— Мил человек! Не подсобишь? Подтолкни ее хоть малость, лошадь вон не может вытащить-то, а? — Добро, дед. Помогу. Я уперся плечом в задок телеги, нажал. Хрустнув, он подвинулась вперед. Ну и ладненько! Щелк! — Не двигайся! — голос возницы звучал как-то иначе, чем раньше. — Голову не поднимай и руки на виду держи. Так. Пулемет на дорогу брось. Пистолет тоже. Три шага назад. Я отошел. Теперь мне виден был возница. Распрямившись, он стал выше ростом и как-то здоровее. В руке у него был зажат «ТТ». — Не ожидал? — ехидно поинтересовался он. — Думал, тут простой крестьянин за вожжами сидит? — Да, — кивнул я головой. — Так и думал. — Так и зря ты так думал-то! Ванька! Дуй сюда, сейчас мы этого комиссара вязать будем! Полицай бегом припустился обратно. — А в совло не боишься схлопотать? — Чего? — возница ошарашено посмотрел на меня. — Это еще почему? — За комиссара. — А кто ж ты еще есть? — Ну на, полюбуйся, — протянул я ему руки. — Почитай, коли грамотный. — Не вижу я отсель. — Я не гордый, подойду, — и я сделал пару шагов к телеге. — Теперь видно? — СЛОН… Это… Ты с Соловков, что ли будешь? — Оттуда. Дофига ты там комиссаров видел? — Не был я там. Но комиссаров там, точняк — не было. Кореша говорили… Ты, это — на месте стой! — Я и так не пляшу. Могу вон даже и сесть, если хочешь. — Захочу — так и спляшешь. Мало ли кем ты раньше был? Сейчас времена уже другие. На полицию нападать — это тебе боком выйдет. — Что те менты, что эти — один хрен, легавые. — Ты тут говори, да не заговаривайся! — видно было, что первоначальный напряг его отпустил. Держался он уже не так настороженно и больше не «цеплял» меня взглядом. — Новая власть шутки шутить не будет! — Много ты знаешь… — На тебя хватит! Тут вон, каких головорезов в лесах отловили, аж из самой Москвы заслали! И — ничего, все как миленькие спеклись, никто не ушел! И ты тут — невелик селезень будешь. И с тобой разберутся быстро… — Надо же, а я и не видал никого, а то б побазарили. — Не видал он! Да их с самолета аж у Михайловки сбросили, досюда верст двадцать будет. Да и стали бы они с тобой базарить, нужон ты им, как собаке колесо. — Не скажи… Это как спрашивать… — Вот мы сначала тебя и поспрашиваем, чего ты тут шурудишь… Та-тах! Короткая очередь отбросила подбегавшего молодого полицая на спину. В следующую секунду я, оттолкнувшись, кувырком влетел в телегу. Над моей головой бабахнул «ТТ». Удар — и выбитый из рук стрелка, он канул в снег. Стрелок же полетел на дорогу. — Ну, чо, родной? — я мягко спрыгнул следом. — Теперь тебе со мной не в падлу побазарить будет? — А что ж не побазарить-то, — вдруг спокойно проговорил он. — И побазарим… В руке у него откуда-то появился нож. — Не будут твои кореша стрелять, рядом мы стоим, так и тебя зацепят ненароком. — И на что ж ты, голуба, рассчитываешь? Меня порежешь и уйдешь? — А это уж не твоя печаль. Ты о себе подумай. — Чего ты тут про головорезов говорил? Когда их сбросили? — А тебе какое дело? Н-на! — и нож в его руке прыгнул вперед. Ну-ну… Отбив правой, шаг в сторону, захват, поворот, и вот уже нож упирается в горло собственного хозяина. — Я тебе вопрос задал? Чего молчим? — Неделю! Неделя уже прошла! — Сколько их было? — Не знаю! В Михайловку семерых привезли! Убитые все! — Живой ушел кто? — Да не знаю я! Может и ушел кто, парашютов восемь штук нашли, они их и снять с деревьев не успели… — Точно говоришь? — Что слышал, то и говорю. Не знаю я ничего больше, слышишь?! Отпусти, а? — Отпускаю… — толчок руки, и, захлебываясь кровью, возница рухнул на дорогу. Подбежавшая Маринка с размаху кинулась мне на грудь и ее руки обхватили меня за шею. — Почему ты… почему вы так стояли? — она чуть не плакала. — Я стрелять не могла! — Потому и стоял. Чтобы ты в горячке не пальнула. — Зачем? — Ну, отойти бы мне в сторону этот тип все равно не дал бы. Сам бы и выстрелил. А ты с такой дистанции могла бы и меня зацепить. Автомат — не снайперка, разброс у него есть, да и в руках гуляет при стрельбе. — А потом? — Это когда он с ножом полез? — Да. — Ну, тут у него кишка тонка, со мной тягаться. Я таких, как он еще парочку слепил бы, не поморщился. Да и наган у меня за пазухой лежал. — А что ж ты не стрелял? — Мне разговорить его надо было. Он, пока тут передо мной гоголем ходил, много чего интересного сказал. Так что, не волнуйся, все ты правильно сделала. Вот и этого снесла — любо-дорого посмотреть. Маринка покосилась на молодого полицая.