— Записи с дорожной камеры, — сказал себе Филлипс. — Вот и они. Это была запись с камеры на сигнальной будке на улице, где жил Гуцио, установленной, как и остальные по всему городу, после 11 сентября на средства Министерства внутренней безопасности. Такие есть во всех городах. Филлипс покрутил диск в пальцах, затем открыл дисковод компьютера, вставил диск и сел в кресло. Записи были за весь день. Просмотрел ли их уже кто-нибудь и сколько диск пролежал у него на столе? Запись шла с утра. С началом привычной суматохи нового дня тротуары заполнились спешащими на работу людьми. Филлипс промотал вперед и в полдень увидел пару с собакой и бездомного, который выпрашивал мелочь у прохожих. На мгновение возле мужчины остановилась машина, потом уехала прочь. Он снова промотал вперед к примерному времени смерти, указанному судмедэкспертом. Теперь было темно. Из-за угла вывернула машина и остановилась в конце квартала, подальше от уличных фонарей. Филлипс сразу же узнал машину, и у него засосало под ложечкой. Он затаил дыхание, глядя, как водитель вылезает из машины и идет по тротуару к дому Гуцио. Когда фигура приблизилась, Филлипс поставил запись на паузу и приблизил изображение. Лицо водителя заполнило экран. Филлипс почувствовал, как заколотилось сердце. Это была Ванесса. Шон никогда не был там, потому что в ночь убийства Гуцио они с Доном сидели в «Хард-роке». У него было идеальное алиби и идеальная сообщница. Ванесса Двайер. Филлипс пустил запись дальше. Ванесса поднялась по ступенькам, взломала замок на входной двери Гуцио и исчезла в доме. Он промотал вперед до места, когда она вышла и поспешила по тротуару назад, оставив входную дверь открытой специально, чтобы тело Гуцио обнаружили. Филлипс вскочил с кресла, обежал вокруг стола и распахнул дверь кабинета. Кинан сидел за своим столом. — Лиам Двайер уже уехал? Он записывал показания. Кинан кивнул: — Да, уехал около часа назад. Филлипс достал из кармана телефон и позвонил на сотовый Лиама. Голосовая почта. Набрал домашний Двайеров — тоже голосовая почта. Он сбросил звонок и позвонил в больницу. — Соедините меня с Три-Уэст. На другом конце возникла пауза. — Три-Уэст. Сестра Конноли. — Палату Ванессы Двайер, пожалуйста. — Миссис Двайер выписали рано утром. — Кто разрешил? — Она сама выписалась. — Проклятье! Филлипс положил трубку и выбежал из кабинета. Ванесса убила Гуцио. Она все время была заодно с Шоном, а теперь Лиам с ней. Еще один из его людей в опасности. Глава 67 Лиам осторожно опустился на стул напротив жены, переводя взгляд с Ванессы на пистолет и обратно. Он понимал, что эта ситуация должна его обескуражить или шокировать, но каким-то образом это зрелище имело смысл. — Итак, конец истории, — сказала Ванесса, голос ее звучал спокойно и уверенно. — Конец всего. Тишина. Словно сам дом затаился в ожидании того, кто сделает следующий ход. — Что ты делаешь? — наконец спросил Лиам. — Исправляю все. Вот как все должно быть. Не так я себе это представляла, надо признать. Но в данной ситуации другого выбора нет. — Ванесса вздохнула и ссутулилась. — Я всегда знала, что у этой семьи есть прошлое, но никогда не понимала, сколько тайн у каждого из нас. Я думала, мы с тобой любили друг друга. Даже в непростые времена, когда умирала моя мама и мы пытались забеременеть, я всегда думала, что основой всему настоящая любовь и мы всегда сможем построить на этом фундаменте. Мне не нужны были сказки и розы. Мне просто надо было знать, что ты будешь рядом и в горе, и в радости. — Я был. Ванесса коротко взглянула на него. — Тайны. Я узнала про вас с Керри почти сразу же. Мои подруги из больницы видели однажды вечером, как вы ужинали. Держались за руки. Целовались украдкой. Не могу выразить, как больно и стыдно мне было. Как ты мог так поступить со мной? Как мог предать нас? Пистолет целился в него, ее пальцы вокруг гладкой рукоятки из красного дерева даже побелели. — Я не могла поверить, что так ошибалась насчет нас. Я растерялась. Я имею в виду, что это я должна была заботиться о тебе. Я должна была быть матерью, которой у тебя никогда не было. И я хотела заботиться о тебе. Но ты изменил мне и все разрушил. — Так получилось. — Я следила за вами. Смотрела, как ты обнимаешь ее за талию. Смотрела, как вы прикасаетесь друг к другу, целуетесь. Я