Внутри оказалось неожиданно просторно и как-то уютно. У дальней стены лежали двое солдат, накрытых шинелями, и настороженно смотрели на меня. Прямо напротив входа, на подстилке из веток, лежала девушка с автоматом в руках. — Привет тебе, Котенок, от дяди Саши! — Документы покажите, — тихо ответила она. — Вот, держите, — и лейтенант передал ей мое удостоверение. — Это все? — Нет, — и я вытащил из внутреннего кармана лист бумаги с зашифрованным текстом. — Первый и третий абзац, шифр вы знаете. Пару минут она вглядывалась в текст, потом опустила на землю автомат. — Все в порядке, это свои. Здравия желаю, товарищ старший лейтенант. Витя, — обратилась она к лейтенанту. — Можно пока ребят в ваш шалаш перенести? Мне тут надо будет кое-что рассказать товарищу старшему лейтенанту. Радиограмма Филину В связи с вновь открывшимися обстоятельствами, прошу организовать эвакуацию воздушным путем. Иным способом доставить материал не представляется возможным. Подходящая площадка обнаружена в трех километрах от точки встречи и подготовлена для приема самолета. Дрозд Радиограмма Дрозду Поясните обстоятельства. Чем вызван отход от первоначального плана операции? Филин Радиограмма Филину Носитель располагает только частью информации. Полностью может указать места закладок только при работе на уже имеющейся у нас карте. Данные на ней специально закодированы. Носитель визуально помнит расположение знаков и не может описать это иным образом. Дрозд «Воздух!» Начальнику разведотдела … армии полковнику Колыванову А.А. Под вашу личную ответственность, приказываю в кратчайший срок и любой ценой срочно организовать переброску в наш тыл сержанта Барсовой М.В. Командир … армии генерал-лейтенант Сорокин В.П. Радиограмма Дрозду Встречайте самолет. Филин Глава 34 Начальнику … отдела … подполковнику Шергину В.А. Приказываю Вам прибыть лично с докладом по известной теме. Комиссар госбезопасности 3 ранга Нечипорук М.А. — Разрешите войти? — Входите, подполковник. Почему задержались? — Виноват, товарищ комиссар. Метеоусловия. Пришлось садиться в ста километрах, на запасном аэродроме. Москва не принимала. — Ладно, об этом после. Что можете доложить по существу дела? — Вы имеете в виду всю операцию «Снег»? — Нет. Меня интересует личность одного конкретного человека. А именно, Манзырева. Я хочу знать все, что вы успели о нем выяснить. — Ну, из личного дела… — Личное дело его мне без надобности. Я его получше тебя изучил. Было время. Меня интересует то, чего в этом деле не написано. То, что человек своими глазами увидеть мог. То, что ты и твои ребята на месте установили. Меня не архивное дело интересует, а живой человек. Я понять хочу, кто из нас и на каком этапе лопухнулся. — Так ведь нет никаких ошибок особенных, товарищ комиссар. Во всяком случае, с нашей стороны. Операция по плану идет. «Рыжий» на месте, информацию своевременно передает. — Василий Андреевич, мы с тобой, сколько лет знакомы? — Да уж лет восемь, товарищ комиссар. — Так что ж ты меня за дурака-то держишь? Мы с тобой сейчас не на партсобрании, и ты не докладчик, чтобы меня в победе коммунизма убеждать. Ты к этому делу ближе стоял, чем я. Ты с людьми говорил, первичные материалы видел. Вот я и хочу знать, что из того, что ты видел и понял, ты в официальном рапорте не написал. — Тут, товарищ комиссар, двумя словами не обойдешься. — А я тебя и не тороплю. У нас с тобой четверо с кнутами покуда за спиной и не стоят. — Здесь, товарищ комиссар, такая картина получается. Если коротко сказать, то мне вообще не понятно, кто у нас операцией «Снег» руководил. До того момента, покуда Ланге не дернул Манзырева к себе на встречу, все еще можно было объяснить и понять. А вот после этой встречи все двинулось как-то боком. Ну, то, что не сумели его сразу ликвидировать, это я еще объяснить могу, а вот дальше совсем чертовщина начинается. Дневник мы его прочитали. Не сразу, конечно. Он без карты полностью не читается. И по прочтении его картина вырисовывается совсем уже жуткая. Этот беглый зек, этот «дядя Саша», в немецком тылу вытворял, что хотел. Крайцхагеля помните?