Кожевников недовольно насупился и промолчал. – Ружье вообще может быть чужое, даже скорее всего. Там ведь из обреза стреляли. Кто будет свое ружье резать? Это же до первой проверки. – Знаешь, если человек живет желанием отомстить, – отозвался капитан, – то ему в принципе все равно, что будет потом, после мести. Может, после ему станет не все равно, но поначалу он об этом совсем не думает, поверь мне. – Может быть, ты и прав. – Жора встал и протянул следователю руку. – Спасибо за баранки. – Ага, проголодаешься, заезжай еще, – усмехнулся Кожевников, крепко пожимая руку оперативника, – только со своей едой. * * * Автоматические откатные ворота неторопливо, словно испытывая терпение сидящего в машине человека, поползли в сторону. Однако, даже если они и делали это злонамеренно, что, как правило, автоматическим воротам несвойственно, цели своей они не достигли. Человек за рулем терпеливо дождался того момента, когда открывшийся проем станет достаточно широким, и плавно тронул автомобиль с места. Охранник в черной униформе и с вьющимся от воротника прямо в левое ухо проводком рации хмуро взглянул на подъездную дорожку и, убедившись в том, что других посетителей ближайшее время не предвидится, вновь нажал кнопку пульта. С разочарованным гулом ворота все так же медленно поползли в обратную сторону. Проехав по обсаженной с обеих сторон молодыми елями асфальтированной аллее к скрытому в глубине огромного участка дому, автомобиль остановился прямо у широкого, выложенного белым мрамором крыльца. Выйдя из машины, Юрий Дмитриевич с удовольствием оглядел возвышающийся перед ним трехэтажный особняк, скорее напоминающий усадьбу богатого русского помещика девятнадцатого века, чем дом владельца компании по переработке твердых отходов. Возвышавшиеся на постаментах белые, судя по всему, тоже мраморные львы с холодным равнодушием смотрели поверх головы Реваева куда-то вдаль, очевидно не заинтересовавшись появлением столь скромной персоны. Столь же холодно смотрел на полковника и очередной, появившийся на крыльце, охранник, на этот раз одетый в строгий черный костюм. – Следуйте за мной, – сухо бросил он полковнику. Поднимаясь, Юрий Дмитриевич успел сосчитать все двенадцать ступеней и шесть колонн массивного, выдающегося вперед портика, украшенного треугольным фронтоном, посредине которого поблескивал позолотой двуглавый орел. Если у кого-то из гостей и могли появиться сомнения в безупречном вкусе владельца особняка, то усомниться в его патриотизме явно никто бы не посмел. Хозяин дома, высокий, широкий в плечах, а еще больше в талии мужчина лет пятидесяти, встретил Реваева в просторном холле, разделенном пополам уходящей вверх широкой лестницей. Запах алкоголя полковник почувствовал еще до того, как успел пожать протянутую ему руку. – Полковник Реваев Юрий Дмитриевич, – представился следователь. – Знаю, звонили, – Волков криво усмехнулся, – как меня зовут, вы тоже, наверно, знаете. Николай, – повернулся он к охраннику, – скажи Ольге, пусть подаст три кофе в охотничий кабинет. Или вам чай? – Он исподлобья взглянул на Реваева. – На ваше усмотрение. – Задрав голову, Реваев разглядывал огромную, значительно превосходящую размерами ту, что висела в кабинете генерала Карнаухова, хрустальную люстру. – Значит, три кофе, – заключил Волков, – пойдемте. Он двинулся вперед, немного покачиваясь, словно капитан корабля, только сошедший на берег после многодневного морского похода. Реваев тут же последовал за ним, опасаясь отстать и затеряться в огромном доме. В просторном, как прикинул Реваев, шесть на шесть метров, кабинете их ждала женщина, несколько ниже ростом, но столь же широкая, как и хозяин дома. Она сидела на огромном, обтянутом