Братья и сестры действительно перестают обижать младших, когда удовлетворяется их потребность во внимании и поддержке со стороны взрослых. Несмотря на мою собственную нервозность по этому поводу, я изо всех сил старалась преодолеть этот упрощающий образ мышления. А одно исследование, проведенное в 40-х годах, очень помогло мне сохранять трезвый взгляд на вещи. Подобных исследований было проведено немало, но именно это потрясло меня как особенно изобретательное и впечатляющее. Работая с приемными детьми, которые раньше воспитывались в детских домах, один из психологов пришел к выводу, что их неспособность приспособиться к жизни в семье является следствием эмоциональной депривации, которой сопровождалось их раннее детство. Это были дети, которых бросили еще в младенчестве, и они редко испытывали к себе любовь взрослых. Многие из них постоянно переходили от одних приемных родителей к другим, и специалисты, которые ратовали за ликвидацию детских домов, ощутили, что их вера в новые подходы может быть поколеблена. У этих детей развивались такие «привычки», как воровство, сквернословие, склонность к поджогам и побегам, они плохо учились. Психологи пришли к выводу, что все эти наклонности развились у них из-за того, что все они были лишены любви и заботы взрослых в первые месяцы жизни. Один из американских психологов получил грант на исследование, арендовал особняк в Нью-Йорке, нанял штат социальных работников, нянь, воспитателей и психологов и оборудовал комнаты этого дома большими колыбелями, качалками и игрушками для дошкольников. Затем он отобрал для проведения эксперимента две гpyппы мальчиков в возрасте от семи до одиннадцати лет. Все они сменили за короткий период две, а иногда и три приемные семьи. Одна группа продолжала жить у приемных родителей, где за ними присматривали как обычно. Вторую группу перевели в особняк, где каждому был выделен персональный воспитатель, человек, который должен был постоянно уделять ему внимание на протяжении неопределенного срока. Каждому мальчику говорили: «Когда ты был маленьким ребенком, тебе приходилось очень тяжело. Некому было уделить тебе внимание, в котором ты нуждался, ни у кого не было времени играть с тобой. Давай представим, что ты опять маленький. В этот раз все будет иначе. Ты можешь ложиться в колыбель, тебя могут качать в качалке, даже поить молоком из бутылочки, если тебе хочется. Тебе не нужно ходить в школу, ты можешь играть с другими детьми, здесь в подвале есть песочница и лесенки для лазанья; можешь рисовать красками, играть с глиной или строить из кубиков, и у тебя будет собственная кукла или мягкая зверюшка. Ты можешь представлять, что ты маленький, сколько тебе захочется, а когда ты перестанешь этого хотеть, ты сам скажешь нам об этом». Вначале дети думали, что, предлагая им все это, взрослые смеются над ними. Они стали еще более неуправляемыми, многие из них не обращали никакого внимания на воспитателя. Но через неделю они впитывали внимание, как губка, и каждый по-своему вернулся к более ранней стадии развития. За несколько месяцев все они «повзрослели» по собственному желанию. Затем их отдали на воспитание новым приемным родителям. У 80 % тех мальчиков, которые пережили возврат к младенчеству, дела пошли хорошо, и они освоились и привыкли к семье. Из этого исследования вовсе не следует, что все неблагополучные дети должны пройти через нечто подобное. Из этого и многих других исследований мы вынесли важный урок: неудовлетворенные потребности не исчезают, пока они не удовлетворены, они закрепляются очень прочно. Если у ребенка на любой стадии развития не удовлетворяется одна из его потребностей, ему становится трудно, порой невозможно, продолжать расти и развиваться. Ярким примером этого служит нытик Эндрю. В возрасте семи лет он без конца хныкал, доводя родителей до белого каления. С каждой просьбой, с каждой жалобой он обращался к родителям ноющим голосом. Казалось, что он всегда готов расплакаться. Его отец решил, что единственный способ искоренить эту привычку – это не замечать его, пока он не прекратит