Друид, надо же. Никогда бы не посчитал бывшего управляющего большим любителем цветочков. Ещё и прозвище напрочь бредовое. — Не смей говорить так о моем сыне! — взрывается Гарланд. — Он мог бы достичь настоящего величия, если бы не ты. Его драгоценная жизнь оборвалась из-за одного бездарного конюха. — Хватит лгать себе, старик, — спокойно возражаю я. — Твой сын сам выбрал свой путь. Это не я сделал всё, чтобы мой враг оказался, как можно дальше от ранчо на забитой монстрами территории. Это не я начал палить в спину выжившему врагу, и всё равно тот сумел уцелеть. Это не я, стараясь покрасоваться, держал врага на мушке и всё равно умудрился сдохнуть, как тупой утырок. — Я помню, как ты пришёл на ранчо, ублюдок, — будто и не слышит, продолжает Майкл. — Бродяга без гроша в кармане, толком не говорящий по-английски. Криворукий идиот, видевший лошадей только в кино. Мы дали тебе навыки, еду и деньги, а ты только халтурил и вечно строил глазки дочке Кормака! Ну, это откровенная ложь. Иначе я бы не проработал там шесть лет. Игнорирую старика и ловлю взгляд Мэтта. В нём читается мучительная боль. Грудная клетка парнишки вздувается и опадает, словно под кожей перекатываются змеи. Кровь обильно струится изо рта. — Я тут дружище. Потерпи ещё немного. Скоро всё закончится. — Ег…ерь… — шепчет амиш. — О да, для него всё почти закончилось… — щерится Майкл, раскинув руки в стороны, пальцы скрючены, будто их свело спазмом. — Вытащи корень из парня, и умрёшь быстро, даю слово. —…А для тебя всё только начинается. Аркана вспыхивает вокруг собеседника цветастым ковром. Разом происходит сразу несколько вещей. По его венам течёт поток изумрудной энергии, и я вижу, как с его ладоней срывается залп биоэнергетических снарядов. Эти светящиеся шары размером с грецкий орех проносятся по воздуху, оставляя за собой след в виде вихрящихся ядовитых спор. С оглушительным хлопком они начинают взрываться уже на подлёте ко мне, выпуская плотное облако отравы. Потолок над нами дрожит, и из него с поразительной скоростью вырываются длинные покрытые плёнкой арканы лианы. Они змеятся и стремительно скользят ко мне с самыми нехорошими намерениями. Мгновение, и я окажусь в ловушке, плотно обхваченный растительными отростками. Перед архидруидом из воздуха возникает экран из мерцающих силовых полей и тускло-отсвечивающих шипов. Они образуют защитный барьер, который кажется непробиваемым. Посмотрим, так ли это. Сквозь плотную стену водопада вылетает стремительный силуэт, раскинувший перепончатые крылья. Туша покрыта тёмным мехом. Длинный хвост с шипами на конце извивается в движении. Слепая морда устремлена точно на меня, а из пасти рвётся пронзительный визг, от которого ломит в зубах. Летучая мышь-переросток[1], правда, Оценка считает иначе. Интересно, как он его приручил? Тоже способность друида? Матёрый шаяр Способности: Дезориентирующий крик, Цепкий хвост, Парализующая слюна Ранг: Квазар РБМ: 722 единицы Статус: Атакует добычу Содержит: 3 683 единицы арканы Всё вместе похоже на оверкилл, и я даже могу похвалить Гарланда за старание. В конце концов, всего за три с четвертью часа он вылез из кожи, чтобы подготовить для меня по-настоящему радушный приём. Разбитое на две части сознание оценивает все угрозы и помечает их соответствующей цветовой кодировкой опасности. Биоэнергетические снаряды — это зелёный уровень, угроза нулевая. Поскольку в моём носу до сих пор сидят фильтры, а вокруг меня закручивается сфера чистого воздуха, никакой газ, даже самый едкий, не может проникнуть внутрь неё. Тянущиеся ко мне лианы — бледно-жёлтый, угроза минимальная. Под Спуртом они будут добираться до моей пятой точки ещё целую вечность. К тому же, у меня есть чем их встретить. Защитный барьер из шипов — зелёный уровень, угроза нулевая. С ним я разберусь позднее, когда решу остальные вопросы. И, наконец, летящая ко мне зверюга — тёмно-жёлтый, угроза средняя. Потому что Дезориентирующим криком обладали птички в Париже, и от их ора мозги натурально выключались. А тут ещё слюна парализующая. Нехорошее сочетание, прямо сказать. Майкл, стоящий позади шипованного экрана, медленно подхватывает с земли Гидеона и выдёргивает из кармана нож, летящий по чёткой траектории к горлу мальца. Через пару секунд вскроет его от уха до уха. Наблюдая, как этот упырь поднимает Мэтта с земли, я чувствую, как моё сердце пропускает удар и тут же начинает учащённо биться. Взгляд мой неотрывно прикован к происходящему, словно нахожусь в плену воспоминаний о прошлом, и у меня не остаётся ни малейшего сомнения в том, что я вижу. Это происходит вновь. На месте амиша я узнаю Лёшку, а сам отброшен в далёкое прошлое. Прозекторский стол. Остывшее тело. То же самое чувство беспомощности, то же чувство вины и ужас перед лицом неминуемой трагедии. Он умрёт, и это снова будет моя вина. Всё это набегает, как сточные воды и… «Ты заслуживаешь жить…» - голос Накомис, как всегда полный заботы. Человек, который с самого начала видел во мне героя, а не изгоя. Схлынув, исчезает. Мэтт — не Лёшка, а я больше не бессилен остановить катастрофу. Адреналин наполняет мои вены. Решимость вспыхивает, как пламя. Он не умрёт, потому что я не позволю этому случиться. Правая моя рука молниеносно выхватывает из кобуры револьвер, активирует Барабанный каскад, Пригоршню пуль, Дуплет, Усиленный выстрел и открывает огонь. Сейчас оружие заряжено обычными Шершнями, но даже этого надвигающемуся крылану хватает за глаза… отсутствующие. Револьвер выдаёт почти автоматную очередь. Пули начисто сносят ему голову и насквозь прошивают бочкообразную тушу. Шаяр беззвучно пикирует носом в каменный балкон. Левая же рука формирует пучок электричества, накачивая его мощью, и с оттяжкой запускает его вверх. В гущу приближающихся лиан. Те вспыхивают, как сухая осенняя листва. Пламя бежит по росткам, перескакивая с одного на другой. Хищная флора истошно трепыхается. А сам я разгоняюсь в десятки раз Глайдом. Тело проносится мимо монстра, с хрустом разметавшегося по камням, и влетает прямиком в преграду, вставшую у меня на пути. В глазах Майкла мелькает удивление. Для него не прошло и секунды. Гремит и трещит так, что закладывает в ушах. Барьер окатывает меня волной обжигающей энергии и острейшими шипами, но мне плевать. Два кинетических щита принимают удар на себя. Препятствие просто перестаёт существовать. Рука с длинным ножом ещё движется по направлению к глотке Мэтта, но я делаю короткий и экономный взмах. Белоснежная змея вспыхивает, разгоняя сумрак, трещит и ритмично пульсирует, разрезая воздух. Личный кинетический щит. И чужую руку вместе с ним. Конец кнута отсекает конечность в предплечье, подбрасывая обрубок высоко вверх. Закручиваясь в воздухе, испуская дым из обожжённой плоти, он напоминает тлеющий сигаретный бычок. Остаточная энергия от моего разгона передаётся по цепочке Мэтту и Майклу. Они заваливаются назад через бортик балкона. Старик, до сих пор цепляясь своей оставшейся рукой за плечо парнишки. Это происходит заторможенно, будто в дурном сне. Плазменный кнут тут уже не поможет, и левой рукой я резко выхватываю из ножен на поясе трофейный нож — Весёлый дырокол. Его клинок мелькает по дуге, оставляя кровавую полосу в плече Гидеона. А вместе с ней четыре пальца старика разлетаются в разные стороны. Рывком дёргаю Пироманта на себя, останавливая его движение. Боль только-только достигает нервных центров. Майкл орёт белугой, падая в водную пропасть. Несмотря ни на что, в его глазах читается обещание «мы ещё увидимся, мы ещё поквитаемся». До самого конца Гарланд так и не понял одно. Покорившему ветер — гравитация не преграда. Усилием воли я разгоняю воздушные потоки, уплотняю и сбиваю их вместе. Падающее тело врага оказывается подхвачено и с силой подброшено вверх. Его перекручивает, вознося чуть выше балкона. Седая шевелюра растрёпана. В глазах искреннее удивление. Он же должен сбежать, чтобы продолжить охоту на меня и моих близких. Нет. Хер тебе. Плазменный кнут размазывается в движении, стегая пространство передо мной раз за разом. Десяток ударов за неполные полторы секунды. Я секу беззвучно и бесстрастно. Вынесший приговор, должен приводить его в исполнение, и я привожу. Моя рука превращает Майкла в коллекцию асимметричных подгоревших кусков мяса. Ветер со шлепком впечатывает их в стену по левую руку от меня. Возможно, позже я испытаю радость от его смерти, но сейчас мне плевать. Потому что Мэтт корчится, упав подбородком на моё плечо, как уже корчилась Накомис. Регенеративные инъекторы не помогут. В нём сидит паразит. Безмозглый и бездушный, но на диво исполнительный. Я понадеялся, что со смертью Гарланда корешок станет инертным, но не срослось. Краем глаза вижу блеск жетона, сияющего в груде мяса. Старик мёртв, дело не в этом. Значит, вложенной арканы хватит, чтобы паразит исполнил его последний приказ — убил своего носителя. Ни в одном диапазоне я не могу найти отросток внутри грудины Гидеона, а потому, судорожно стянув перчатку, просто запускаю голую ладонь внутрь. Пиромант орёт из последних сил, я причиняю ему боль, но иногда боль — неотъемлемая часть исцеления. На ощупь изучаю пространство, а Мэтт пытается отодвинуться от меня. Я повторяю какие-то успокаивающие, но бессмысленные фразы. Вместо плоти и костей чувствую ребристую пористую поверхность, сомкнувшуюся кольцом вокруг сердца амиша. Это действительно пиявка, самая отвратительная из всех. Сжав, я тяну её на себя, и Гидеон начинает хрипеть. А иногда боль — предвестник смерти. Попытка вырвать растительный отросток делает лишь хуже. Если продолжу, он умрёт. В этом уверен, как в том, что завтра взойдёт солнце. Отпустив паразита, я сжимаю бледное окровавленное лицо Мэтта обеими руками. Его дыхание, хриплое и неровное, возобновляется. Проморгавшись, он встречает мой взгляд. — Егерь… пришёл. Я… знал… — Мэтт, — говорю твёрдо и громко, хотя внутри всё скручивается узлом, — посмотри на меня! Слушай внимательно! В тебе паразит. Он обхватил твоё сердце. — Спасёшь… меня… — Нет! Только ты можешь спасти себя.