Возвращение, несмотря на кромешную темноту, прошло благополучно. Словно кто-то невидимой рукой направлял их, оберегая от опасностей. Опал тоже как будто бы успокоился. Они выехали на асфальтированную дорогу, но Анна, вместо того чтобы направить коня к дому Барскова, повернула в другую сторону. Ей очень хотелось забраться в теплую постель, заснуть, чтобы хоть на время забыть о нависшей над ней опасности, но она понимала, что это несбыточное желание. От Клонова, точнее, от того, чем он стал, ее не защитят никакие запоры, и чем скорее она встретится с ним лицом к лицу, тем лучше. Подъехав к воротам, за которыми высилась громада темного здания, в котором жил ее враг, Анна придержала коня. Она медлила, чтобы собраться с духом, унять противную дрожь в коленках и хотя бы немного приглушить панический ужас, охвативший ее в эту минуту. Она спрыгнула на землю и повернулась к лошади: – Беги, малыш, домой. Я не могу оставить тебя здесь, понимаешь? – прошептала она. Конь затряс головой, то ли выражая свое согласие, то ли отчаянно протестуя. Потрепав жеребца по шее на прощание, Анна вошла во двор и снова с тоской посмотрела на мрачные стены. На этот раз ей показалось, что в одном из окон мелькнул слабый лучик света, как будто кто-то прошел со свечой. Но огонек сразу же погас, и снова все окна фасада погрузились во тьму. Дверь, как и в прошлый раз, оказалась незапертой. Оставалось только гадать, обнаружил ли кто-нибудь тело Клонова. Сейчас у нее не было даже маленького фонарика, пробираться по незнакомому дому приходилось на ощупь. То и дело натыкаясь на мебель, Анна осторожно и очень медленно продвигалась вперед. Она должна была подняться на третий этаж, вернуться в ту комнату, где они обнаружили повесившегося художника. Она сама не знала, почему нужно делать именно так, но упорно шла к своей цели. Миновав второй пролет, она стала двигаться еще осторожнее, в любой момент ожидая нападения. Она то и дело оглядывалась, проверяя, не подкрадывается ли к ней из темноты чудовище. У нее были все основания для подозрений: ей чудилось чье-то дыхание совсем рядом. Кто-то как будто дышал ей в затылок. От этого ощущения у нее на голове шевелились волосы. Когда до площадки третьего этажа оставалось совсем немного, она, чувствуя, как подкашиваются от волнения ноги, в изнеможении прислонилась к стене и сразу же отпрянула, вздрогнув от отвращения. Сквозь тонкую ткань куртки она ощутила, как стена пульсирует, точно живая. «Этого не может быть», – твердо сказала Анна самой себе. Но это была не иллюзия. Теперь она чувствовала, что ступени лестницы у нее под ногами вздрагивают при каждом шаге. «А на что ты надеялась, направляясь сюда?» – прозвучал у нее в голове укоризненный голос. Она так и не поняла, что это было, – ее собственные мысли или чей-то посторонний шепот. Движимая каким-то болезненным любопытством, Аня вновь дотронулась рукой до стены и почувствовала, как под дорогими тиснеными обоями, словно живая, пульсирует каменная кладка. «О, господи, он оживил дом! – ужаснулась Анна. – Или я схожу с ума». Волосы девушки, собранные на затылке в хвост, удерживала простенькая заколка – согнутый плоский овал с двумя отверстиями, через которые вставлялась длинная, достаточно острая спица. Аня быстро подняла руку и вытащила спицу. Волосы свободно упали на спину. Анна размахнулась и изо всех сил вонзила острие в стену. Спица вошла в кирпич, точно нож в масло! Анна отдернула руку, зажав спицу в кулаке. Из «раны» брызнула кровь, несколько капель попали ей на лицо, и Аня брезгливо отерла их рукавом куртки. По дому прокатился глухой стон. Анне показалось, что от ужаса она вот-вот упадет в обморок. Она плотно зажмурилась, молясь про