канючить. «Пока ты не сможешь говорить со мной нормальным голосом, я не собираюсь слушать тебя», – предупредил отец. В этом случае он опирался на распространенное мнение, что надо разрушить привычку, пока она не закрепилась. Но его слова не помогли. Нытье не только не прекратилось, но и становилось день ото дня сильнее. В конце концов, отчаявшись, родители Эндрю согласились с предложением своего домашнего доктора обратиться за помощью в детскую консультацию. Там они узнали о сыне кое-какие весьма интересные вещи. Эндрю было чуть больше года, когда родился его младший брат. Вторую беременность мать переносила тяжело и была довольно долго прикована к постели. Еще один братик родился, когда Эндрю не было и трех лет, так что к семи годам его жизнь, за исключением первых месяцев после рождения, проходила в тени других. Во втором классе к ним пришла очень строгая и суровая учительница, которой, вероятно, следовало бы преподавать в военной академии. На ее уроках запрещалось разговаривать; в холлах дети выстраивались молчаливыми двойными шеренгами; для того чтобы выйти в туалет, требовалось специальное разрешение; детям не помогали справиться с «непослушными» ботинками, а на доске вывешивались плохие оценки тем, кто забывал сказать «спасибо» или «пожалуйста», когда это было нужно. Похоже, что это было последней каплей для Эндрю. От маленького мальчика требовалось так много, а он так страдал от эмоционального голодания, недостаточного внимания и заботы. Не сумев справиться с новыми требованиями, он стал вести себя как маленький ребенок – это была его защитная реакция. Он стал меньше ныть, когда с ним начали обращаться как с младенцем. Он сидел на коленях у матери, папа читал ему (одному!) перед сном, хотя он мог читать и сам, с ним с одним ходили в магазин игрушек, оставив братьев дома с няней, он мог остаться на выходные с бабушкой и дедушкой, ему разрешалось тихо играть в своей комнате с кубиками и пластилином, вместо того чтобы присматривать во дворе за братьями. Все это и долгий разговор с директором школы, в результате чего мальчика перевели в класс к другой учительнице, которая полагала, что семилетним детям необходимы внимание и любовь даже в школе, помогли Эндрю избавиться от дурной привычки. Двенадцатилетняя Линн «взяла за правило» брать без спроса вещи, которые ей не принадлежали. Как только родители находили предметы, которые, как они знали, она взяла в магазине или в доме у друзей, они лупили ее. «Чтобы выбить из нее эту привычку», – говорили они. Но это не помогало, так что пришлось усилить наказание: запретить развлечения. И это не принесло успеха, более того, появились новые дурные привычки: вранье, прогулы, поздние возвращения домой. Воровство, когда оно становится привычным, яркое доказательство того, что не удовлетворены какие-то важные потребности ребенка. Все дети время от времени испытывают непреодолимое желание взять что-то, что им не принадлежит, но когда это входит в привычку – это сигнал, крик о помощи. Двенадцатилетние дети, вероятно, более чувствительны к ужасному ощущению отвращения к себе, неуверенности в своих силах. Они меняются столь быстро и драматично, их взросление неизбежно рождает различного рода пугающие ощущения. Если ребенка бьют или сурово наказывают, это только усиливает у него чувство неуверенности в себе и собственной ненужности, а впоследствии приводит к закреплению привычки, которая становится отражением этих ощущений. Исчезнет привычка или нет, полностью зависит от того, насколько Линн сможет с надеждой смотреть в будущее. Вовсе не значит, что надо разрешить ей красть, надо помочь ей справиться с мучительными переживаниями. Наказание редко приводит к исчезновению привычки, потому что оно обращено к стоящей за ней потребности. Нытик может бросить ныть, но начать сосать палец; врун может бояться обманывать, но вместо этого он начнет заикаться. Родители должны признать свои естественные страхи и склонность впадать в истерику по поводу той или иной привычки. Но они должны стремиться к тому, чтобы найти разумные и продуктивные