– Лэндориер, ты скажешь нам правду? – мой дракон добавил льда в голос. – Или мне придётся применить… силу. – Я всё сказал, – сын дракона вскочил со своего места, но два пришедших с нами дознавателя просто положили ему каждый по ладони на плечо, и он рухнул обратно, выкрикивая. – Всё! Я же признался! Чего вам ещё нужно! – Правду, – повторил мой дракон. – Или ты её скажешь сам, или… Не вынуждай меня, сын! – Сын?! – истерически расхохотался Лэндориер. – Да ты понятия не имеешь, что значит – быть отцом! Холодный, надменный аристократ, для которого собственные дети – обуза. – Я дал тебе шанс, – вздохнул герцог, лишь едва заметно поморщившись от обвинения. – Видит небо, я этого не хотел, но ты не оставил мне выбора. Севилиан, приступай. – Да, ваша светлость, – кивнул менталист и уставился на Лэндориера. Тот перестал дёргаться под удерживающими его ладонями дознавателей, уронил руки, выпрямился и посмотрел вперёд – не на отца, а куда-то в стену за ним, – совершенно пустым взглядом. Лицо его стало нереально спокойным. – Спрашивайте, ваша светлость. Он ответит всё, что знает. – Кто организовал похищение маленьких оборотней? – ровным голосом, в котором уже не было льда, спросил герцог. – Мой сын Лестин, – так же спокойно, безжизненным голосом, ответил Лэндориер. И от этого голоса мне стало жутко. – Почему он это сделал? – Долги. Большие. Скачки. Пари. Азартные игры. – Как ему пришла в голову эта мысль? – На него вышли гардестанцы. Предъявили все долговые расписки. Предложили «отработать». Поставлять им малышей-оборотней. План по похищению сирот он придумал уже сам. Лестин был попечителем одного из приютов, оттуда взял первых сирот для передачи гардестанцам. Я слушала этот диалог, эти голоса, совершенно без интонаций, словно бы мой герцог был под таким же воздействием, что и его сын, и мурашки бегали по спине. Последняя реплика Лэндориера заставила меня вскинуть глаза на моего дракона и встретиться с ним взглядом – он тоже в этот момент посмотрел на меня. – Вандерик, они его специально в долги вогнали? – шепнула я и получила лёгкий кивок – дракону пришла в голову та же мысль. – Почему он не обратился за помощью к тебе? – допрос продолжился. – Лестин знал, как семья поступила с Брейном, и опасался, что я тоже от него отрекусь. – Когда и как ты сам узнал об этом? – Давно. Случайно. Застал его за расчётом с посредником, придя в гости без предупреждения. У меня были ключи от его дома. – И как ты отреагировал? – Стал помогать. – Чем именно? – Добывал сведения через тебя – узнавал, не заподозрили ли чего-то спецслужбы, не вышли ли на след. – Ты сам участвовал в организации похищений детей? – Нет. Но знал даты, время и прочие подробности. Воспользовался этим, когда понадобилось избавиться от Эйдера. – Почему ты это делал? – голос дракона дрогнул. – Он мой сын, – голос Лэндориера звучал всё так же безжизненно, сильно контрастируя с произносимыми словами. – Он мне дороже всех оборотней мира. – Почему ты просто не оплатил его долги? Если у тебя не хватало на это денег, я бы дал тебе, не задавая вопросов. Ты это знал. – Долгов давно не было. Теперь Лестину за это платили. Хорошо платили. Он увяз слишком глубоко, и подельники грозились в случае его выхода из игры сдать его спецслужбам. – Подставившись сами? Сомнительно. – Лестин в это верил. В любом случае, он не был готов отказаться от этих денег, привык жить на широкую ногу. – Я узнал всё, что хотел, – герцог в последний раз пристально посмотрел на сына, после чего отвернулся, словно не в силах на него смотреть. – Риситейер, закончи допрос. Один из дознавателей, не тот, что обыскивал дом на предмет опасных ловушек, а другой, кивнул в спину моему дракону: – Будет исполнено, ваша светлость. – За это ведь положена казнь? – негромко уточнила я, тоже в спину Вандерика. – Ну, за малышей оборотней? – Да, – кивнул тот, не оборачиваясь. – А сам он мог бы избежать казни за покушения? – кивнула я на Лэндориера, хотя мой дракон этого видеть не мог. – Эйдер-то жив, то есть, покушения не удались. – Не знаю. Но шанс был. Теперь уже вряд ли. – А он действительно