себя, чтобы, когда откроет глаза, оказалось, что все ей просто привиделось. Сейчас она предпочитала считать себя сумасшедшей, чем поверить, что «живой» дом существует на самом деле. Но ее молитва была напрасной. По стене по-прежнему струилась кровь. Всхлипнув, Анна бегом припустилась наверх. Она нашла дверь нужной комнаты, нашарила ручку, повернула ее и вошла внутрь. Внезапно вспыхнул свет. Она зажмурилась. Потом открыла глаза и увидела, что ярко освещенная комната абсолютно пуста. Ни коляски, ни тела повешенного не было. – Куда же ты подевался? – прошептала Анна, оглядываясь. В это мгновение из-за закрытой двери донесся топот быстро бегущих ног. Она бросилась обратно, но никого не увидела. Теперь она услышала смех, похожий на смех ребенка. Он раздавался откуда-то снизу. Анна бросилась вниз по ступенькам и принялась заглядывать во все двери подряд. Когда она вдоволь набегалась по запутанным коридорам, смех послышался снова, только теперь он звучал еще ниже, откуда-то из холла. Разумеется, в холле она опять никого не обнаружила. Она тяжело дышала, устав от бесполезной беготни. Пот, катившийся по лбу, застилал ей глаза. Она здорово разозлилась и громко крикнула: – Эй, ты, мазила, хватит играть со мной в прятки! Или вылезай, или я ухожу! Она прислушалась. В доме стояла мертвая тишина. Пол под ногами больше не пульсировал. Свет снова погас. Анне показалось, что она совсем одна в этом доме. Она вглядывалась во мглу, пытаясь заметить хоть какое-нибудь движение, но ничего не видела. – Ладно! Как хочешь! Я ухожу! – проорала она с ненавистью, резко повернулась и решительно пошла к выходу. Мерзкое, какое-то сдавленное хихиканье раздалось из комнаты чуть дальше по коридору. Анна усмехнулась и пошла в ту сторону. Сначала она решила, что ее снова надули, но потом от стены отделилась невысокая, щупленькая фигура и медленно вышла на середину комнаты. Анна привыкла видеть Клонова в инвалидной коляске, но теперь обнаружила, что он прекрасно стоит на коротеньких ножках и даже слегка покачивается с пятки на носок. Сам по себе вспыхнул огонь в камине, затрещали сухие дрова. Отблески огня делали усмешку Клонова злобной, а толстые стекла очков, по-прежнему сидевших на вздернутом носу, придавали его лицу выражение жуткой непроницаемости. Это было знакомое лицо, и в то же время в нем появилось нечто чудовищное, что не поддавалось описанию, но внушало животный страх. – Удивлены? – хихикнул Клонов. Его голос оставался таким же писклявым, что и при жизни, только теперь в нем слышались визгливые нотки, напоминающие писк разозленной крысы. – Чему же тут удивляться? Я знала, что встречу вас здесь, – ответила Анна с деланым равнодушием. – Как же вам это удалось? Поделитесь опытом. – Не надейся, голубушка. Обмен опытом не состоится, – фыркнул человечек. – Впрочем, если желаешь – изволь. Как видишь, я жив. Ну, или почти жив, – поправился он, хихикнув. – Но так даже лучше. По крайней мере, теперь я могу ходить. Как я это сделал? Очень просто. Так же, как и все остальное. – Автопортрет? – догадалась Анна, почувствовав, как струйка пота побежала у нее по спине. – Ну что же, ты очень догадливая, – вздохнул Клонов. – Жаль даже, что придется тебя убить. – Не много ли на себя берете? – огрызнулась Анна, отступая таким образом, чтобы сзади оказалась стена. Но прежде чем она успела сделать еще один шаг, Клонов небрежно махнул в ее сторону маленькой ручкой, и она согнулась пополам, точно получив мощный удар в живот. – Не делай глупостей, голубушка, – снисходительно проронил Клонов, глядя, как девушка пытается судорожно втянуть в себя воздух. – Ты очень напакостила мне при жизни, и я не собираюсь шутить. Но знаешь, что разозлило меня больше всего? Анна