– Когда я пришла сюда, Песочный Человек нашел меня и предложил загадать особое желание, – она на мгновение замолчала, сделав глубокий вдох и медленный выдох. – Я пришла сюда, чтобы забыть свое одиночество, поэтому я попросила сон, наполненный людьми, которые хотели бы со мной дружить. Андреа вспомнила о мальчике, которого позвала Пенни, когда они впервые встретились. Как она притворялась, что у нее много друзей. И грустное лицо Пенни, когда Андреа уходила от нее в первый раз. А потом ее отчаяние, когда Андреа снова покинула ее после стычки с Песочным Человеком. И без рассказа Пенни было ясно как день, что девочка страдала от одиночества. Андреа открыла рот, чтобы сказать это, но Пенни не дала ей такой возможности. Она продолжала говорить торопливо и без умолку, будто в ней накопилось очень много слов, и теперь все они спешили вырваться наружу. – Я не умела заводить дружбу дома. Дети в школе как только ни обзывали меня. Я не похожа на девочку из красивого фильма. И я быстро очаровываюсь людьми. Я липучка. Пенни сощурилась. Ее глаза затуманились воспоминаниями, которые ни Андреа, ни Фрэнсис не могли видеть. – Замечтанье ворвалось в мою жизнь в день вечеринки по случаю моего дня рождения. Мы устроили пикник у нас на заднем дворе с фруктовым пуншем, тортом и печеньем. Но никто не пришел. Андреа нежно накрыла руку Пенни своей ладонью. – Я вышла из дома, несмотря на все увещевания моей мамы остаться и поговорить. Я пошла в парк и увидела тропинку, которую раньше никогда не замечала среди деревьев. Пока я шла, день очень быстро сменился ночью. Небо заиграло оттенками розового, потом стало оранжевым, а затем потемнело до фиолетового. И я увидела билетную будку, Маргарет Грейс и весь этот невероятный цирк. Ей не пришлось тратить много времени, чтобы убедить меня войти внутрь. А как только я очутилась в Замечтанье, Песочный Человек дал мне то, о чем я попросила. Исполнил мое желание. В моем шатре было так много друзей. Но с ними было что-то не так. Все они были холодными на ощупь. Они были ненастоящими. Я нравилась им не потому, что это был их собственный выбор. Я нравилась им потому, что именно для этого они и были созданы. – Мне это знакомо, – сказал Фрэнсис, – Песочный Человек сделал шатер, где вся моя семья была в сборе, как я всегда мечтал. Но, может быть, я как-то неправильно озвучил ему свое желание, потому что я хотел, чтобы у меня был шатер, в котором я мог быть частью своей семьи. Но, когда я вошел в то, что построил для меня Песочный Человек, там вся семья была уже в сборе, и я там был, в каждой комнате был Фрэнсис, и им не нужен был еще один, поэтому меня они даже не заметили. В его голосе звучала боль: – Никто не знал, что я там. Андреа схватила Фрэнсиса за руку. – Вот ведь какой он хитрец! – Пенни обхватила себя руками. – И когда я вышла из моего шатра желаний, оказалось, что все то время, которое я провела там со своими друзьями, ничуть не облегчило мое одиночество и я так и не научилась заводить дружбу за пределами своего шатра. Было ощущение, что мне обещали что-то настоящее, а дали пустышку, хлипкую, как бумага. Пенни обвела взглядом аттракционы, вокруг которых клубился туман. – Поэтому я и решала узнать все, что я смогу, о Замечтанье. Я подумала, что если стану здесь настоящим экспертом, то, может, кто-нибудь наконец посчитает меня полезной и тогда я смогу подружиться с настоящими людьми и больше не останусь одна. Даже ненадолго. Пенни вздохнула. – Вот так я и нашла это место. Что-то в нем было магическое. Эту мысль мне навеяло изображение старика на Башне Сновидений. Оно как-то помогло мне освободить голову от мрака, который иногда воцаряется в мыслях. Здесь есть ответы на вопросы об этом месте, я почему-то это знаю. Даже несмотря на то, что пока я не смогла их найти. Я люблю бывать здесь, потому что это помогает мне помнить, что Замечтанье на самом деле хорошее. Или, по крайней мере, когда-то было таким. Фрэнсис потянулся к Пенни и прикоснулся к ее руке: – Спасибо, что рассказала нам свою историю, Пенни. Пенни провела ладонью по щеке Фрэнсиса: – А тебе спасибо, что рассказал нам свою. – Да уж, – Андреа повернулась так, чтобы у нее была возможность заглянуть Пенни в глаза. Она собиралась извиниться, а извинения никогда не даются