Итак, ее предположение получило неожиданное подтверждение, но она почему-то не испытывала радости. Наоборот, ей стало страшно. Убийца был в тот день в доме, он прекрасно ориентируется здесь, знает о существовании тайного хода… О, господи! Кто же это? Ясно одно – кто-то из своих. Не успела Аня решить, кому рассказать о своей находке, как со всех сторон раздалось тихое шипение, оно все нарастало, и с потолка хлынул самый настоящий дождь. Включилась система орошения. Тонкие колкие струи лупили по спине, по лицу, в мгновение ока Анна вымокла насквозь. Она бросилась к выходу, то и дело вытирая с лица струи воды, почти вслепую нашарила входную дверь, вылетела в коридор и бросилась к лестнице, оставляя на ковровой дорожке мокрые следы. Времени на то, чтобы переодеться, у нее не было. Надо найти Германа и Сандру, если она уже вернулась. Когда Анна буквально ворвалась в комнату Германа, он преспокойно читал газету, развалившись в кресле. Увидев мокрую с головы до ног Аню, со слипшимися волосами и в намокшей блузке, он удивленно крякнул и неуверенно спросил: – Это что, новый способ обольщения? А что, неплохо… – уголки его чувственного рта сложились в плотоядную ухмылку. Анна взглянула на себя и тихо ахнула: намокший шелк блузки, став прозрачным, прилип к ее телу, а поскольку бюстгалтер нужного размера она купить так и не удосужилась, то выглядела сейчас более чем двусмысленно. Кое-как прикрывшись руками, Анна сказала, едва сдерживая злость: – Хватит издеваться. Поднимай свою задницу от кресла, и пойдем в оранжерею. – Ты хочешь сделать это там? – продолжал развлекаться Герман. – В оранжерее – кровь твоего отца, придурок! – рявкнула Аня. Герман мгновенно стал серьезным. – Что ты несешь? – вскочил он на ноги. – Какая кровь? Где? – Бежим скорее, сам убедишься! – топнула ногой Анна. Герман не стал больше задавать глупых вопросов и молча выбежал вслед за ней в коридор. * * * – И где же кровь? – недоуменно спросил Герман. Аня растерянно хлопала глазами. Там, где буквально пять минут назад было отвратительное бурое пятно, сияла чистая, мокрая от воды кафельная плитка! – Ее смыло! – в отчаянии прошептала Аня, стараясь сдержать злые слезы. – Ее смыла эта проклятая поливалка! Кто-то включил систему орошения. Надо немедленно найти того, кто это сделал. Она рванулась обратно к двери, но Герман успел поймать ее за рукав. – Не спеши… Она изумленно подняла на него глаза. – Видишь ли, никто не включал систему. – Но как же… – Подожди. Я понимаю. Достаточно взглянуть на тебя, чтобы понять, что ты угадила прямиком под дождик. Но систему никто не включал специально. Она автоматическая. Включается в час дня. – Он посмотрел на наручные часы. – Сейчас – тринадцать десять. Значит, десять минут назад система включилась в положенное время. – Ну почему именно сейчас! – простонала Анна. – Теперь ничего не докажешь. Улики-то тютю, дождиком смыло. – Не торопись. Ты говорила, что пятно было накрыто этим ковром? – Да. Ты не помнишь, он раньше тут лежал? – Нет, конечно. Это туркменский ковер из коллекции отца. Ему лет сто, не меньше. Он не лежал ни здесь, ни в другой комнате. Это коллекционная вещь, и хранилась она в специальном помещении, вместе с другими раритетами. Но в данном случае его коллекционная ценность не имеет значения. Надеюсь, что за сутки кровь впиталась в ковер достаточно глубоко. Можно будет сдать его на анализ… – Ты гений! – обрадовалась Анна. – Давай отвезем его немедленно! – Я бы подождал. Представь, что начнется, если менты выяснят, что это действительно кровь отца. Они же оцепят все вокруг, начнется паника, а преступник тем временем заляжет на дно, и мы его ни за что в жизни не отыщем. – Пожалуй, ты прав, – кивнула Анна. – Надо дождаться Сандру и все ей рассказать. – Расскажем. Только, сдается мне, она и бровью не поведет. Для нее лишняя шумиха ни к чему. И так разговоров хватает. А в этом случае она попадет под подозрение первая – ведь она одна из