способы узнавания, какую именно потребность выражает эта привычка, и удовлетворить ее как можно более эффективно. Вернемся к счастливой, обожаемой и любимой маленькой Эми – портит ли ее такое внимание? Что произойдет с привычкой быть «звездой», когда пьеса кончится? Вероятно, некоторое время она будет весьма изумлена и даже очень сердита. Но, принимая любовь, она обретает внутренние ресурсы, умение двигаться вперед к решению новых задач, новым впечатлениям. Она будет чувствовать себя достаточно уверенно, чтобы общаться с другими детьми, не бояться, оставаясь с няней, играть самостоятельно, когда мама занята. Я сказала матери Эми: «Представь, что мы знали бы, что в ближайшем будущем наступит великий голод и Эми будет страдать от недоедания. Оправданно ли будет готовить ее к этому обстоятельству, ограничивая ее в пище, в витаминах и минеральных веществах, так чтобы она привыкла к нему? Это было бы просто глупо. Ощущение, что тебя любят, столь же важно, как и пища, и если ребенок получает этот эмоциональный заряд, он сослужит ему хорошую службу в тех тяжелых обстоятельствах, которые наступят позднее, когда он станет взрослым. Хорошо упитанный ребенок имеет больший шанс выжить в голод, чем недоедавший, в любом случае – касается ли это пищи или чувств». Мама и бабушка Эми были, похоже, потрясены моей аналогией, и я была весьма довольна собой, пока бабушка не сказала: «А как мне избавиться от привычки каждый день видеть это чудесное дитя? Я думаю, что умру, когда она уедет». Это остановило меня. Мне пришли в голову всякие глупости вроде: «Вас будут поддерживать все эти прекрасные воспоминания» или «Можно удовлетворить эту потребность, любя чужих детей». Но хотя все это верно и убедительно, некоторые привычки слишком хороши, чтобы отказываться от них без борьбы. Не кусайте руку, которую вам протянули Нет другого такого периода детства, когда бы родители больше недоумевали и приходили в ярость, чем в те годы, когда малыш предоставляет им убедительное свидетельство того, что Дарвин был прав в своем утверждении, что мы произошли от обезьян. Например, «период кусания», с которым сталкиваются многие родители, когда их ребенку около двух-трех лет. Поначалу мы потрясены, потому что похоже на то, что этот кусающийся «маньяк» расцвел буйным цветом всего за одну ночь: еще вчера это был восхитительный малыш, состоящий из объятий и улыбок и любящий всех. Мы напуганы, потому что знаем, что кусаться опасно; мы взбешены, потому что это кажется нам таким бессмысленным и диким. Сочетание теплого, мягкого, ласкового малыша и его волчьих зубов создает у нас ощущение, что мы столкнулись с чем-то ужасным, вызывающим страх. Поскольку кусание вызывает у нас такие сильные эмоции, мы склонны принимать по этому поводу не очень разумные меры. Примером типичной реакции родителей может служить поведение одной матери: она внимательно осмотрела руку своего сына, которую укусил его младший брат. Определив точное место между локтем и запястьем, она укусила в это же место обидчика, гневно крича: «Вот и ему было так же больно!» Большинство родителей, которые придерживаются правила «зуб за зуб», обнаруживают, что такое возмездие, по-видимому, не оказывает существенного влияния на поведение агрессора. У моих соседей двое детей: четырехлетняя Грета и двухлетний Кенни. Когда я несколько дней назад заглянула к ним, дверь мне открыла бабушка. Она показала мне несколько уродливых шрамов на лице и руках Греты, куда Кенни укусил ее. Бабушка была вне себя. «Мы сходим с ума, мы не знаем, что делать, – сказала она. – Мыли ему рот с мылом, посыпали язык перцем, избили его до полусмерти, но никакого результата». Уже заслужив репутацию человека, который сует нос в чужие дела, я не видела причин изменять себе и в этом случае. «Вы не правы, – сказала я. – Кое-что у него в голове откладывается даже очень хорошо. Он приходит к выводу, что взрослые могут быть такими же глупыми и плохими, как и дети. Я-то маленький, а что происходит с ними?» Рано или поздно тот, кто кусается, кусаться перестанет, так что по большей части наказание