легко. – Прости, что я убегала от тебя тогда… За оба раза прости. Пенни пожала плечами и улыбнулась: – Ничего страшного. Вы ведь теперь здесь. И, может быть, у меня и не было проблемы с заведением друзей. Она взяла руки Андреа и Фрэнсиса, замкнув их в круг: – Может быть, раньше мне просто попадались не те люди. Андреа крепко сжала руку Пенни, а Фрэнсис сжал руку Андреа. То, что она признала свою ошибку и теперь получила прощение, как будто заполнило ее сердце тем, чего там не хватало. У нее все еще не было никакого решения, но, по крайней мере, Андреа чувствовала, что она не одна в Замечтанье. У нее был брат и новая подруга Пенни. Прошло много времени с тех пор, как она в последний раз заводила дружбу с кем-то. Сама того не осознавая, Андреа пыталась защитить свое хрупкое сердце от того, что ее в конечном итоге бросят и ей будет очень одиноко. Этот маленький, особенный круг детей, взявшихся за руки, придал Андреа уверенности, которая ей сейчас была так нужна. Теперь она как никогда верила, что уже очень скоро они смогут во всем разобраться. – А теперь пошли, – Пенни отпустила их руки и повела детей к массивной горке. Передняя часть аттракциона, построенного из изогнутого металлического каркаса, была высотой почти с двухэтажный дом. Изображения, выступавшие над фоном, казались очень реалистичными. Слева располагалось пухлое голубое облако с бровями, глазами, полными щеками, носом и ртом, выдувающим ветер, который закручивался белыми вихрями и находился в середине композиции. Справа был изображен плавающий в небе остров с полосатыми шатрами, часовой башней и яркими цветными всполохами повсюду. Замечтанье. А над островом парило изображение, которое Андреа видела так много раз, пока была здесь. Песочный Человек. Дружелюбный и в пижаме. На картинке он спускался на Замечтанье, подмигивая и улыбаясь, его зонтик был гордо раскрыт над головой, как парашют, на котором он приземлялся в свой дом. Надпись на табличке над горкой, выполненная широкими синими выпуклыми буквами, гласила: «Начало сновидения». – Сюда! – Пенни повела их в сторону, где текла небольшая река, дно которой было выстлано светло-голубыми бетонными плитами. Река терялась из виду в стене густого тумана и уходила прямо в темноту аттракциона. Казалось, она текла прямо под горку. – Вы готовы? – спросила Пенни, явно довольная собой. – Я готова, – ответила Андреа. Фрэнсис тоже кивнул. Пенни подняла брезент слева и отбросила его в сторону. Под брезентом стоял длинный рычаг, воткнутый в землю, похожий на тот, который открывал ворота Замечтанья. Пенни вытянулась как могла и схватилась за рычаг, раскачиваясь на пятках и пытаясь сдвинуть его с места. – Ну… давай… же! – прокряхтела она. Рычаг поддался, а Пенни от усилий отлетела, будто от выстрела, и упала в грязь. Фрэнсис бросился было к ней, но Пенни уже поднималась, смеясь над своим падением. – И так каждый раз! – воскликнула она, отряхивая подол своего платья. Горка ожила. Теплый свет озарил то, что еще недавно было погружено в тень. Облако заскользило в движении на синем фоне, смещаясь то назад, то вперед и выдувая движущийся волнами ветер. Старик опускался все ниже и ниже навстречу Замечтанью. Огни внизу мигали, ожидая его прибытия в мир цирка. Серебряная лодка проплыла через реку, остановившись рядом с ними и ожидая, когда они в нее сядут. Андреа не терпелось разузнать о человеке с часов и понять, что же было такого в этой горке, что заставляло Пенни думать, будто Замечтанье когда-то было предназначено для добра. Они забрались в лодку и заняли свои места. Пенни села на носу, а Андреа и Фрэнсис разместились вместе позади нее, и лодка осторожно повезла их в «Начало сновидения». Начало сновидения Лодка скользнула на поверхность горки и понесла детей на крутой подъем. Казалось, что высота была гораздо больше, чем предполагали размеры горки, но Андреа уже давно ничему не удивлялась в Замечтанье, учитывая то, как это место умело обходиться с пространством и временем. Целые миры содержались внутри небольших цирковых шатров. Дети исчезали из своих домов и проводили здесь десятилетия. Горка могла снаружи казаться невысокой, а при подъеме на нее вырастать до очень больших размеров. Лодка остановилась в верхней части полотна и начала плавный и медленный спуск. Перед