– Доктор. – Он пришелся очень кстати. Виго посмотрел на нее искоса. – Он, кажется, очень тебя любит… И ты его тоже. – Он… он был женихом моей старшей сестры. Она посмотрела ему прямо в лицо. – Сколько тебе лет, Виго? – Я же тебе сказал. Восемнадцать с половиной. – По-настоящему. Он поскреб руль кончиками пальцев. – Будет восемнадцать через шестнадцать дней. Что это меняет? – То, что по закону тебе запрещено водить машину еще шестнадцать дней. И это значит, что у тебя нет прав. Если бы не Базиль, ты ночевал бы в тюрьме. Он стукнул кулаком по рулю, из его горла вырвался раскатистый рык, похожий на смех. Злобный смех, издевательский, яростный. Вряд ли он был обращен на нее, она догадывалась. Но слушать это было ужасно. – Еще это значит, что я не поеду с человеком, у которого нет прав! И она выскочила из машины. – Сядь! – закричал он. – Ты же не собираешься здесь ночевать. – Вызову такси из телефонной кабины. – Я не оставлю тебя одну на дороге ночью. Как подброшенный пружиной, он выскочил наружу. Схватил ее за руку, она его оттолкнула. – Пусти! – Вызывай кого хочешь. Но я подожду здесь с тобой. – Ничего со мной не случится. – У людей чертовски богатое воображение, чтобы рушить жизни. – Что это значит? Он вздохнул. Взмолился: – Позволь мне отвезти тебя домой. Она припустила бегом и сотней метров дальше влетела в освещенную кабину. Немного подумав, позвонила домой. – Алло?.. – ответил нетвердый голос Шарли после седьмого гудка. – Это я. Ты спала? – Клевала носом. Над книгой, которую читаю. Что с тобой случилось? – Машина мо… моих друзей сломалась. – Где вы? Женевьева сказала, трижды поблагодарила и повесила трубку. Шарли будет здесь через двадцать минут. Она села на красно-белый столбик с пометкой 57 км. Виго подошел и встал рядом. – Я хотел, чтобы у нас был замечательный вечер. Только для этого и взял «гольф». Она не ответила. – Ладно, сам знаю. Если бы не твой друг Эмиль, мы… – Базиль. – Мы бы влипли. Знаю, знаю, знаю. Она бросила на него ледяной взгляд. – А этот дядя Анжело вообще существует? У меня есть другое предположение: ты позаимствовал эту машину, как позаимствовал лодку? Виго что-то буркнул. Пнул пень и яростно развернулся. Сел в машину, хлопнув дверцей. Больше они не сказали друг другу ни слова. Он остался, как обещал. (В сущности, Женевьева была этому даже рада. Оглядевшись вокруг, она увидела темные заросли и отнюдь не привлекательный кустарник.) Но ни слова. Когда машина Шарли вынырнула из темноты, легко узнаваемая по натужному пыхтению, озябшая Женевьева поднялась со столбика. Виго завел мотор, и «гольф» скрылся в ночи. – Эй! – возмутилась Шарли, тормозя. – Не говори мне, что тебя бросили совсем одну. – Все хорошо. – Что это за друзья, которые оставляют ночью на пустынной дороге? Скажи мне, как их зовут, я им задам! – Оставь. Они только что уехали. Она села рядом с сестрой. Привычный запах старого автомобиля окутал ее, точно теплое одеяло, и ей тут же захотелось спать. – Я… видела… Базиля… – пробормотала она, проваливаясь в сон. Не договорив фразу, она уже спала. И, наверно, поэтому не почувствовала, как машина Шарли вильнула в сторону. 8 Мышка-норушка… вышла прорушка Она проспала всю дорогу, но, едва очутилась в своей комнате, перед глазами, словно фильм, прокрутился весь вечер, от улыбки Виго, когда они встретились, до его отъезда в гневе. Она ворочалась в закрытой кровати, мешая спать Роберто и Ингрид, которые в отсутствие Энид сменили дислокацию. Не пролежав и четырех минут, Женевьева встала. Ей было жарко. Она зажгла свет, сменила ночную футболку на другую, старенькую, потертую, но мягкую и прохладную. Открыла окно и вдохнула запах парка, смешанный с запахом моря. Маленькая бархатная тень влетела в окно и закружила под потолком. Это был Свифт. Кошки тотчас соскочили с одеяла и вприпрыжку кинулись за ним. – Если хочешь знать мое мнение, – сказала Женевьева, – ты ошибся адресом. Возвращайся, когда здесь будет Энид! Брысь! Но ей пришлось выключить свет, чтобы летучая мышь решилась наконец вылететь в окно. А кошки, у которых сна не было ни в одном глазу, принялись скрупулезно обнюхивать каждый квадратный миллиметр комнаты. Женевьева легла, прижала одеяло к щеке, потом больно его укусила и снова прижала. Полузакрыв глаза, она смотрела на раскачивающийся бук за окном. Шум дождя вывел ее из состояния полусна. Женевьева прислушалась. Дождя не было. Она привстала на локте, снова прислушалась. Шум повторился. Она встала и подбежала к окну. На полу ее босая нога наткнулась на что-то, похожее на песок. Роберто едва избежал столкновения. – Брысь! – зашипела она. Задрав голову к открытому окну, она едва не завопила. – Тсс! Не кричи, – прошептал голос Виго. – Что ты здесь делаешь? – выдохнула она с бешено колотящимся сердцем. – Я тебя напугал? Извини. Я не хотел. Я бросил камешек, чтобы предупредить тебя, но… Он ловко перескочил с ветки бука на подоконник. Прыжок – и он оказался в комнате Женевьевы. Еще один – и он был рядом с ней в темноте. – Послушай, – заговорил он. – Я не хотел, чтобы мы расстались в ссоре. Я поехал за вами, за тобой и твоей сестрой. «Гольф» оставил у въезда в Тупик. Мне надо было с тобой поговорить. Хотя я сам толком не знал о чем… да и сейчас не знаю. Взволнованная, она раскинула руки и обняла его. Он молча прижался к ней. Они опрокинулись на одеяло… откуда с укоризненным мяуканьем соскочила Ингрид. Женевьева улыбнулась. – Я сменила футболку две минуты назад, – сказала она. – Надела, конечно, не ту. – Плевать мне на футболку. Ты хорошо пахнешь.