Все еще тяжело дыша, Андреа заметила изображение снежинки над надписью. Ей так не хотелось идти в очередной кошмар, но если этот мальчик был Фрэнсисом, если он был здесь, то, пусть он даже спрятался в самом ужасном в мире сне, Андреа должна была войти внутрь. Она была в отчаянии. Она сделала бы что угодно, если бы это помогло его найти. Андреа приподняла полог шатра, и порыв ледяного ветра пробрал ее до костей. Фрэнсис знал, что она ненавидит мороз. Кем бы ни был этот мальчик, он был уверен, что она не пойдет за ним. Он не угадал. Андреа вошла, и у нее перехватило дыхание от морозного воздуха. Она сжала заледеневшие пальцы и осторожно выдохнула. Обхватив себя руками, Андреа тщетно пыталась хоть как-то согреться. Ей было сложно открыть глаза из-за ослепляющей лютой метели. Она не хотела верить, что Фрэнсис находится здесь, блуждает в ледяном мире. Воздух в шатре был настолько холодным, что обморожение можно было получить всего за несколько минут. Словно тысячи невидимых иголок впивались в ее кожу, когда Андреа пробиралась вперед через сугробы, хотя она уже не чувствовала ног. На ее веках и кончиках ресниц образовались крошечные сосульки. Она с трудом передвигалась, утопая в снегу. Порыв ветра милостиво разогнал метель, образуя маленький просвет перед ее глазами, и Андреа смогла разглядеть высокий темный предмет неподалеку от нее. Вешалка. На ней висело с полдюжины тяжелых шуб, а внизу стояли ботинки из натуральной кожи. Андреа поспешила сунуть свои заледеневшие в кроссовках ноги в большие ботинки и укуталась в теплую шубу. После этого ее мозг стал постепенно размораживаться. Она таяла в шубе, словно сливочное масло в микроволновой печи. Ощущения были похожи на те, которые она испытывала, когда, вдоволь налепившись снежков, брала в замерзшие ладони чашку горячего какао. Андреа почувствовала себя значительно лучше. Теперь она может идти вперед. Теперь она может продолжить поиски брата. Шаг за шагом Андреа все больше утопала в метели. Ее путь обрамляли горные вершины. Через несколько мгновений она заметила в снегу следы детских ног. Впереди она разглядела мальчика, который то появлялся, то исчезал, мелькая среди сугробов и снежных вихрей. – Фрэнсис! Фрэнсис! – кричала Андреа, ее голос эхом отражался от холмов. Она звала брата, понимая, что, может быть, это вовсе и не он, но уже так отчаялась, что ей было все равно. Мальчик постоянно оглядывался. На его бледном лице, черты которого терялись в метели, выделялись ярко-розовые щеки, его уши тоже покраснели. На нем, как и на Андреа, была надета детская шуба. Но чем дальше они двигались, тем яснее становилось, что этот мальчик все еще не хочет, чтобы она его догнала. Наконец метель стихла и все успокоилось. Кругом воцарилась мертвая тишина, был слышен только хруст снега под ногами. Андреа стояла на краю замерзшего озера, поверхность которого была такой гладкой, что можно было подумать, будто это стекло. От ее дыхания образовывался легкий пар, который тут же рассеивался. Андреа прищурилась. Мальчик был там, на другой стороне, он ловко передвигался, скользя по ровному льду. Но он был уже не один. С ним был высокий мужчина в сером пальто, полы которого развевались позади него. Серый зонт качнулся в его левой руке, он оперся на него, чтобы оттолкнуться для скольжения. На его голове был цилиндр сливового цвета. Песочный Человек. Песочный Человек солгал. Он обнял мальчика, дважды похлопав его. Так обычно делают взрослые, когда поощряют ребенка за хорошее поведение. За то, что он послушно делает то, что ему говорят. Андреа хотела снова крикнуть, но мальчик и Песочный Человек вышли из шатра через дверь, высеченную в ледяной горе на дальней стороне озера. Песочный Человек открыл и закрыл свой зонт так быстро, что Андреа едва заметила это, а затем исчез. Девочка пошла вперед, следуя за ними, но вдруг мир сна преобразился прямо у нее на глазах. Небо над ней стало светлее и ярче, затем еще ярче – так, что Андреа уже сложно было оставаться с открытыми глазами. Не задерживайся слишком долго в кошмаре. Предупреждение Маргарет