— И по этому случаю, — подхватил папа, — мы сейчас «зарежем» арбуз! И он взял ножик и взрезал арбуз. Когда он резал, был слышен такой полный, приятный, зелёный треск, что у меня прямо спина похолодела от предчувствия, как я буду есть этот арбуз. И я уже раскрыл рот, чтобы вцепиться в розовый арбузный ломоть, но тут дверь распахнулась, и в комнату вошёл Павля. Мы все страшно обрадовались, потому что он давно уже не был у нас и мы по нём соскучились. — Ого, кто пришёл! — сказал папа. — Сам Павля. Сам Павля-Бородавля! — Садись с нами, Павлик, арбуз есть, — сказала мама, — Дениска, подвинься. Я сказал: — Привет! — и дал ему место рядом с собой. — Привет! — сказал он и сел. И мы начали есть и долго ели и молчали. Нам неохота было разговаривать. А о чём тут разговаривать, когда во рту такая вкуснотища! И когда Павле дали третий кусок, он сказал: — Ах, люблю я арбуз. Даже очень. Мне бабушка никогда не даёт его вволю поесть. — А почему? — спросила мама. — Она говорит, что после арбуза у меня получается не сон, а сплошная беготня. — Правда, — сказал папа. — Вот поэтому-то мы и едим арбуз с утра пораньше. К вечеру его действие кончается, и можно спокойно спать. Ешь давай, не бойся. — Я не боюсь, — сказал Павля. И мы все опять занялись делом и опять долго молчали. И когда мама стала убирать корки, папа сказал: — А ты чего, Павля, так давно не был у нас? — Да, — сказал я. — Где ты пропадал? Что ты делал? И тут Павля напыжился, покраснел, поглядел по сторонам и вдруг небрежно так обронил, словно нехотя: — Что делал, что делал?.. Английский изучал, вот что делал. Я прямо опешил. Я сразу понял, что я всё лето зря прочепушил. С ежами возился, в лапту играл, пустяками занимался. А вот Павля, он времени не терял, нет, шалишь, он работал над собой, он повышал свой уровень образования. Он изучал английский язык и теперь небось сможет переписываться с английскими пионерами и читать английские книжки! Я сразу почувствовал, что умираю от зависти, а тут ещё мама добавила: — Вот, Дениска, учись. Это тебе не лапта! — Молодец, — сказал папа. — Уважаю! Павля прямо засиял. — К нам в гости приехал студент, Сева. Так вот он со мной каждый день занимается. Вот уже целых два месяца. Прямо замучил совсем. — А что, трудный английский язык? — спросил я. — С ума сойти, — вздохнул Павля. — Ещё бы не трудный, — вмешался папа. — Там у них сам чёрт ногу сломит. Уж очень сложное правописание. Пишется Ливерпуль, а произносится Манчестер. — Ну да! — сказал я. — Верно, Павля? — Прямо беда, — сказал Павля. — Я совсем измучился от этих занятий, похудел на двести граммов. — Так что ж ты не пользуешься своими знаниями, Павлик? — сказала мама, — Ты почему, когда вошёл, не сказал нам по-английски «здрасте»? — Я «здрасте» ещё не проходил, — сказал Павля. — Ну вот ты арбуз поел, почему не сказал «спасибо»? — Я сказал, — сказал Павля. — Ну да, по-русски-то ты сказал, а по-английски? — Мы до «спасибо» ещё не дошли, — сказал Павля. — Очень трудное пропо-висание. Тогда я сказал: — Павля, а научи-ка меня, как по-английски «раз, два, три». — Я этого ещё не изучил, — сказал Павля. — А что же ты изучил? — закричал я. — За два месяца ты всё-таки хоть что-нибудь-то изучил? — Я изучил, как по-английски «Петя», — сказал Павля. — Ну, как? — «Пит»! — торжествующе объявил Павля. — По-английски «Петя» будет «Пит». — Он радостно засмеялся и добавил: — Вот завтра приду в класс и скажу Петьке Горбушкину: «Пит, а Пит, дай ластик!» Небось рот разинет, ничего не поймёт. Вот потеха-то будет! Верно, Денис? — Верно, — сказал я. — Ну, а что ты ещё знаешь по-английски? — Пока всё, — сказал Павля.. Смерть шпиона Гадюкина Оказывается, пока я болел, на улице стало совсем тепло и до весенних наших каникул осталось два или три дня. Когда я пришёл в школу, все закричали: — Дениска пришёл, ура! И я очень обрадовался, что пришёл и что все ребята сидят на своих местах — и Катя Точилина, и Мишка, и Валерка, — и цветы в горшках, и доска такая же блестящая, и Раиса Ивановна весёлая, и всё, всё как всегда. И мы с ребятами ходили и смеялись на переменке, а потом Мишка вдруг сделал важный вид и сказал: — А у нас будет весенний концерт! Я сказал: — Ну да? Мишка сказал: — Верно! Мы будем выступать на сцене. И ребята из четвёртого класса нам покажут постановку. Они сами сочинили. Интересная!.. Я сказал: — А ты, Мишка, будешь выступать? — Подрастёшь — узнаешь. И я стал с нетерпением дожидаться концерта. Дома я всё это сообщил маме, а потом сказал: — Я тоже хочу выступать… Мама улыбнулась и говорит: — А что ты умеешь делать? Я сказал: — Как, мама, разве ты не знаешь? Я умею громко петь. Ведь я хорошо пою? Ты не смотри, что у меня тройка по пению. Всё равно я пою здорово. Мама открыла шкаф и откуда-то из-за платьев сказала: — Ты споёшь в другой раз. Ведь ты болел… Ты просто будешь на этом концерте зрителем. — Она вышла из-за шкафа. — Это так приятно — быть зрителем. Сидишь, смотришь, как артисты выступают… Хорошо! А в другой раз ты будешь артистом, а те, кто уже выступал, будут зрителями. Ладно?