любит сына, – пробормотала я. Отцовская любовь для меня сейчас была болезненной темой, зацепило за живое. – Готов был отдать свою жизнь, чтобы спасти его. – Одна жизнь старика на три молодых – неплохой обмен, – раздался всё такой же ровный голос, услышать который больше я как-то не рассчитывала. Вандерик резко обернулся и впился взглядом в сына. – Три жизни? Чьи ещё две? Кого ещё ты покрываешь? – Никого. Пытался просто спасти. Не вышло. – Объяснись! – Лестин – вдовец. Если и он, и я попадём в тюрьму, его дочери окажутся в приюте. – У тебя трое детей, – напомнил дракон. – Разве остальные не смогут позаботиться о племянницах? – Старшая дочь замужем за гардестанцем, я не видел её уже более пятнадцати лет. Младшая полгода назад родила двойню, и в семье теперь пятеро детей, а магазин зятя большого дохода не приносит, едва на плаву держится. Они не потянут ещё двоих детей без посторонней помощи. Я бы завещал внучкам свои накопления, но знаю, что наше с Лестином имущество будет конфисковано. – Если бы твои деньги достались дочери, она взяла бы твоих внучек в семью? – уточнил Вандерик. – Не знаю. Возможно. Сейчас она сама в непростом положении, я помогал ей, но больше не смогу. У меня сжалось сердце от жалости к незнакомым мне девочкам, которые уже потеряли мать, а теперь лишатся и отца, а заодно и дома. Вандерик же снова отвернулся и, ведя меня за руку, вышел из комнаты. Я заметила несколько следователей в доме, они явно всё слышали, и когда мы вышли из гостиной, двое из них зашли туда, остальные остались в прихожей. – Пошлите к нему целителя, – отдал приказ мой дракон одному из них, после чего мы вышли из дома и сели в карету. Я только сейчас обратила внимание, что на козлах сидел оборотень в форме. В карете дракон тут же затянул меня на колени, закутал в объятия и уже привычно прижался щекой к моим волосам. Кажется, прикосновения ладоней ему было мало, и сейчас он усиленно об меня успокаивался. Я тоже обняла его, прижалась крепче, и так мы сидели довольно долго, пока я не почувствовала, как он начал расслабляться. – Вандерик, – решилась я на вопрос, но была перебита: – Этой ночью ты называла меня иначе. – Дэрик? – уточнила я. – Да. Меня никто никогда так не звал, только ты. Мне понравилось. – Дэрик, – повторила я, потому что, мне и самой понравилось его так звать. Случайно слетело с языка, когда я была ужасно взволнована и расстроена, но, похоже, очень удачно. – А целитель Лэндориеру зачем? – Воздействие, которое применил к нему Севилиан – серьёзное вмешательство в сознание. Это самая крайняя мера, применяется только по прямому разрешению вышестоящего начальства, сам Севилиан её применять без моего приказа права не имел. Именно его я не хотел применять к Риварту, да и тут пытался избежать. Но Лэндориер не оставил мне выбора. И если сейчас с ним не поработает целитель, он будет страдать мигренями долгие годы. Дракон замолчал на какое-то время, потом выдохнул: – Которых у него нет. – Но ты не мог позволить ему страдать даже то время, что ему отпущено, – догадалась я. – Я не могу спасти его – тут разве что императорский приказ о помиловании помог бы, но Сиандерин на такое не пойдёт, поэтому я даже с прошением обращаться не стану. Но то, что в моих силах, я для своего сына сделаю. – А его деньги? Их можно не конфисковывать, а отдать его дочери для внучек? – Нет. Но я и сам вполне могу платить за содержание своих правнучек, чтобы они жили в семье. Заодно поручу кому-нибудь из своих людей разобраться, что там с тем убыточным магазином. – Октару? – Ему и так работы хватает. Не забывай – у меня торговая корпорация, там найдётся немало компетентных людей, кому можно это поручить. – Ты ведь хотел познакомиться со своими потомками – вот отличный повод! – воодушевилась я. – Да, просто великолепный, – горько усмехнулся дракон. – «Здравствуйте, я ваш дедушка и прадедушка. Я только что лишил вас отцов, деда и брата». После этого они меня будут просто обожать, я уверен. – Ты лишил? – искренне удивилась я. – А не они сами, став преступниками, обрекли своих родных на сиротство или нищету?