никак не влияет на суть дела. Однако укусы опасны, и если мы можем как-то предотвратить или смягчить их, необходимо предпринять все, что в наших силах, чтобы добиться положительного результата. Думаю, что, если мы будем знать, почему ребенок кусается, мы сможем принять правильное решение о его наказании. Для двухлетнего ребенка социальные отношения могут стать источником бурных переживаний. До сих пор если битвы за выживание и велись, то в основном со взрослыми, и плач очень хорошо зарекомендовал себя как способ добиться своего, когда хотелось получить дополнительное лакомство или не ложиться спать сразу после возвращения отца с работы. Но многие малыши вынуждены прийти к выводу, что отношения, которые складываются у них с другими детьми, – дело совсем непростое. Они могут быть грубыми и нечуткими к желаниям других; могут просто так ударить или пожаловаться маме; и им в высшей степени безразлично, хочешь ли ты поиграть с их игрушечным утенком или ведерком для песка или нет. Вот перед вами маленький ребенок, практически младенец, который что-то хочет, в чем-то нуждается и который охвачен непреодолимым стремлением получить то, что он хочет, тогда, когда он хочет. Что он может делать в такой ситуации? Он еще плохо управляет своими ногами, чтобы лягаться, и он вовсе не уверен, что его руки достаточно длинны для того, чтобы драться. Но у него есть одно оружие, которое хорошо ему служило в приятном процессе жевания, и в силе этого оружия он не сомневается – это зубы, они не подведут, если будет нужно защищаться. Жизнь кусающегося малыша превращается в кошмар. Его мать, отец, родственники выкрикивают в его адрес неистовые угрозы, убеждая, что то, что он сделал, это самое страшное, что может сделать человек. Затем, и не так уж редко, взрослые сами кусаются в ответ, повергая ребенка в смятение. Он теряет рассудок от изумления и ужаса. Не только он сам ужасный, дрянной ребенок, но и тот человек, которого он любит больше всего на свете, такой же дрянной, как и он. Хочу со всей определенностью посоветовать родителям: не кусайте руку, которая к вам протянута, потому что ребенок страшно нуждается в любви и понимании взрослых. Он тот же милый малыш, которым был неделю назад, но теперь, когда он испуган или рассержен, им овладевает странное и непреодолимое стремление защитить себя любым путем. Он не хочет быть нелюбимым, он очень хочет знать, как ему остановиться. Но ответ на свой вопрос он чаще всего не получает. В ответ взрослые сами кусают его, намыливают ему рот или задают трепку, и он думает, что если старшие так поступают, они просто-напросто тоже не знают, что делать, как защищаться. Они такие же жертвы инстинктивных побуждений, как и дети. Ребенку в этот момент особенно нужно, чтобы рядом с ним оказался умный и чуткий человек, который помог бы ему найти выход из беды. Человек, который остановил бы его жестким и непреклонным требованием: «Нет. Тебе нельзя кусаться», – а потом сказал бы: «Ты не должен кусаться, я тебе этого не позволю и никому не дам укусить тебя. Ты очень маленький и иногда не можешь остановиться, но очень скоро ты поймешь, как это плохо. А пока посиди один и подумай». У этого метода есть несколько преимуществ. Одно из них состоит в том, что он уменьшает число социальных контактов между маленьким ребенком и другими людьми. Вполне может быть, что кусание является одним из проявлений истерии, возникающей оттого, что ребенок слишком много времени вовлечен в социальные контакты. Одиночество помогает малышу понять, что, несмотря на трудности общения с людьми, на самом деле он этого хочет, и когда его изолируют от них, ему очень грустно. Поскольку тревога и напряжение всегда уменьшаются, если в ответ на детское поведение взрослые отвечают «по-взрослому», мне кажется, что кусающихся малышей можно гораздо быстрее перевоспитать с помощью изоляции, чем с помощью ответных укусов, мыла и шлепков. Вопрос не только в том, сколько дней или недель потребуется для того, чтобы простить его. Столь же важно и то, что это дает блестящую возможность показать ребенку, что быть