видела, что ты влюбляешься в нее. Я видела. Лиам медленно протянул руку: — Ванесса, отдай мне пистолет. — Все, чего я хотела, это быть любимой, и думала, что так оно и есть. Я думала, что мы любим друг друга. Когда моя мама умерла, я нуждалась в тебе, а ты отвернулся от меня. — Чушь, — огрызнулся Лиам. Он оглядывал комнату в поисках чего-нибудь, что можно использовать для защиты, но ничего не находил. За столом он был полностью беззащитен. — Я был с тобой на каждом этапе пути. Я старался быть рядом. Я сделал бы все. Ты меня оттолкнула. Ты хотела, чтобы твое горе принадлежало только тебе, и ты оттолкнула меня. В объятия другой женщины. — Нет, — ответила Ванесса, и в ее глазах заблестели слезы. — Это не так. Мы созданы друг для друга. Мы единственные, кто знал, что такое настоящая боль. Мы единственные, кто знал, каково потерять родителя в раннем детстве, и этот опыт дал нам узы, которые не разделишь ни с кем другим. Это в нас. Всегда. А потом, когда ты был мне нужен, тебя не было рядом. Ты был с той шлюхой. Ты захлопнул дверь в наше будущее и начал новое с Керри Миллер. Ты оставил меня одну. — Отдай мне пистолет. Пожалуйста. Ванесса проигнорировала его. — Мне потребовалось время. Пришлось пройти через несколько стадий, как пишут в книгах. Депрессия, отрицание, торг. Но, дойдя до гнева, я застряла. Я не могла его стряхнуть. Что бы я ни делала, у меня не получалось подавить гнев, который кипел внутри. Он был как вирус, который распространялся, пока не поглотил меня, и я могла думать только о том, чтобы выплеснуть этот гнев на тебя и всех вокруг тебя. Я хотела, чтобы ты страдал. Я хотела, чтобы ты узнал, что такое настоящая боль, и я придумала идеальный план. Я убью твою подружку, повешу ее убийство на тебя и буду смотреть, как ты гниешь в тюрьме до конца жизни. Лиам подался вперед: — Боже мой, Ванесса. Что ты наделала? Ванесса переменила позу, но пистолет не дрогнул. — Тайны. Первой частью моего плана было соблазнить Шона, влюбить его в себя и показать тебе, каково чувствовать себя обманутым. На это потребовалось время, но это и правильно. Он был очень верным братом. Он любил тебя, и поначалу мысль о романе со мной казалась ему неприемлемой. Но женское прикосновение может опьянять. Через какое-то время это прикосновение возобладало над его верностью тебе, и между нами зародилось нечто настоящее. Хочешь верь, хочешь не верь, но в итоге я действительно в него влюбилась. — Ванесса засмеялась. — Можешь в это поверить? Предполагалось, что это я его соблазню, а на самом деле он соблазнил меня. Лиам оглянулся, прикидывая расстояние от места, где он сидел, до входной двери. Слишком далеко, чтобы сбежать невредимым. Они сидели слишком близко. Он знал, что с такого расстояния она не промахнется. Он посмотрел обратно на свою захватчицу и понял, что больше не узнает эту женщину. Выражение в ее глазах напомнило ему глаза матери в тот день, когда она пыталась его убить. Это пугало его больше всего. — Тайны. Однажды, совершенно неожиданно, Керри предъявила мне претензии по поводу моего романа с Шоном. После моей смены она подошла ко мне прямо на больничной стоянке. Я остолбенела. Эта шлюха имела наглость подойти ко мне? Мне потребовалось все самообладание, чтобы не удушить ее на месте и не свернуть эту совершенную шейку, но она пришла не осуждать меня или устраивать скандал. Она пришла как друг. Она пришла предостеречь. — Ванесса, пожалуйста. — Я выслушала ее, и то, что она рассказала, ошарашивало. Во-первых, она призналась, что у вас с ней был роман, и сказала, что ждет от тебя ребенка. Твоего ребенка. Я знала, что убила бы ее на месте, но сохраняла спокойствие, подавляя ненависть, пока чуть не потеряла сознание. Ты дал ей ребенка, которого я не могла иметь. Ничто не могло ранить меня больнее. — Я… — Заткнись. — В доме снова стало тихо. — Керри сказала, что не хочет лезть в мою жизнь, но я должна знать про Шона и его тайну. Она боялась за мою жизнь. Она рассказала, что встречалась с Шоном после того, как вы расстались. Еще одна тайна. Еще одно предательство. Не знаю как, но Керри узнала про нас с Шоном и высказала все ему, когда они ездили в Лейквуд на выходные. Она показала ему фотографии, на которых мы были вдвоем, и призналась, что беременна от тебя. Но она узнала кое-что