Мишка говорит: — Это нашего племянника Федьки машина. Велосипед с мотором. Федька к нам приехал по делу — чай пить. Я спрашиваю: — А трудно такой машиной управлять? — Ерунда на постном масле, — говорит Мишка. — Она заводится с пол-оборота. Один раз нажмёшь на педаль, и готово — можешь ехать. А бензину в ней на сто километров. А скорость двадцать километров за полчаса. — Ого! Вот это да! — говорю я. — Вот это машина! На такой покататься бы! Тут Мишка покачал головой: — Влетит. Федька убьёт. Голову оторвёт! — Да. Опасно, — говорю я. Но Мишка огляделся по сторонам и вдруг заявляет: — Во дворе никого нет, а ты всё-таки «чемпион мира». Садись! Я помогу разогнать машину, а ты один разок толкни педаль, и всё пойдёт как по маслу. Объедешь вокруг садика два-три круга, и мы тихонечко поставим машину на место. Федька у нас чай подолгу пьёт. По три стакана дует. Давай! — Давай! — сказал я. И Мишка стал держать велосипед, а я на него взгромоздился. Одна нога действительно доставала самым носком до края педали, зато другая висела в воздухе, как макаронина. Я этой макарониной отпихнулся от трубы, а Мишка побежал рядом и кричит: — Жми педаль, жми давай! Я постарался, съехал чуть набок с седла да как нажму на педаль. Мишка чем-то щёлкнул на руле… И вдруг машина затрещала, и я поехал! Я поехал! Сам! На педали не жму — не достаю, а только еду, соблюдаю равновесие! Это было чудесно! Ветерок засвистел у меня в ушах, всё вокруг понеслось быстробыстро по кругу: столбик, ворота, скамеечка, грибы от дождя, песочник, качели, домоуправление, и опять столбик, ворота, скамеечка, грибы от дождя, песочник, качели, домоуправление, и опять столбик, и всё сначала, и я ехал, вцепившись в руль, а Мишка всё бежал за мной, но на третьем круге он крикнул: — Я устал! — и прислонился к столбику. А я поехал один, и мне было очень весело, и я всё ездил и воображал, что участвую в мотогонках по отвесной стене. Я видел, в парке культуры так мчалась отважная артистка… И столбик, и Мишка, и качели, и домоуправление — всё мелькало передо мной довольно долго, и всё было очень хорошо, только ногу, которая висела, как макаронина, стали немножко колоть мурашки… И ещё мне вдруг стало как-то не по себе, и ладони сразу стали мокрыми, и очень захотелось остановиться. Я доехал до Мишки и крикнул: — Хватит! Останавливай! Мишка побежал за мной и кричит: — Что? Говори громче! Я кричу: — Ты что, оглох, что ли? Но Мишка уже отстал. Тогда я проехал ещё круг и закричал: — Останови машину, Мишка! Тогда он схватился за руль, машину качнуло, он упал, а я опять поехал дальше. Гляжу, он снова встречает меня у столбика и орёт: — Тормоз! Тормоз! Я промчался мимо него и стал искать этот тормоз. Но ведь я же не знал, где он! Я стал крутить разные винтики и что-то нажимать на руле. Куда там! Никакого толку. Машина трещит себе, как ни в чём не бывало, а у меня в макаронную ногу уже тысячи иголок впиваются! Я кричу: — Мишка, а где этот тормоз? А он: — Я забыл! А я: — Ты вспомни! — Ладно, вспомню, ты пока покрутись ещё немножко! — Ты скорей вспоминай, Мишка! — опять кричу я. И проехал дальше, и чувствую, что мне уже совсем не по себе, тошно как-то. А на следующем кругу Мишка снова кричит: — Не могу вспомнить! Ты лучше попробуй спрыгни! А я ему: — Меня тошнит! Если бы я знал, что так получится, ни за что бы не стал кататься, лучше пешком ходить, честное слово! А тут опять впереди Мишка кричит: — Надо достать матрац, на котором спят! Чтоб ты в него врезался и остановился! Ты на чём спишь? Я кричу: — На раскладушке! А Мишка: — Тогда езди, пока бензин не кончится! Я чуть не переехал его за это. «Пока бензин не кончится»… Это, может быть, ещё две недели так носиться вокруг садика, а у нас на вторник билеты в кукольный театр. И ногу колет! Я кричу этому дуралею: — Сбегай за вашим Федькой! — Он чай пьёт! — кричит Мишка. — Потом допьёт! — ору я. А он не дослышал и соглашается со мной: — Убьёт! Обязательно убьёт! И опять всё завертелось передо мной: столбик, ворота, скамеечка, качели, домоуправление. Потом наоборот: домоуправление, качели, скамеечка, столбик, а потом пошло вперемешку: домик, столбоуправление, грибеечка… И я понял, что дело плохо. Но в это время кто-то сильно схватил машину, она перестала трещать, и меня довольно крепко хлопнули по затылку. Я сообразил, что это Мишкин Федька наконец почайпил. И я тут же кинулся бежать, но не смог, потому что макаронная нога вонзилась в меня, как кинжал. Но я всё-таки не растерялся и ускакал от Федьки на одной ноге. И он не стал догонять меня. А я на него не рассердился за подзатыльник. Потому что без него я, наверно, кружил бы по двору до сих пор. Англичанин Павля — Завтра первое сентября, — сказала мама. — И вот наступила осень, и ты пойдёшь уже во второй класс. Ох, как летит время!..