– И часто это бывает? – хихикнула Гортензия. – Не далее как вчера! – воскликнула Беттина, и щеки ее ярко вспыхнули. – Посоветуй ему попробовать оршад в «Гиперпромо». Тогда он на самом деле узнает, что такое голова наизнанку. И желудок. – Я могу сказать еще одну вещь? – вступила Энид. – Вторая вещь, которую я люблю, – это когда я говорю, что меня зовут Жюлия. Шарли возмутилась. – Ты стыдишься своего имени? Того, которое мама и папа выбрали для тебя на всю жизнь? – Жизнь – это долго. – Вы же знаете, это чистая случайность, что меня назвали Энид. Это была правда. В палате клиники, где мадам Верделен с гордостью демонстрировала своего еще безымянного младенца, месье Верделен называл, наверно, десятитысячное имя из «Словаря имен». Ни одно им не нравилось. И тогда Люси Верделен загадала: – Первое женское имя, которое будет произнесено в этой палате, и станет именем этого безымянного ребенка. Прошло несколько часов и несколько визитов, в течение которых Люси и Фред вслушивались в слова и фразы. Она облилась холодным потом, когда ей принесли свежий бестселлер Миртиль Труве[39]. Но имя произнесено не было. Настал момент, когда Шарли, которая пришла навестить мать после лицея, включила телевизор, где мужчина на экране кричал: «Я расскажу об этом моей жене Энид!» Это был фильм с Джерри Льюисом и Дином Мартином. Люси посмотрела на Фреда. Фред посмотрел на Люси. И они хором сказали: – Шарли, вот твоя сестра Энид! Шарли не слишком удивилась. Она сама была обязана своим именем героине «Тени сомнения»[40]. Круг замкнулся. – Неблагодарная! – сказала Шарли младшей сестренке. – Ну и пусть. Все равно мне нравится время от времени называться Жюлией. – Слава богу, маме не пришла в голову эта несуразная идея со мной! – воскликнула Беттина, которой досталось имя в честь знаменитой курносой манекенщицы 1950-х годов. – Прикиньте, если бы по телевизору шел вестерн или опера, меня могли бы назвать Стеллой Даллас или Хильдегондой. – А ты, Гортензия? – Что? – Что ты больше всего любишь? – Ну вот как сейчас. Держать старину Роберто на коленях и слушать, как вы говорите глупости. Огонь в камине выглядел уже не так мрачно, пламя вздымалось до самого дымохода, освещало комнату и лица пяти сестер. Гортензии показалось, что ничего страшного случиться не может. Мюгетта обязательно выздоровеет. Должна выздороветь. – Я забыла! – добавила она. – Я люблю, когда нас навещает тетя Лукреция… – Эта девчонка спятила. – …потому что обожаю ее провожать! Женевьева вдруг оборвала смех и прикусила щеку. – Слушайте. – Нет, ради бога, ты же не… Но Женевьева отлично слышала. Ни одна из них не решалась встать и выглянуть в окно. – Посмотри, Энид. Пожалуйста. Энид повиновалась. Но мотор «твинго» они и так узнали бы из тысячи. Какой смысл отрицать очевидное? Возвращалась тетя Лукреция. 19 Что промокло в январе, заржавеет в феврале Никто не двинулся с места. Даже Роберто на коленях у Гортензии. Даже Ингрид на голове у Энид. Может быть, из кухни и послышался легкий шорох Майкрофта где-то в трубах. Да и то не наверняка. – Кто произнес имя тети Лукреции? – проворчала Беттина. – Та ведьма! – хором вскричали сестры. Когда тетя Лукреция позвонила в дверь, открыли ей не сразу. Но все-таки наконец открыли. – О! – воскликнула Шарли, изобразив удивление. – Ты что-то забыла? Тетя Лукреция помахала в воздухе бумажкой с таким видом, с каким, должно быть, Христофор Колумб демонстрировал золото истребленных им индейцев. – Чек! Все мысленно закатили глаза. О нем-то они и забыли… – Не слишком ли рано? – заметила Шарли с едва уловимой язвительной ноткой. – Еще только двадцать пятое. Юмор был для тети Лукреции чем-то вроде очень бедного родственника. Замечание Шарли она поняла буквально и широким жестом протянула чек. – Вовсе нет. Держите, мои дорогие. Шарли сложила чек и спрятала в карман, подумав, что надо, наверно, пригласить тетю выпить чего-нибудь горячего. Все-таки на улице холодно, идет снег, а она специально вернулась… В ту же минуту Роберто увидел Делмера, а Делмер увидел Роберто, Ингрид же услышала шуршание в трубах. Гортензия ненароком открыла дверь кухни. Обе кошки юркнули туда. Делмер бросился вдогонку. Тетя Лукреция взвизгнула. – Делмер! Ах, не говорите мне, что в кухне никого нет! Все сделали большие невинные глаза. – Теперь там Делмер. Тетя Лукреция снова выдала залп чихов. Девочки столпились вокруг. – Не переживай. Мы о тебе позаботимся. – Приготовим чай. – Грог. – Мы будем обращаться с тобой как… – Как будто ты ВИП! – Точно. ВИП. Тетя Лукреция вздрогнула: – Как это, нахалки… Какая я вам выпь?! Беттина Весна 1 Весеннее прет-а-порте