еще, пока следила за ним, за каждым его шагом. Она узнала его настоящую тайну. Конечно, Шон пришел в ярость. Совершенно потерял голову и избил ее, но она не выдвинула обвинения. Я выслушала ее, глотая крики, которые рвались наружу, и я рада, что сделала это, потому что она рассказала мне, что узнала, и с этого момента все изменилось. Я поняла, что больше не могу любить Шона так, как думала. На самом деле я поняла, что совсем не могу его любить. В комнате становилось жарко. Лиам чувствовал, как на лице выступает пот. — Отдай мне пистолет, — повторил он, слыша слабость в собственном голосе. — Твой брат оказался неожиданным подарком. Тогда-то я поняла, что всему этому было суждено произойти. С помощью Керри я узнала, что Шон — вещь в себе. Им не получится манипулировать, его нельзя вылепить под чьи-то желания. Да, он очаровательный, заботливый, красивый, уверенный, но в то же время он самый ужасный, опасный и злой человек. Он — опытный социопат. Маска, которую он носит, была создана многими годами потерь, боли, гнева и страданий. Он был старшим братом, на плечи которого еще в средней школе легла забота обо всей семье и у которого никогда не было возможности проработать то, что произошло в его собственной жизни. Кто возлагает такое бремя на ребенка? Он никогда не мог выразить своих настоящих чувств, а когда человек подавляет столько токсичности, через какое-то время она обязательно прорвется тем или иным образом. Ваша мать была сумасшедшей. Шон однажды рассказал мне, что полицейские изначально думали, что это она повредила тормоза в машине вашего отца, потому что он пригрозил уйти от нее. Он когда-нибудь говорил тебе об этом? Они не смогли это доказать, поэтому обвинений не было, но всегда подозревали. Шон задавался вопросом, может ли сумасшествие передаваться генетически, как светлые волосы или голубые глаза. Возможно. Лиам стукнул ладонью по столу: — Хватит! Пожалуйста! Ванесса улыбнулась, сохраняя спокойствие. — Лиам, Керри рассказала мне, что твой брат убивает женщин. Те трупы, что вы нашли. Проститутки в номерах отелей, и за мусорным контейнером, и в парке. Это все Шон. Это и есть тайна, которую узнала Керри. Он убивал уже некоторое время, и его действия набирали обороты. Новости, рассказанные так буднично, поразили Лиама, хотя он знал: все, что она сказала, правда. Он хотел отрицать, рвануться через стол и кричать любому, кто слышит, что его старший брат не способен на то, что он видел в Делавэре и в номере B11 отеля «Тигр». Но он знал, что это всего лишь самообман. Конечно, те убийства совершил Шон. Они слишком похожи на убийство Керри, и волосы, которые он обнаружил в наборе для чистки оружия, были не с одной головы. Он знал, что Ванесса говорит правду. — И вот я, разъяренная и растерянная, стояла перед женщиной, которой желала смерти. Шон изменял мне с той же женщиной, с которой мне изменял муж, и она ждала ребенка от моего мужа. Такое клише. Как в кино с чертова «Лайфтайм»[11]. Керри хотела сообщить про Шона в полицию, но я убедила ее подождать. Сказала, что помогу ей и поищу больше доказательств у Шона дома, притворившись, что все еще с ним. Сначала она отнеслась с недоверием и хотела сразу же привлечь полицию, но я объяснила, что копы поддерживают и покрывают друг друга и что без веских улик ей никто не поверит. Я сказала, что смогу достать эти улики. В итоге она согласилась, и это купило мне время. Первым делом я рассказала все Шону. Мне нужно было знать, говорит эта сучка правду или просто запугивает, чтобы захапать его себе. Я поговорила с Шоном и вместо того, чтобы потребовать извинений или закончить наш роман, сказала, что понимаю. Я сохраняла спокойствие. Хотела знать о его тайне, хотела знать все. Без осуждения. Только правду. Когда он закончил, я поведала свою тайну и свою правду. Сказала, что хочу, чтобы он помог мне убить Керри и подставить тебя, и пообещала, что, когда все закончится, наша любовь станет сильнее и мы избавимся от всего плохого в наших жизнях. Я заставила его увидеть, что Керри слишком много знает. Она представляет угрозу и должна умереть. А ты должен страдать. — Я больше не могу это слушать, — сказал Лиам. Ему хотелось опустить голову на стол и исчезнуть. Разум кричал подняться и бежать, но он знал, что не сможет. Он был в ловушке.