— Лючия, ты маг? — Немножечко, — зарделась еще больше Лючия. — Но умею немного. Зажечь огонь, вскипятить воду, тонко прясть и вышивать золотом. — Тебе не давали уроков магии? — спросил Имир. — Только бытовые. — Навыки магической домохозяйки, — фыркнула я. — Идеальная жена. — Разве это плохо? — Лючия так искренно смотрела на нас, что мне стало стыдно. — Разве долг женщины не быть хорошей женой? — Несомненно, — поспешил ее успокоить король Альфонс. — Просто если бы ты знала боевые навыки, это пригодилось бы в случае опасности. Лючия вздохнула и некоторое время ехала в молчании. Зато Имир оживился. — А ты, Элиза, что умеешь? Разжигать костер в очаге? Вышивать? В чем твои навыки хорошей жены? — А не пошел бы ты… — незлобливо сказала я. — Она танцует, — встрял король. Я так посмотрела на него, что он засмеялся. — Но ей не нравится, когда я об этом вспоминаю. — Ты меня вынудил танцевать для себя. — Я бы повторил. Я подстегнула коня и вырвалась вперед. Не желаю говорить на эту тему. Впереди показались огни домов. Мы остановились у первого, постучали, Лючия спросила про Игнасию, и ей сказали, где искать кормилицу. Старушка приняла нас душевно. — Я вас накормлю, вот только дрова заканчиваются… — посетовала она. Имир молча сбросил плащ и вышел во двор с топором. Скоро оттуда донеслись удары. Король Альфонс сослался на старческий ишиас и не стал таскать дрова. Лючия хлопотала по хозяйству, а я плюхнулась в кресло, и на колени мне сел пушистый серый кот. Я гладила его и смотрела на огонь. Глаза слипались, но и есть хотелось страшно. Чуть позже мы сидели за столом, наливали из котелка в плошки и ели густую похлебку. Спать старушка постелила нам у огня на полу, а Лючию забрала в свою комнатку. Когда король засопел младенцем в куче своей одежды, я устало растянулась рядом с Имиром. Глаза слипались, и свинцовая тяжесть сковала руки и ноги. Я начала проваливаться в сон, но тут Имир заговорил: — Колючка, расскажи мне о жизни на Терре. Я устало вздрогнула и хотела послать его, но разлепила веки. Викинг лежал на боку совсем рядом, и в его глазах горело настоящее любопытство. Как у ребенка. Сейчас только я оценила его накачанное тело, удачно скрывавшее от меня всполохи огня. Красивый он. Так, Сафонова! В руки себя взяла. Он — маг. — Ну… — Я прогнала горечь из мыслей. — Обычный мир, как этот. Только без магии. Там более комфортная жизнь, только время пролетает как-то быстро, не так, как здесь. И один день похож на другой. Я там работала менеджером в рекламном отделе. Реклама — это привлечение внимания к товару. Вроде того, что на базарах зазывалы делают. — Ты была счастлива? — Сейчас цвет его глаз было не различить, и я не знала, понимает ли он вообще хоть приблизительно, о чем я ему толкую. — Это был… знакомый мне мир. Я в нем родилась, училась, достигала целей. Я знала его правила. Здесь я больше тыкаюсь как слепой котенок. И еще мне кажется… этот ваш мир совершенно мужской. — А твой мир какой? — Мой… — Тут я прикусила язык. Ох, конечно, я могу распинаться о равенстве женщин, но… давай посмотрим правде в глаза, Сафонова. Девяносто процентов руководящих должностей в компаниях, где ты работала, принадлежат мужчинам. Последнюю работу ты потеряла из-за сексуальных домогательств шефа. — Получается, что мой мир… он тоже про мужчин. Но я добилась высокой должности, работала среди мужчин на равных, пока начальник не отправил меня в большое плавание в Европу, а там произошел конфликт с новым начальником… И в общем я осталась без работы. Но у нас женщины имеют право голоса, работают. А здесь… — Здесь… Ты — террианка. Вроде второго сорта, но ты смогла