Красавица обнюхала сквозь решетку ухо Майкрофта и, кажется, что-то ему шепнула. – Миледи, – сказал Майкрофт. – Она не говорит на твоем языке. Откроешь ей? Пожалуйста. – Нельзя. – Достань ее. Гарри помотал головой. – Невозможно. Майкрофт нетерпеливо затопал лапками. В эту минуту в соседней комнате скрипнула дверь. Гарри недолго думая спрятался под стол и потянул вниз скатерть. Майкрофт поспешно юркнул за ним. Это были девочки. Они услышали встревоженный голос Дезире: – Не заперто, странно, правда? – Танкред знает, что никто не вой дет к нему в его отсутствие, – ответил голос Энид. – Вот и доказательство! – хихикнул Майкрофт на ухо Гарри. Оба под скатертью затаили дыхание. Вдруг раздался слабый крик – вскрикнула Дезире. – Смотри! Крыса. В клетке. – Красивая. Надо будет познакомить ее с Майкрофтом. Майкрофт подмигнул Гарри. – Для чего все эти склянки? – продолжала Энид. Что-то звякнуло: это она открыла одну. – Уфффуууу… Ну и вонища. Снова звякнуло. – А эта пахнет… Майкрофт заерзал. Пора было вмешаться, не то они весь день просидят под столом, слушая их глупости! Он принял свой самый свирепый вид – глаза горят, пасть оскалена, зубы поблескивают. И одним прыжком выскочил на середину комнаты. Гарри услышал два испуганных «ай!». Выглядел Майкрофт и впрямь устрашающе. У Энид сердце ушло в пятки, но она храбро схватила Дезире за руку, и они медленно попятились к двери. Захлопнув ее за собой, кубарем скатились по лестнице. Подождав еще немного, Гарри выбрался из своего укрытия. Майкрофт уже ходил кругами вокруг клетки Миледи. Они беседовали на непонятном Гарри языке. – Ладно, – сказал Гарри. – Вот что я тебе предлагаю: клетку я открывать не стану, но буду приводить тебя к ней каждый раз, когда Танкред уходит. – Обещаешь? Гарри кивнул. – Лучше, чем ничего, – проворчал грызун. – Ты позволишь? Нам бы хотелось поговорить минутку наедине… Письмо Гортензии Мюгетте Ты прочла все тома «Анастасии», которые я тебе послала? Я ее обожаю. Я бы хотела быть такой, как эта девочка, она невероятная! Вот, помнишь, когда она карабкается по веревке и отпускает ее? Она похожа на меня. А ты, наоборот, скорее ее братишка Сэм. Здесь у нас одно могу сказать: о-ля-ля-ля-ля-ля! Вчера вечером, чтобы развлечь кузенов, Шарли выдала очередную допотопную идею в духе вожатой лагеря: лас-вегасскую вечеринку. Мы вынесли в сад столы и расставили на них игры: рулетку, монополию, карты. Главное было одеться пошикарнее, поэлегантнее. Женевьева, Гарри и я были пингвинами: во фраке, с бабочкой и манишкой, в цилиндре и с усами, нарисованными карандашом для глаз. Шарли, Энид, Дезире и Беттина стали нашими дамами. Шарли была в своем знаменитом платье для Каннского фестиваля, Беттина – в золотых шортиках и серебряной повязке на груди, Энид – в платье цвета солнца из сундука Ослиной шкуры, которое ей уже маловато, а Дезире – в платье цвета луны из того же сундука, которое ей велико. Мы включили музыку казино, ну представляешь какую, рвотную. Короче, играли на спички, йогурты и полоскательницы для пальцев. Все совсем разошлись, когда Беттина сказала, что Энид жульничает… И тут появился Танкред! Сюрприз: он повязал шейный платок бабочкой, чтобы тоже быть пингвином. Он объяснил, что смех и музыка привлекли его к окну и ему захотелось выйти поиграть с нами. Можно? Под светом нашего фонаря в комариных потеках Шарли стала вся розовая. И Беттина тоже. И Женевьева. Даже Энид и Дезире. Да и я, наверно. Я вдруг почувствовала себя чучелом перед нашим красавцем жильцом. И мне захотелось (хоть я никогда такого не надену!) Беттинины золотые шортики или платье Шарли. Я посмотрела на Женевьеву (моего двой ника с нарисованными