Грейс громко раздавалось в ушах Андреа. Может быть, отсчет времени этого сна начался, когда Песочный Человек и мальчик вошли в шатер, и она была слишком далеко позади, когда сон уже должен был закончиться. Или, может быть, Песочный Человек ускорил завершение сна с помощью своего волшебного зонтика, сыграв с ней жестокую шутку, чтобы не дать ей догнать того, кого он не хотел, чтобы она нашла. Андреа рванулась к выходу, но было уже поздно. Ее ноги заскользили по льду, а небо обрушилось зубчатыми кусочками головоломки, превращающимися в пепел при соприкосновении со льдом. Она упала дважды, тормозя падение руками, и ее тело врезалось в беспощадное стеклянное озеро. Меховой рукав на левой руке разорвался и кожу под ним обожгло. Ей не выбраться отсюда. Свет во сне простирался все дальше, поглощая вершины гор и снежные сугробы, пробираясь к распластанной на поверхности озера девочке, каждый выдох которой создавал облака ледяных кристаллов. Яркий свет плотно обернулся вокруг Андреа, сжимая со всех сторон, и она подумала, что еще немного, и она сломается. Замороженное место Андреа проснулась. В своей кровати. В своей комнате. Под своим стеганым одеялом. Она приложила холодную руку к горячему лбу. Одна мысль снова и снова прокручивалась в ее голове: Это был сон. Это был сон. Это был сон. Андреа чувствовала свои руки и могла пошевелить пальцами ног. Облегчение разливалось в ней с каждым всплеском крови в ее венах. Она свесила ноги с кровати, спрыгнула на пол и, завернувшись в голубое одеяло, направилась к двери. Именно тогда она увидела это. Была ранняя осень. Похолодание после продолжительного жаркого лета. Зима была уже в пути, но еще где-то далеко. И все же тонкие зубчатые пальцы изморози уже ползли вверх по стеклу ее окна. Андреа открыла дверь своей комнаты и отпрянула – из коридора на нее обрушилась глыба снега. Не задерживайся слишком долго в кошмаре. Либо она отсутствовала слишком долго, либо это все проделки Песочного Человека. Андреа не поняла тогда, что Маргарет Грейс – или Маргарет Грейс-сновидение – имела в виду, когда говорила это, но всякий раз, когда Андреа нарушала правила Замечтанья, она оказывалась у себя дома. На этот раз и вовсе «Замороженное место» сумело выбраться из сна Андреа и попасть в ее спальню. Ужас охватил девочку, когда она заглянула под кровать, чтобы найти свои туфли. Она почувствовала, как нервная дрожь пробегает по ее телу. Ей было не по себе от этой звенящей тишины. Андреа не знала, что ждет ее на первом этаже, но она не могла вечно сидеть в своей комнате. Ей необходимо было понять, насколько широко распространился кошмар и захватил ли он еще что-то в доме, кроме окна ее спальни и коридора. Андреа глубоко вздохнула, оставляя в холодном воздухе клубы пара. Она миновала коридор и спустилась по лестнице на кухню. Сосульки свисали с каждого дверного косяка, изморозь покрывала стены, местами образуя новые трещины на штукатурке. Увидев кухню, Андреа замерла. Там стояли ее родители, их тела были неподвижными, а лица серовато-голубыми. Андреа отчаянно пробиралась сквозь снег, которого становилось все больше. Она остановилась возле отца, рука которого застыла на несколько сантиметров выше счетчика, сжимая черную шариковую ручку. Андреа наклонилась близко к нему и подставила палец под его ноздри, проверяя, жив ли он, может ли дышать в таком замороженном состоянии. Но дыхания не было. Его одежда была слишком жесткой, чтобы ее можно было смять, а выражение лица – напряженным и натянутым, каким оставалось через несколько недель после исчезновения Фрэнсиса. Однако его глаза выделялись на лице. Хотя веки казались замороженными и неподвижными, сами глаза оставались влажными. И двигались. Живые! Они следили за ее наклонами из стороны в сторону, полные мольбы, которую отец не мог заставить свой рот выговорить. Мольбы о помощи. Мурашки побежали по коже Андреа при виде этого, чувство вины снова запульсировало в каждой вене: ее отец безмолвно молил о помощи, а она не знала, как ему помочь. Андреа попятилась назад, потому что ее собственные глаза