пробиться к жрецу. Ты стала учиться в его спецотряде, куда берут только магов и только мужчин. Ты получила должность наемницы, выполняешь задание, которое не под силу магам. Ты в мире мужчин-магов, но здесь есть женщины-магички, ведьмы и знахарки. На Севере, откуда я родом, правят Снежные королевы. Ты не маг. И все-таки твоя помощь нужна нам. — Ты считаешь меня вторым сортом? — Нет, Колючка, я про местные предубеждения. Для меня ты высший сорт. Это он что? Заигрывает со мной? Улыбка в золотистой бороде была неоднозначной. — Знаешь что? Давай спать. — Я повернулась на спину и закрыла глаза. — Спокойной ночи, Колючка, — пробасил Имир. Кажется, я заснула с глупой улыбкой на лице. ГЛАВА 22 Утром меня разбудил шестилетний король Альфонс. Пока я пыталась понять, кто я, где я и чей это ребенок, Лючия забрала его, а я сонно села у очага. Вошел Имир с охапкой дров и стал разжигать огонь. — Ты побрился, — заметила я. Викинг улыбнулся. — У Игнасии есть зеркало. — Правда? Надо посмотреть на себя. А то с момента начала похода не знаю, что у меня с лицом. Я подошла к зеркалу: вымытые вчера волосы свалялись, вид заспанный, одежда в бурых пятнах крови. Хорошо, что не моей. Достала гребень из походной сумки и начала продираться сквозь колтуны. — Позволь мне. — Лючия выхватила гребень и начала расчесывать. Странно, но было не больно. Ее пальцы иногда вспыхивали искорками, локоны сами расплетались из колтунов, волосы становились блестящими и красивыми завитками струились вдоль лица. — Фантастика, — выдохнула я. — И никаких бальзамов не надо. Лючия улыбалась и продолжала расчесывать, потом собрала копну густых волос в хвост лентой и прочно затянула. — Спасибо, Лючия! Ты просто волшебница! В жизни не было такой шикарной укладки! Я заметно повеселела. — Ты хоть и террианка, а все равно мне как сестра. — Лючия приложила ладони к моим щекам, и когда убрала, то на них появился нежный румянец. — Хочу, чтобы ты красавицей стала, такой, какая внутри прячется. Она провела пальчиками по бровям и ресницам. Выщипанные нещадно в подростковом возрасте брови вдруг загустели и красиво изогнулись. Реснички стали темнее, гуще, подчеркивая светлые глаза. Магия Лючии вернула губам, высушенным помадами, натуральный цвет и мягкость. — Теперь совсем другое дело, — довольно сказала она. — Сами маги не отличат. — А сколько продержится магия? — спросила я, вертясь перед зеркалом. Глаза у Лючии в отражении блестели, а я всегда переживала, что даже в моменты счастья и удачи глаза мои тусклы и невыразительны. — Очень долго, — подмигнула мне Лючия. — Если бы я не возвращала тебе естественную красоту, а колдовала новую, то через пару лун все стало бы, как прежде. А это теперь твое настоящее лицо. Надолго. Пока время не решит сделать тебя старше. Я думала, Имир заметит мое преображение, но он совершенно спокойно спросил: — Готова? И мы отправились в путь, оставив Лючию под крылом у Игнасии. Они проводили нас до дороги и долго махали, обнявшись. Десятилетний король повернулся ко мне в седле и совершенно серьезно сказал: — Когда все закончится, я вернусь за ней. — Надеюсь, вы ей этого не пообещали? Жестоко с вашей стороны морочить девушке голову. — Я не морочу, — возмутился он. — Лючия — милая, скромная и добрая. Валентина была первой красавицей моего королевства и навсегда останется в моем сердце. Но это не значит, что я не в состоянии оценить красоту других. Но ты меня отвергла. Я закатила глаза. — Не надо только мне лапшу на уши вешать. Я террианка и вроде как для вас не пара, гожусь только на одну ночь. — Я говорил тебе, что мне это не важно. Куда важнее доверять человеку.