детьми возникла освещенная анимация с людьми, чьи руки двигались вверх и вниз, а глаза мигали. Фрэнсис прильнул к своей сестре, Андреа обняла его одной рукой и крепко держала. Тепло его тела соединялось с ее теплом и проникало в самую глубину ее сердца. Чем бы все это ни закончилось, было так хорошо снова обнимать брата. Защищать его, когда ему было страшно. На первой декорации одинокий прожектор освещал огорченное лицо ребенка. По стенам позади него стекали слезы. Свет погас, затем вспыхнул снова и осветил еще одного ребенка, на этот раз девочку, сжимающую рваного плюшевого мишку, слезы намочили ее платье. Потом и эта декорация ушла в тень. А прожектор крутился и высвечивал все больше и больше детей, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, пока не осветил всех детей у стены слез. Они представляли все культуры мира и все самые большие печали жизни: одиночество, горе, голод, нищету, страх, лишение свободы, негодование, физическую боль, непонимание. Все эти дети перестали верить в то, что добро существует, и жили во мраке отчаяния. Андреа не удивилась бы, если бы свет упал и на ее лицо, и на лица Фрэнсиса и Пенни, потому что они легко вписались бы в ряды всех этих детей из разных слоев общества, которые пережили что-то, что потрясло их до глубины души и лишило всякой надежды. Что-то, что разбило их сердца и сделало их слабыми и уязвимыми. Что сломало их. Что привело их сюда в поисках забвения, в конце концов. Над ними, почти скрытое за облаком, нависало лицо человека с Башни Сновидений. Его лицо тоже было тронуто печалью, а слезы ручьем лились из его глаз, столь же стремительные и тяжелые, как ливень, словно старик не мог выносить страдания этих детей. Декорация отступила в тень, Андреа, Фрэнсис и Пенни медленно плыли через арочный проем, вытесанный в скалистой горе, похожий на вход в пещеру, пустую и темную, словно недра земли или темнота ночи перед первыми проблесками рассвета. Ожила следующая декорация. Андреа узнала на ней некоторые лица из первой сцены – детей, которые пролили реки слез. В этой декорации все дети спали. Их дыхание было размеренным и спокойным. Дети лежали в подвешенных на деревьях золотых гамаках, которые тихонько покачивались, и колыбельная, сотканная из трелей сверчков, шелеста ветра в листьях и гуканья совы, плотно укутывала их, словно одеяло. Старик смотрел на них сверху, и его слезинки слились в одну, затем превратились в клубы дыма, которые меняли форму и цвет, становясь то темными, то светлыми. Дым поднимался все выше и выше, собираясь в ночном небе над детскими головами. Выстраиваясь во что-то. В остров в небе. Потом и эта декорация отступила в тень. Течение реки стало быстрее, спуск круче, ускоряя движение лодки и направляя ее в следующую комнату. В этой комнате Песочный Человек, такой, каким он был изображен на Башне Сновидений, плавно опускался вниз на раскрытом зонтике в хорошо знакомое им Замечтанье. Его лицо было наполнено таким состраданием, что Андреа не могла смотреть на это слишком долго. За воротами Замечтанья собралась толпа детей. С подмигиванием и улыбкой Песочный Человек открыл ворота, и дети из декорации, которые когда-то были такими грустными, ринулись сквозь ворота с лицами, выражавшими радость, волнение и облегчение. Теперь Андреа поняла. Пенни была права, когда говорила, что Замечтанье было хорошим. Оно было создано, чтобы помогать детям со всего мира облегчать их страдания. Чтобы освободить их от горестей и боли. А потом все это как-то превратилось в кошмар. Прожекторы на сцене погасли, снова погрузив лодку во тьму. Андреа, Фрэнсис и Пенни полетели с обрыва вместе с водопадом, который они не заметили. Сердце у Андреа ушло в пятки, она держала Фрэнсиса изо всех сил. Все трое визжали. А потом… все закончилось. Лодка выровнялась, когда они въехали в еще одну, последнюю, пещеру, освещенную электрическим светом. Пенни хихикнула и повернулась к ним. По выражению ее лица стало понятно, что она знала о водопаде, просто решила не предупреждать их. Андреа свирепо посмотрела в ответ, но уголки ее губ слегка приподнялись. Фрэнсис поднял свое маленькое милое личико и тоже улыбнулся. Они были в безопасности. Течение, несущее лодку вперед, замедлилось и стало спокойным и размеренным, неторопливым.