не выразила заинтересованности. Честно говоря, ей было сейчас не до этого. Она попросту задыхалась. Но Клонову и не нужен был ее интерес. Он словно разговаривал с самим собой. – Меня привела в ярость смерть моей возлюбленной. – Сандры? – спросила Анна, которая смогла наконец вновь обрести дыхание. – Как трогательно. – Она усмехнулась и немедленно получила еще один удар, на этот раз – по щеке. Удар был такой силы, что голова ее дернулась и она рухнула на пол. – Не смей говорить об этой девушке пренебрежительным тоном! – взвизгнул Клонов. – Если вы так дорожили ею, то почему позволили своему подельнику придушить несчастную, как куренка? – поинтересовалась Анна, сплевывая кровь. – Фрэнк. Этот жалкий урод! Он поплатился за то, что сделал. Но он был только орудием. Ты виновата в смерти Сандры. Он вознамерился снова ударить Аню, но на этот раз она была готова. Посланная в нее тяжелая чугунная напольная ваза, несущаяся вперед, со свистом рассекая воздух, замерла на мгновение, не долетев до девушки, и с грохотом рухнула на пол. Клонова это даже позабавило. – Пытаешься быть сильной? Бесполезно. Тебе со мной не справиться, – ухмыльнулся он, зловеще поблескивая стеклами очков. Анна и сама понимала, что совершила глупость, явившись сюда, но не могла же она спокойно сидеть дома и ждать смерти. Уж лучше так, в открытом бою. Хотя какой это бой? Так, избиение младенцев. Словно в подтверждение своих грустных мыслей, она едва успела отклонить удар обоюдоострого клинка, который сам по себе сорвался с ковра и вонзился в стену в сантиметре от ее лица. – Слушай, клоун, хватит играть со мной, – прошипела она. – Хочешь убить – валяй. Только побыстрее. У тебя пол холодный, боюсь задницу простудить. – Э, нет, дорогая моя. У меня есть к тебе одна маленькая просьба, – почти ласково протянул Клонов. – Какая еще просьба? – Отдай мне перстень. – Вот этот? – уточнила Анна, помотав в воздухе рукой со сверкающим на пальце изумрудом. Клонов на секунду потерял над собой контроль. Глаза его жадно блеснули в полумраке. – Этот самый, – кивнул он и судорожно сглотнул. – Эк тебе приспичило, – усмехнулась девушка. – Помнится, я уже видела однажды такой же блеск в глазах одной моей знакомой. Сандры. Не для тебя ли она старалась? – Увы, – развел руками Клонов. – Сандра признавала только собственные интересы. До других ей просто не было дела. Тем более – до моей скромной персоны. Каюсь: рассказал ей однажды в порыве откровенности легенду о волшебном перстне – я ведь думал, что он безвозвратно утерян, – а она вдруг загорелась идеей его заполучить. Даже заказала точную копию у дорогого ювелира. Что поделать – Сандра всегда мечтала о власти! – Так она что, не догадывалась, кто ты на самом деле? – удивилась Анна неожиданно пришедшей в голову мысли. – Понятия не имела. Для нее я был всего лишь талантливым и модным художником, который умел развлечь ее красивыми сказками и легендами. – Как же она ошибалась, – протянула Анна с иронией. Клонов неожиданно разозлился, услышав насмешку в ее голосе. – Отдай перстень! – резко сказал он. – Подойди и возьми, – пожала плечами Анна. У нее затеплилась надежда. Если Клонов согласится, у нее появится шанс на спасение. Но Клонов оказался хитрее и приближаться вовсе не торопился. – Я не могу заставить тебя отдать мне его, – развел он руками. Лицо его мгновенно озарилось радостной улыбкой. – Зато я могу причинить тебе такую боль, что ты сама будешь умолять меня принять твой подарок! – Вот этого ты не дождешься! Она тут же пожалела о своих словах. Ее левая рука начала выкручиваться, точно так же, как это происходило на ее глазах с руками Фрэнка. Анна взвыла от боли. Еще секунда, и ее кости треснут от напряжения.