взрослым интересно, что это значит быть рассудительным, добрым, понимающим, знать, что делать в чрезвычайных обстоятельствах. Когда человеку два или три года и он напуган собственной детскостью и незрелостью, большое утешение – знать, что когда-нибудь он сможет вырасти и стать таким человеком, который сможет при виде кусающегося ребенка проявить благоразумие и сочувствие, взять на руки этого отверженного, унести его из схватки и сказать: «Я знаю, как помочь тебе». Уснуть и видеть сны Джонни девять месяцев. Каждую ночь он без конца просыпается и плачет. Его матери или отцу требуется по 15–20 минут, чтобы укачать его. Кэти два с половиной года. Она приходит в комнату к родителям по четыре-пять раз за ночь с просьбой лечь спать вместе с ними. Родители так измучены и настолько растеряны, что порой запирают дверь в свою спальню, но не могут спать, потому что слышат, как их ребенок плачет. То мать, то отец вскакивают и бегут укачивать своего малыша. Ни один из этих случаев не является необычным. Эти и другие проблемы, связанные со сном, рано или поздно сводят родителей с ума. Меня заинтересовало, почему в последние годы увеличилось количество детей, страдающих бессонницей. Почти любой разговор с молодыми родителями начинается с обсуждения этого вопроса. Слушая по радио доктора Лоренса Балтера, очень популярного детского психолога, я заметила, что за четыре часа эфирного времени более 50 % вопросов, на которые он oтвeчaл, были связаны со сном. Групповые дискуссии с родителями я начала проводить в 40-х годах и продолжаю заниматься этим до сих пор. Хотя и тогда были дети, плохо спавшие по ночам, их было гораздо меньше, чем сейчас. Эта разница столь значительна, что невольно возникает вопрос: с чем связано это явление? В течение тех лет, когда я работала с родителями, жизнь младенцев и дошкольников была сравнительно спокойной и легкой. У них были манежи и стульчики на колесах, у них были игрушки: одно-два кольца, какая-нибудь книжка или пластмассовая зверюшка, крупные бусы или яркий мяч. Когда я была воспитательницей в детском саду в 1940-х и 1950-х годах, мы считали, что за полдня в детском саду ребенок получает более чем достаточно для своего развития. Мы не принимали в детский сад детей, пока им не исполнялось 3 года. В то время в большинстве семей среднего достатка была домработница или няня, которых тогда было в избытке. Малышей брали с собой в гости к бабушке и другим родственникам, но они спокойно оставались дома с няней, когда родители уходили в кино или к друзьям. Детей моложе четырех-пяти лет не водили в кино, в кукольный театр или в цирк. Двух-трехлетние дети ели итальянскую, китайскую или мексиканскую пищу, только если их родители были итальянцами, китайцами или мексиканцами и это было их обычной едой. Они почти никогда не ели в ресторанах и столовых, в основном пищу готовили дома. Тридцать лет назад были детские психологи и педагоги, которые настоятельно советовали родителям уделять больше внимания интеллектуальному развитию детей, но тогда подобные советы давали немногие. Любой малыш, родившийся сегодня, может рассчитывать, что на него обрушится поток самой различной информации и впечатлений с первых дней его жизни. Существует множество колыбелей с зеркалами и кольцами, свистками и рожками, со счетами (чтобы малыш не терял времени даром и учился арифметике); ребенку часто бывает трудно найти место в манеже из-за множества кукол, машинок, мячей, барабанов и прочего снаряжения, предназначенного для его умственного развития. Работает мать или нет, мысль о том, что ее двухлетние сын или дочь должны проводить полный день в детском саду, кажется ей вполне приемлемой. Сто лет назад большинство детей не отдавали в школу до семи лет. Детский сад был новинкой, и никто не предполагал, что дошкольник будет учиться в нем читать и считать. Отсутствие внешней стимуляции развития не исключало того факта, что в то время было столько же умных и столько же не очень умных детей, как и сейчас. Мне кажется, что теория раннего обучения младенцев стала причиной многих эмоциональных