главных наследниц. – Действительно, надо подумать, как лучше поступить. Послушай, ты в курсе, что из кабинета твоего отца сюда ведет потайная лестница? – Нет. Впервые слышу! – удивился Герман. – Ай да папенька! Ну, романтик! И ведь никому ни слова! – Не совсем так. Кое-кто наверняка знал о существовании лестницы. – И кто же? – Ну, тот, кто ее мыл, например. Мне как-то трудно представить твоего отца со шваброй в руках, а лестница чистая, ни пылинки. Во-вторых, мастера, которые ее делали. – Да уж. Отец, конечно, любил тайны, но на то, чтобы, как бывало в старые времена, уничтожить создателей секретного хода, у него бы фантазии не хватило. Можно попробовать их отыскать. Сохранились документы, сметы на строительные работы. Нужно спросить у Фрэнка. Кстати, он наверняка знает о ходе. Отец доверял ему как самому себе. Сейчас проверим. – Погоди, – остановила его Аня. – Мне надо переодеться. В глазах Германа снова заплясали чертенята. – По-моему, и так совсем неплохо. Оч-чень эротично. Анна дернула плечом и отправилась в свою комнату, делая вид, что хихиканье за спиной ее нисколько не волнует. Фрэнка они нашли на кухне, где он отдавал распоряжения насчет обеда. – По-прежнему держите дом в своих руках? – с усмешкой спросил Герман. – Привычка, – пожал плечами Фрэнк. – Я занимался этим большую часть жизни. За один день трудно себя переделать. Кроме того, Сандра пока не нашла мне замену. – Удивляюсь вашей сознательности, дружище. Фрэнк метнул в его сторону неодобрительный взгляд и спросил: – Вам что-нибудь нужно? – Один вопрос, Фрэнк. Вы знали о потайной лестнице в кабинете отца? – Вопрос был задан прямо в лоб, и Фрэнку не оставалось ничего другого, кроме как ответить так же честно. – Знал, конечно, – вздохнул он. – Я лично следил там за порядком. Александр Федорович испытывал большое удовольствие от сознания того, что в доме есть что-то, недоступное другим его обитателям. Конечно, это ребячество. Но я сдержал данное слово и никому не говорил о том, что ход существует. – Но кто-то все же прознал об этом, – пробормотал Герман. – О чем вы говорите? – насторожился Фрэнк. – Мой отец не покончил с собой, дружище. Его убили в оранжерее, а потом протащили по этому ходу в кабинет и разыграли маленький спектакль. Думаю, ушел убийца точно так же, как и пришел, через оранжерею. Там есть еще один выход прямо в сад. Фрэнк смертельно побледнел и прошептал посиневшими губами: – Не может быть! Вы уверены? – Более чем, – кивнул Герман. – Кстати, почему вы не сказали о лестнице, когда узнали о происшествии? Бледная кожа Фрэнка покрылась красными пятнами. – Понимаете, когда я вернулся из магазина, все уже произошло. Я был ошарашен случившимся, у меня в голове все перепуталось. Признаюсь, в тот момент я совсем позабыл о секретном ходе. А позже все стали говорить, что Александр Федорович покончил с собой в запертом изнутри кабинете, гости видели, как он туда зашел, слышали выстрел. Милиция и вовсе не заинтересовалась этим делом, сразу сказали – самоубийство. Ну, я и промолчал, думал, ход все равно тут ни при чем. Теперь понимаю, что сделал ошибку. Надо было хотя бы вам сказать, или Сандре… – Ладно, Фрэнк, с кем не бывает. Теперь придется поднимать документы по ремонтным работам. Попробуем выяснить, кто еще знал о ходе. Окажите услугу, поищите их, хорошо? – Это несложно, – кивнул Фрэнк. – Сейчас подадут обед, а после этого я найду все бумаги. Вы не знаете, Сандра вернется к обеду? – Неизвестно, – хмыкнул Герман. – Она унеслась с утра, как пушечное ядро, и не сказала, когда вернется. Фрэнк снова кивнул и поспешил к маячившей у двери в кухню горничной. Она явно старалась привлечь его внимание, Анна и Герман не стали дольше отрывать его от дел. Глава 23 Сандра явилась только поздно вечером, в начале десятого. Ей, очевидно, не хотелось ни с кем встречаться, так как она попыталась проскользнуть в свою комнату незамеченной, но бдительный Герман перехватил ее у лестницы.