усами), и она улыбнулась мне немного натянуто. Она тоже предпочла бы выглядеть не так по-дурацки. Ну и ладно. Шарли была классная, это главное. Видела бы ты ее… Светоч! Платье шло ей изумительно. Танкреду быстро стало жарко. Долой платок-бабочку! Он пять раз проиграл Шарли в рулетку. «Фант!» – сказала я. Он взял Шарли за руку и поцеловал в ладонь. И по тому, как она отдернула руку, все увидели, что Шарли не по себе. Напоследок хочу тебе сказать, что я была рада звонку Зербински вчера, она успокоила меня на твой счет. Но, будь звонок от тебя, твоим голосом, было бы еще лучше. У нас каникулы, ты можешь звонить когда захочешь. Хоть в полночь. Да, да, уверяю тебя. Целую крепко. Беттина вышла из здания вокзала. Она держала руку в кармане, как будто защищая ее от дождя, хотя никакого дождя не было. И не знала, как стереть дурацкую улыбку, которая поселилась на ее лице с тех пор, как она купила билет туда и обратно. – Туда и обратно до какой станции? – спросил ее кассир. Беттина подумала: «До станции Счастье», потому что это звучало красиво. Потому что Зулейха сказала бы что-нибудь подобное в «Купере Лейне». Потому что вокзалы показывают во многих фильмах. И потому что… счастье – это, наверно, такая штука, которая зовется Мерлин. Она погладила карман, где лежали билеты, и сказала себе: «Ох! Боже мой, прекрати улыбаться, ну да прекрати же…» * * * Как и обещал, Гарри дождался, когда Танкред уйдет из дома, чтобы открыть дверь Майкрофту. Они договорились, что он зайдет через четверть часа, и мальчик тактично оставил его наедине с Миледи. Для разнообразия Гарри решил выйти со стороны башенки. Винтовая лестница оказалась узкой и крутой, было темно. Гарри вышел наружу с облегчением. Дверь башенки выходила назад, прямо на ланды. Гарри расхаживал вокруг, согнувшись, в поисках живности, которая могла бы стать новым другом. Божья коровка? Лесной клоп? Скарабей? Вдруг его остановил чей-то голос. Гарри поднял голову и увидел вдалеке Танкреда. Он машинально присел на корточки, ощупав карман, чтобы убедиться, что ключ по-прежнему у него. Тут послышался другой голос. Прячась за папоротниками и кустами дрока, он увидел… Шарли. Шарли и Танкред беседовали посреди ланд. Гарри присел еще ниже. Он не слышал, что они говорили, – только звук их голосов, иногда смех. Гарри чуть высунулся из-за листьев. А они, оказывается, и не говорили. Танкред обнял Шарли и целовал ее. Гарри наблюдал за поцелуем. Ему это было интересно, тем более что на него они вовсе не обращали внимания. Танкред снял куртку и аккуратно расстелил ее на земле. Шарли села на нее… и тотчас вскочила! Гарри увидел, как они оба расхохотались: Шарли вытаскивала из кармана куртки стебель порея. Гарри, воспользовавшись случаем, подполз ближе. Достаточно близко, чтобы слышать их. – Серийный истребитель порея продолжает наносить удары, – смеясь сказала Шарли. Она наугад отшвырнула стебель, который приземлился в пятнадцати сантиметрах от Гарри. Танкред снова расстелил на земле куртку. Шарли села. Танкред опустился рядом. Он снова обнял ее и поцеловал. Его рука гладила волосы Шарли, другая подбиралась от запястья к впадинке локтя. Внезапно поцелуй прервался. Выпустив Шарли, Танкред вскочил на ноги и вскрикнул: – Муравьи! Их сотни! Ах ты черт… И тут Гарри, вынырнув из травы прямо перед ними, завопил: – Грубое слово – евро! Они уставились на него ошеломленные. – Гарри! – сказала наконец Шарли, вскочив и пытаясь застегнуть жилет, который и без того был застегнут на все пуговицы. – Что ты здесь делаешь? – Я живу здесь на каникулах, – флегматично ответил Гарри. – А вы занимались любовью? – спросил он единственно для сведения.