расстройств, в том числе и детской бессонницы. Некоторые младенцы, которым стремятся создать специальные условия для того, чтобы они выросли гениальными, например показывают в четыре месяца карточки с цифрами и буквами, оказываются достаточно умными для того, чтобы поступить с ними соответственно своему возрасту: тянут их в рот, чтобы съесть. Создается впечатление, что родители думают, что все потеряно, если их двухлетний или трехлетний ребенок не научится читать, цитировать Шекспира, играть на скрипке или говорить по-японски. А дети начинают нервничать, не понимая, что от них хотят. Все эти намерения взрослых не имеют ничего общего с ходом естественного развития, и вполне вероятно, что именно они становятся причиной детской бессонницы. Многие педиатры, с которыми я беседовала в последнее время, говорили мне, что сейчас они гораздо больше занимаются болезнями внутренних органов, потому что у многих детей обнаруживаются язва, колит, мигрень, выпадение волос и другие заболевания, которые раньше связывались со стрессом у взрослых. Но давайте вернемся ко сну, хотя на самом деле это лишь малая часть явлений, связанных со здоровьем малышей. Чем отличается жизнь маленького ребенка сегодня и полвека назад? Прежде всего тем, что почти половине детей приходится пережить развод родителей. Поскольку маленькие дети не понимают, почему это произошло, они обвиняют в этом себя. Если бы они были красивыми, умными, безупречными, такого никогда бы не случилось. Дети дошкольного возраста сегодня стали частью более беспокойного, шумного и стремительно меняющегося образа жизни, чем их сверстники, жившие в другие времена. Стиральные машины грохочут, гигантские грузовики ревут, как танки, вы идете с ребенком не в маленький магазинчик, а в огромный универсам. Немногие малыши придерживаются простого жесткого режима. Вместо этого они повторяют вслед за родителями любые отступления от него, что также делает их жизнь более нестабильной. Больше всего это относится к телевизору, стимуляции, постоянно подрывающей крошечный, несозревший мозг по нескольку часов в день. И конечно, это все новые продукты, полные консервантов и прочих химических веществ, которыми питаются не только взрослые, но и дети. Жизнь взрослых тоже изменилась. Планета делается невероятно перенаселенной; безумное скопление стекла, бетона и машин обесчеловечивает наши города. Восхитительные леса, поля и маленькие городки былых времен заменили суперавтострады и небоскребы. Возросла экономическая необходимость работать обоим родителям, и все больше женщин должны работать для удовлетворения своих собственных потребностей. Детей перебрасывают с рук на руки: быстро поднимают в семь часов, одевают, кормят завтраком и отводят в детский сад, где они проводят целый день, пока вечером их не заберут домой. Как это не похоже на большую семью, жившую сто лет назад. Тогда, конечно, тоже были свои проблемы, но условия жизни маленького ребенка во многом отличались от сегодняшних и не были такими безумными. Может быть, мы никогда не обретем вновь спокойствия былых времен, но мы должны сделать все для того, чтобы облегчить ребенку восприятие окружающего мира. Для этого необходимо убрать половину всех «развивающих» игрушек из кроватки и манежа. Пара погремушек, мягкая кукла, мячик – этого вполне достаточно для того, чтобы малыш спокойно играл. Для умственного и эмоционального развития младенца намного важнее, чтобы у него была возможность дрыгать ножками, протягивать ручки и вертеться, куда полезнее взять его на руки и поговорить с ним. Дважды подумайте, если захотите отступить от привычного для него режима. Это прекрасно для взрослых, но дети, которым меньше пяти лет, с трудом приспосабливаются к его нарушению. Чтобы ребенок перестал страдать от бессонницы, составьте ему такой распорядок дня, который соответствовал бы его возрасту. Малышам нравится, если они знают, когда у них завтрак, отдых, прогулка в парк, когда наступает время сна. Вы скажете, что не в силах следить за режимом ребенка, так как вы работаете. Конечно, это трудно, но постарайтесь