не зря её чертежи ставят в пример всему курсу. Правда, придётся чертить какие-то сложные узлы и соединения, но она справится, и Агаша испечёт «Наполеон»! А ещё, может быть, приедет Серёжа, и они сходят на каток на Чистые пруды. Жизнь прекрасна. О том, как утром Федот-инвалид колотил в дверь и называл её «интелихенция», она старалась не вспоминать. И ещё у неё была задумка на сегодняшний день. Только о ней не должна знать Агаша!.. Надинька натянула пояс, прицепила чулки — наказанье, а не чулки, то и дело съезжают, идти невозможно! Агаша на растопыренных руках уже держала платье — синее, самое любимое и «везучее», оно на экзаменах всегда приносило удачу. Надинька нырнула в платье — тонкая шерсть была тёплой, Агаша прошлась горячим утюгом, так приятно! — Агаша, мы после экзамена собираемся к Мирре. — Надинька одёрнула под платьем рубашку и подтянула ненавистные чулки. — Её мама готовит чайный стол. Ты не волнуйся, пожалуйста. — Это в котором же часу ты явишься-то? Я до вечера изведусь вся! Надинька старалась на Агашу не смотреть — знала, что та моментально сообразит, что она всё врёт. — Не поздно! — горячо уверила Надинька. — Они же тут недалеко живут, на Бронной. Хочешь, я тебе от них позвоню? — Да я больно этот телефон коммунальный терпеть не могу, — призналась Агаша. — Его бабуся Колпакова прям караулит, как стражник! Сразу трубку — хвать!.. А потом высказывается, что, мол, названивают, от дела её отнимают! Словно в подтверждение её слов, в коридоре затрезвонил телефон. Они обе прислушались, Надинька даже бросила закручивать в пучок ещё влажные волосы. — У аппарата! — донёсся голос бабуси Колпаковой. — Кого вам? Говорите, не слышу! — Прям неймется ей, — Агаша покачала головой. — Вот зачем ты волосы намочила? Морозище такой на улице!.. В дверь стукнули изо всех сил, и бабуся Колпакова провозгласила: — Надежду к аппарату! Оглохли, что ль?! Я кавалертам вашим отвечать не нанималась! Надинька бросилась вон из комнаты и схватила трубку, лежащую на столике рядом с телефоном: — Я слушаю! — Надинька? — произнёс совсем рядом Серёжин голос. — Ещё не ушла? Как я рад, что дозвонился! Надинька от неожиданности чуть не выронила трубку.