темно-зеленой кожей диване, откинувшись на спинку, и задумчиво смотрела куда-то в противоположную стену. При виде входящих мужчин на ее бледном, с покрасневшими глазами лице появилось слабое подобие улыбки. – Моя супруга, Наталья Алексеевна. Волков подошел к жене и положил руку ей на плечо, та, наклонив голову, коснулась щекой его ладони. Полковник впервые с того момента, как въехал на территорию усадьбы, почувствовал некое подобие симпатии к живущим здесь людям. – Реваев Юрий Дмитриевич, – как и минуту назад повторил полковник, только с чуть более мягкой интонацией. – Располагайтесь, полковник. Волков махнул рукой в сторону двух таких же кожаных и темно-зеленых, как и диван, кресел, стоявших у противоположной стены. Над одним из кресел со стены на полковника грустными глазами смотрела украшенная ветвистыми рогами голова оленя, над другим яростно скалилась здоровенная башка бурого медведя. Немного подумав, Реваев уселся под головой медведя. – Все туда садятся, – хмыкнул, подходя к письменному столу, Волков, – никто под рогами сидеть не хочет. Вам налить? Он открыл стоящую на столе уже почти пустую бутылку коньяка и наполнил бокал почти до половины. – Я же за рулем, – нашел уважительную причину для отказа Юрий Дмитриевич. – Толенька, может, и тебе уже хватит? – Наталья Алексеевна умоляюще смотрела на мужа. – Что ж мне за сына и выпить нельзя, помянуть? – Анатолий Романович взял в руки бутылку и поднял ее на уровень глаз. – Другого сына у меня не будет уже. Да и чего тут осталось, допью, и все, – пообещал он жене, усаживаясь в стоящее возле стола рабочее кресло. – Господи, хорошо, Таня всего этого не видит, – пробормотала Наталья Алексеевна и, взглянув на Реваева, объяснила: – Таня – наша дочь, она учится в школе, в Швейцарии. Мы еще ей не сообщали. – А надо бы, – мрачно пробормотал Волков, залпом опустошая бокал. – Господи, – повторила Наталья Алексеевна, – я даже не представляю, как ей сказать. Они с Денисом так дружили, Дениска так о ней всегда заботился. Она же на шесть лет младше его. На глазах женщины выступили слезы, которые она поспешила вытереть платком. Реваев, как и все мужчины, с трудом переносивший женский плач, отвел взгляд в сторону. – Скажите, после всего, что вчера произошло, как вы думаете, кто-то мог желать смерти вашему сыну? У него были с кем-то конфликты, неприятности? – Какие конфликты у него могли быть? – Волков стиснул подлокотники кресла. – У него конфликтов не могло быть в принципе. Я имею в виду, чего-то серьезного. Не потому, что он ангел, нет. Все знали, кто его отец и что будет, если меня разозлить по-крупному. – Молодым людям свойственно многое от родителей скрывать. – Не ему, – отрезал Анатолий Романович, – он же балабол у нас… был. Что на уме, то сразу на языке. Не было у него конфликтов. Да и откуда им взяться? Делами он никакими не занимался. В институте учился да шалопайничал. «Гриб» этот свой раскручивать собирался. – Что раскручивать? – не понял Реваев. – Группу они с приятелями сколотили, – объяснил Волков, – «Китайский гриб» называется, Дениска там на гитаре тренькал да стишки иногда сочинял. – «Китайский грипп»? – удивился названию полковник. – Гриб! «Бэ» на конце. – Анатолий Романович раздраженно хлопнул ладонью по столу. – На слух и не отличишь. Этим придуркам казалось, что это очень оригинально. – Не говори так! – воскликнула Наталья Алексеевна, взмахнув мокрым от слез платком. – Прости. – Волков вздохнул и медленно опустил сжатые кулаки на стол. – Прости, пожалуйста. – А его девушка? О ней вы что скажете? – Ничего не скажу, – буркнул Анатолий Романович. Он хотел было что-то еще добавить, но стук в дверь заставил его на мгновение замолчать, а затем выкрикнуть: – Ну кого там принесло? Заходите! – Анатолий Романович, я кофе принесла. – На пороге кабинета появилась дородная, под стать хозяевам, немолодая женщина в строгом однотонном платье. – Кофе… кофе – это нормально, – смягчился Волков, – на стол поднос поставь, мы тут дальше сами разберемся. Дождавшись, когда домработница поставит поднос с тремя чашками кофе, сахарницей и молочником на стол, а затем выйдет из кабинета, Анатолий Романович продолжил: – Мы эту девицу, Ларису, толком и не знали, если честно. Денис домой ее ни разу не приводил, во всяком случае, при мне. – Он бросил взгляд на жену: – Или тебя знакомил? – Нет, – та отрицательно покачала головой, – мы как-то раз о ней говорили пару месяцев назад. Я Дениса спрашивала, не собирается ли он нас познакомить, он только посмеивался. Мол, нет повода. – Повод им, видите ли, нужен, – фыркнул Волков. – Повод – это когда она на пятом месяце окажется, это повод? – Если вы не в курсе, Лариса тоже вчера погибла, – мягко, но укоризненно произнес Реваев, – она была в машине с вашим сыном. – Да знаю я, про всех четверых знаю, – Волков с отчаянием махнул рукой, – просто нервы уже не выдерживают. – Кстати, про всех остальных… Не дожидаясь предложения хозяина дома, Реваев встал с дивана и, подойдя к столу, взял одну из кофейных чашек. – Вы этих ребят вообще знаете? – Парня знаю, Мирзоева, – к удивлению полковника, подтвердил Анатолий Романович, – он же спортсмен, а я когда-то вложился в спортивный клуб, «М-файт», может быть, слышали? Юрий Дмитриевич отрицательно покачал головой. – Ну не важно. Лет десять назад первый клуб запустили. Сейчас это дело разрослось, целая сеть по стране, бои регулярно проводят, турниры. Даже на международный уровень выходить стали. Вот этот парень, Дамир, он в этой лиге один из лучших бойцов. – Был им, я так понимаю, – Реваев вновь устроился под оскаленной медвежьей пастью, – до своего ареста. – До ареста он вообще у нас в чемпионах ходил, – поморщился Волков, – большие на него надежды были. Жаль, после перерыва он так полную форму набрать и не смог, но все равно был один из лучших. – Вы знаете, за что он отбывал наказание? – Ну, за что боец может отбывать наказание, – усмехнулся Анатолий Романович, – за драку, конечно. Два отморозка к девушке полезли, Дамир вступился, дал одному по уху, а тот возьми да об железку головой и ударься. Из асфальта там торчало чего-то. А парня крайним сделать хотели. Кое-как удалось вопрос решить, чтобы как за непредумышленные действия он наказание получил. – Непредумышленное убийство, – холодно уточнил Реваев. – Ну какое это убийство? – возмутился Волков. – Парень заступился за девушку, никого он убивать не собирался. Любой бы так сделал. – Хорошо, не будем спорить. А с вашим сыном насколько хорошо они были знакомы? – Как вам сказать, – задумался Волков, – когда Дамир чемпионствовал, то из спортзала почти не выходил, особо не до общения было. Хотя, конечно, знакомы они были, Денис на все турниры со мной ходил. Потом, когда Мирзоев освободился и стало понятно, что форму быстро набрать не получается, я ему предложил при Денисе быть. Ну такой, знаете ли, вариант: три в одном. Приятель, водитель, телохранитель. От обычных охранников Денис отказывался, а против Дамира ничего не имел. Так что им и весело вместе было, и Дамиру возможность подзаработать появилась. – Волков потянулся к бутылке с коньяком и выплеснул остатки в бокал. – Вот только не помогло это Дениске. – Я смотрю, вы хорошо платите своим охранникам. – Нормально плачу, – буркнул Анатолий Романович и настороженно уточнил: – А вы с чего это взяли? – У Мирзоева достаточно дорогой автомобиль. Мало какой телохранитель может позволить себе такую машину.