были готовы предать ее, наполняясь той горячей обжигающей влагой, которую она всегда так старалась спрятать. Под рукой отца лежал листок бумаги, на котором было что-то написано до боли знакомым почерком. В конце записки буквы были выведены неровно. Видимо, рука отца уже начинала замерзать, когда он ее писал. АНДРЕА, ГДЕ ТЫ??? Андреа подошла поближе и прикоснулась к нему. Она ощутила такой холод, словно сунула руку в ведерко со льдом. Это она виновата. Это все случилось из-за нее. Ее привычка убегать из дома заставила родителей бояться, что они могут потерять и второго ребенка. Она снова превратила их жизнь в кошмар. А потом еще и заморозила их. – Папа, – Андреа покачала головой и стиснула зубы, – прости меня. Я лишь пыталась помочь. Я хотела вернуть Фрэнсиса домой. Но не волнуйся, я все исправлю. Ноги Андреа тряслись, как будто могли подкоситься в любую секунду. Она старалась говорить увереннее, чтобы скрыть дрожь в теле и растерянность. По ее вине отец оказался в кошмаре. Это все из-за ее путешествия в Замечтанье. Потому что сначала она мечтала хотя бы ненадолго обо всем забыть, а потом решила вернуть Фрэнсиса домой. Она хотела как лучше, а все получалось только хуже. Но несмотря на это, Андреа сейчас говорила искренне. Она действительно собиралась все исправить. Она может все исправить. Просто ей нужно понять, как это можно сделать. Мать Андреа находилась в таком же неподвижном состоянии. Только ее глаза замерзли закрытыми, когда она моргала. Было видно, что за покрытыми инеем веками двигались глазные яблоки. Мать стояла, наклонившись над кофейником, на стойке рядом с ней находилась пустая чашка. Весь дом трещал под тяжестью льда и снега, казалось, что он вот-вот развалится и раздавит их. И их накроет лавина из снега и деревянных перекрытий, льда и гипсокартона, мороза и черепицы… и смертельных снов. – Я… Я должна пойти и найти помощь, – сказала Андреа, надеясь, что ее родители все еще могли ее слышать. Андреа заскользила к входной двери и вышла на улицу. По какой-то причине она была уверена, что заморозка затронула только ее дом. Ей нужно было постучать в дверь соседа, возле дома которого трава все еще была зеленая, и воспользоваться его телефоном. Она вызовет полицию, скорую помощь и пожарную охрану. Всех, кто мог бы хоть как-то помочь. Они будут искать Фрэнсиса в Замечтанье. А потом они прогонят цирк Песочного Человека из города. Но все ее идеи оказались безнадежными, потому что весь мир снаружи тоже был заморожен. Голые ветви деревьев, покрытые наледью, блестели под лучами холодного солнца. Все дома в округе, насколько это могла видеть Андреа, заледенели, и, возможно, люди в них находились в таком же состоянии, как и ее родители. Замороженные. Ее ошибка каким-то образом сковала льдом весь мир? Андреа не давала согласие на то, чтобы кошмары преследовали ее в собственном доме. Покупая билет в Замечтанье, она лишь хотела сбежать от мучительных воспоминаний. Это уж слишком – устраивать такое за одну лишь ее попытку разузнать, кем же был этот мальчик в пижаме. Этому могло быть только одно объяснение: мальчик был Фрэнсисом. Теперь Андреа была уверена в этом. Она также была уверена, что Песочный Человек солгал и что он на многое был готов, лишь бы их разлучить. Андреа сжала кулаки, а затем издала крик, который эхом разнесся по всей округе. Ничего не вышло. Все пошло не так. Она ненавидела чувствовать себя в ловушке. Ненавидела это чувство – быть обманутой человеком, который считал нормальным заманивать людей в свои кошмары и врать, что он не знает ее брата. Андреа не понимала, почему он так делал. Но он точно не был ей другом, как уверял ее при встрече. Каковы бы ни были цели Песочного Человека, какие бы препятствия ни ставил он у нее на пути и сколько кошмаров ей ни пришлось бы посетить, Андреа должна была найти своего брата. Фрэнсис действительно все еще был там, за мерцающими воротами Замечтанья. Если бы только она могла высвободить себя изо льда и попасть к нему, у нее наконец появился бы шанс вернуть брата и восстановить то, что было разрушено.