отдать его в детский сад, в расписании которого большое место занимает игра с красками, глиной, песком, водой, в котором режим не похож на школьный: не перенасыщен учебными занятиями, которые неестественны для детей дошкольного возраста. Выбирайте детсад, в котором воспитатели менее строгие, не ругают за беспорядок или грязь, знают, как помочь детям продвинуться вперед в своем развитии без того, чтобы они чувствовали себя виноватыми или испуганными. Выбирайте место, где детей не сгоняют в стадо. Выбирайте няню, которая понимает, что она не надсмотрщик, которая не пытается «формировать» вашего ребенка, но предоставляет это вам. И ради Бога, проследите за телевизором! Один час в день для малышей и ни в коем случае не более двух часов; и выбирайте программы: никакого насилия, никаких новостей! Если будние дни у вас выдались беспокойным и трудными, постарайтесь, чтобы выходные прошли спокойно: поход в осенний лес за разноцветными листьями, целый день игры в песке на пляже, поездка в зоопарк и т. д. Оставьте время для того, чтобы повозиться с ребенком, почитать ему сказку. Будьте последовательны, соблюдая привычный для него режим. «Сейчас мне пора купаться!» – гордо объявляет двухлетний малыш. «Я всегда беру в постель мишку, зайку и мою любимую куклу», – уверенно говорит другой. Не спешите сразу добиться успеха. Проблемы, связанные со сном, не проходят быстро и легко. Менее напряженная и более стабильная жизнь способствует их решению. Постарайтесь сделать жизнь ребенка более спокойной. Конечно, для того чтобы развиваться, ребенок нуждается в стимуляции, но не в безумной, неупорядоченной, подавляющей. Отход ко сну должен быть почти ритуалом. Это один из тех моментов, когда родители могут полностью контролировать обстановку. Сначала – каждый день в одно и то же время – теплая ванна. Каждой игрушке говорится «спокойной ночи», ребенок целует ее и укладывает в кроватку. Замечательное снотворное – перечисление всех тех, кто любит малыша и желает ему спокойной ночи! Если жизнь ребенка беспокойна и неупорядоченна: родители развелись; его надолго оставляют в детском саду; днем было слишком много впечатлений; мама и папа за завтраком кричали друг на друга, – перед сном можно поговорить с ним об этих событиях, попросив малыша рассказать о том, что он чувствует. Даже маленькие дети могут в крайнем случае покивать в ответ головой и почувствовать, что вы хотите им помочь. Когда ваши сын или дочь не могут сформулировать свои чувства, не кричите на них, а спокойно скажите: «Мне кажется, тебе сегодня очень меня не хватало», или: «Мне кажется, ты испугался, когда я рассердился на маму», или: «Я знаю, как тебе не хватает папы». Все эти объяснения дают возможность ребенку понять, что его ощущения нормальны, он не несет ответственности за проблемы, возникающие у взрослых. Когда ребенок просыпается ночью, маме или папе надо войти в комнату к нему и успокоить его, погладив или поцеловав, сесть на стул (или прилечь рядом, если позволяют размеры кровати) и сказать, что вы не уйдете, пока он не уснет. Возможно, это придется повторить несколько раз за ночь, но постепенно вам придется делать это реже и реже. Наконец, должно быть специальное время, когда ребенок может прийти к вам в постель, например по утрам в выходные. Думаю, что это можно делать и чаще, но я абсолютно уверена в том, что с первых лет жизни детей надо приучить к мысли, что родители нуждаются в уединении и имеют на это право. Я спросила своего 88-летнего отца, были ли у меня или у моего брата проблемы со сном. Ни он, ни я не могли такого припомнить. Не слишком, однако, представительная выборка! Тогда я опросила многих своих ровесников, чье детство пришлось на 1920-е годы, и ни один не мог припомнить, чтобы он ночью не мог заснуть. Они могли вскрикивать, если им снилось что-то страшное, – но не более того. Я раcспросила их об их собственных детях. Все мы сошлись на том, что нам временами приходилось тяжело. Мы также сошлись на том, что нашим детям с внуками приходится еще тяжелее. Моя подруга сказала: «Мы не были богаты, но у нас