Она со смехом пожимает мою ладонь: – А кто же ещё! О тебе всем известно. – Дай-ка угадаю, – осторожно улыбаюсь я. – Наверное, обсуждают, что я как две капли воды похожа на свою бабушку? – Нет, – смеётся девушка. – Говорят, ты всю жизнь провела в глуши, где-то на севере. Но самое примечательное – ты ни с кем никогда не целовалась! Мои щёки пылают, голова раскалывается, и я прикладываю ладонь ко лбу. – Зачем я только ей призналась… – Ничего, – утешает новая знакомая. – Меня целовали. И, скажу я тебе, ничего особенного в этом нет. – Правда? – Правда, – поддразнивает она. – Представь: двое прижимаются ртами, пробуют на вкус слюну друг друга так, что узнают, кто и что ел на ужин. Если подумать, ничего приятного в этом нет. – А ты, как я вижу, в романтику не веришь, – смеюсь я в ответ. – Зачем осложнять себе жизнь и тешить себя нереалистичными ожиданиями? – соглашается она. Девушка держится невероятно прямо. На ней отглаженное платье очень строгого покроя, а длинные чёрные волосы аккуратно расчёсаны и закреплены на затылке двумя серебряными гребнями. – Быть может, ты просто ещё не встретила своего суженого? – Почему же, встретила, – рассудительно отвечает она. – Наше обручение состоится в конце года. Он вон там, – кивает она, указывая на двери в бальный зал. – Стоит справа от дверей. Внешне этот юноша почти неотличим от других гостей: волевой подбородок, чёрные волосы, зелёные глаза… – И ты с ним целовалась? – спрашиваю я. – Ну да, так положено, – покорно вздыхает она. – Мужчинам приходится ждать так долго всего… остального. Надо их иногда подбодрить, что ли. – Но тебе не понравилось. – Не подумай, что это полный кошмар. Терпимо. Услышав такое бесстрастное описание, я фыркаю от смеха: – Можно подумать, ты говоришь о стирке и уборке! – Ну, в каком-то смысле так и есть, – доброжелательно улыбается она в ответ. – Если ты так считаешь, то зачем согласилась обручиться с ним, а потом выйти за него? – Рэндалл нормальный, – пожимает она плечами. – Из него получится хороший супруг. Его выбрали мои родители, а я привыкла им доверять. – То есть твоего мнения о женихе не спрашивали? – А кому это интересно? Меня не обручили бы с подлецом. Старшим сёстрам женихов тоже искали родители. Поразительно… девушка ничуть не возражает против такого обращения. – А разве ты не хотела бы выбрать жениха сама? – не удержавшись, спрашиваю я. Дядя Эдвин не стал бы выбирать мне мужа. Может, познакомил бы с кем-нибудь достойным, по его мнению, но решение осталось бы за мной. Девушка снова пожимает плечами. – Какая разница, кто выбирает. В сущности, они все на одно лицо. Ты посмотри на них… – Она презрительно указывает на молодых военных в зале. Она права. Оглядывая бальный зал, я вынуждена признать, что среди гостей трудно отыскать кого-то необыкновенного, непохожего на остальных. – Что ты читаешь? – указываю я на книгу на её коленях. Она вдруг заливается румянцем. – Да так. Кое-что из университетского курса, – объясняет она с невинным видом. – Решила подготовиться к занятиям. На обложке действительно значится «История Гарднерии. Издание с примечаниями». Однако, если взглянуть пристальнее, оказывается, что обложка чуть шире страниц. – А если честно? – пробую выяснить я. Сначала она смотрит на меня округлившимися от удивления глазами, а потом откидывается на спинку стула и со вздохом протягивает мне книгу, признавая своё поражение. – Только никому не говори, – заговорщически шепчет она. Осторожно придерживая обложку, я листаю тонкие страницы. – Любовные стихи! – смеясь, шепчу я в ответ. – А говорила, не веришь в романтику. – В жизни романтики нет, – поясняет она. – Мне нравится сама идея, возможность чистой, неподдельной романтической страсти. – Смешная ты, – с улыбкой отвечаю я. Девушка склоняет голову к плечу и не таясь рассматривает меня. – А ты совсем не такая, какой я тебя представляла. Кстати, меня зовут Айслин Грир. Мой отец заседает в Совете вместе с твоей тётей. Я тоже скоро еду в университет. – Эллорен, я смотрю, у тебя новая подруга! К нам грациозно подходит тётушка. – Добрый вечер, маг Деймон, – здоровается Айслин, обеими руками пряча книгу. – Добрый вечер, Айслин, – сияет улыбкой тётушка. – Я только что разговаривала с твоим отцом. Как хорошо, что вы пришли! – И тётя поворачивается ко мне: – Эллорен, прошу тебя, сходи за скрипкой. Пастырь Фогель желает послушать, как ты играешь. Сердце у меня застывает и проваливается куда-то в пропасть. – Играть? Сейчас? При всех? – Твой дядя не раз уверял меня в твоих музыкальных талантах. – Простите, тётя Вивиан… я… я не могу… Я в жизни не играла для такой толпы. Голова идёт кругом. – Чепуха, дитя моё, – отметает все возражения тётя. – Иди за скрипкой. Будущему верховному магу не принято отказывать. Глава 12. Лукас Грей Выскользнув из переполненного бального зала, я с облегчением вздыхаю и спешу по тихому узкому коридору к спальне, машинально переставляя сдавленные узкими туфельками ступни. А может, сбежать, пока меня не хватились? В пустой спальне я застываю, не в силах пошевелиться и вздохнуть. На кровати лежит открытый футляр для скрипки, а внутри на мягком зелёном бархате удобно расположилась скрипка Мэлориан – самый лучший музыкальный инструмент во всех Западных землях. Эти скрипки делают эльфы в северных мэлорийских горах из редчайшей древесины альфсигрских елей. Под струнами – кусочек пергамента. Тётиным летящим почерком там написано: Удачи тебе, Эллорен! Присев на краешек кровати, я не свожу глаз со скрипки. Откуда у тёти Вивиан одна из самых дорогих скрипок на свете? Её даже страшно взять в руки – это всё равно что коснуться святыни. Пробежав пальцами по струнам, я мысленно вижу альфсигрскую ель на горном склоне. Скрипка настроена идеально. Я подтягиваю смычок, поднимаю скрипку к плечу и провожу им по струнам – пальцы от волнения даже покалывает. Комнату наполняет глубокий звук, чистый, как неподвижная вода в озере. От небывалого прилива счастья моё сердце стучит быстрее обычного. Я бросаюсь к дорожному сундучку в поисках папки с любимыми партитурами. Вот моя любимая пьеса «Зимняя тьма», в голове уже звучит знакомая мелодия.