в течение 10 лет была ночная няня. Мы всегда оставались с ней, когда наши родители уходили». Другая сказала: «Я оставалась дома с мамой, пока мне не исполнилось 5 лет, и играла в основном с одной девочкой из нашего квартала». Один отец сказал: «Я никогда не был в ресторане до 12 лет. И я помню, что моя тетя первый раз повела меня в кино, когда мне было 8 лет». Возрастающая тревога родителей по поводу бессонницы у их малышей отражает те перемены, которые произошли в обществе за последние несколько десятилетий и привели к установлению не детского, а антидетского образа жизни. Все, чем мы можем способствовать тому, чтобы режим дня ребенка стал более размеренным, спокойным, естественным и неторопливым, – все это должно обеспечить и более спокойные ночи. Часть VI. О дисциплине, наказаниях, запретах и не только о них Смешно быть последовательным в воспитании Первый раз я ела гамбургеры на завтрак, когда мне было двенадцать лет. Это памятное событие оказало значительное влияние на мою жизнь. Друзья моих родителей пригласили нас поехать с ними в лагерь, навестить детей. На второй день нашего путешествия мы отправились в путь очень рано, не успев позавтракать. Около половины десятого мы проезжали мимо закусочной, и отец спросил: «Как насчет гамбургера на завтрак?» После этого замечательного вопроса моя жизнь переменилась. Для меня он прозвучал как колокол, возвестивший о манифесте Линкольна об освобождении рабов! Он включил в себя всю свободу и непринужденность, которые были характерны для всего путешествия. Прошло много лет, но и теперь, когда я становлюсь негибкой в отношении норм и правил поведения, когда не подумав говорю «нет» чему-то непривычному, я шепчу себе волшебные слова: «гамбургеры на завтрак». Лучшее, что есть в человеке, – это способность к творчеству, стремление к новому, хотя порой оно не совпадает с его прошлой точкой зрения. Но, погруженные в каждодневный быт, мы порой забываем об этом. Недавно мне довелось прочитать статью одного детского психолога, которая разозлила меня. Он рекомендует родителям правила поведения в отношениях с детьми, которые формулирует следующим образом: Будьте последовательными. Не меняйте часто поощрения или наказания. Устанавливайте ограничения и не отступайте от них ни на дюйм. Неопределенные ограничения ведут к неуверенности в своей правоте. Убедитесь, что ребенок должен четко знать, какую реакцию можно ожидать в ответ на его поступки в том или ином случае. Вполне понятно, что мы стремимся получить простые ответы на сложные вопросы, но они на самом деле не помогают. Когда нам говорят «будьте последовательны», то полагают, что мы все полностью предсказуемы и похожи друг на друга. Что за чепуха! Замечательно быть последовательно невозмутимой и понимающей матерью, но этой цели не так-то легко достичь, когда пятый день идет дождь и вы заперты в четырех стенах с двумя скучающими простуженными детьми. Родители не должны уподобляться машинам, они должны уметь ставить разумные цели, стараясь их придерживаться, допуская, что временами они не смогут их выполнить. Хорошо, когда есть нормы поведения, но в них должна быть заложена поправка на человеческое несовершенство. Однажды у меня начало складываться впечатление, что дети в нашей семье на Рождество начинают пресыщаться из-за обилия вещей. Вместо того чтобы воплощать обновленную любовь, Рождество стало превращаться в утомительный ритуал. Поэтому, вместо того чтобы тратить деньги на слишком обильные подарки, мы решили удивить моих родителей, пригласив в Нью-Йорк из Калифорнии одну из их самых старых подруг. Все мы очень по ней скучали – она была настоящей Мэри Поппинс для двух поколений детей нашей семьи. За день до Рождества мы с дочерью поехали встречать ее в аэропорт. Никто из нас не забудет ощущение тайны и предчувствие завтрашнего сюрприза. На следующее утро, когда вся семья собралась в гостиной, в дверях появилась тетя Лилли, одетая с головы до пят в белую папиросную бумагу и с красным бантом. В это чудесное мгновенье к нам вновь вернулось понимание того, что же такое Рождество.