– Хорош я, нечего сказать! – вскричал Вильямс. – Мне надо было самому догадаться об этом! Но это великолепно! Ни одного ложного шага, ни одной ошибки, ничего не забыто! Я буду всегда это помнить! – Чтобы бранить нас за это? – проговорила Люси с лукавым видом. – Чтобы любить вас и осыпать ласками, всех, сколько вас ни есть! Честное слово, теперь я не жалуюсь на положение, в котором мы находимся, потому что видел и испытал то, чего – не будь такого положения – я, быть может, никогда бы не имел счастия видеть и испытать. Благодарю, дети мои, вы мне вернули на час мою молодость и былую свежесть чувств. Как это хорошо. Бог мой! Как хорошо быть любимым и самому любить так сильно! Он вытер непрошенную слезу, которая заблестела на его ресницах. Наступило молчание. Вильямс задумался. Уже с некоторых пор стрельба слышалась все ближе и ближе, распространяясь, по-видимому, на большое пространство. Сухой, потрескивавший звук выстрелов раздавался безостановочно и с необыкновенной силой. Огромное зарево окрасило небо красным отблеском: это горели домики рабочих, которые разбойники подожгли из чувства мести к их хозяину. По временам влажный ночной ветерок доносил до обитателей нашего дома глухие крики, вызывая у них ужас: они понимали, что если разбойники в конце концов одолеют защитников плантации, то не замедлят открыть и их убежище. – Надо во что бы то ни стало покончить с этим! – сказал вдруг Вильямс, топнув ногой. – Всякая уверенность лучше, чем эта неопределенность положения, полная ужаса. – Что же вы хотите сделать? – Черт возьми! Я хочу со своей стороны попробовать быть полезным; до сих пор я играл довольно-таки незавидную роль во всем этом деле. Но теперь настало время выйти и мне на сцену! – Я не понимаю вас, крестный папа, но вы пугаете меня! – Успокойся, деточка: ничего нет страшного в том, что я собираюсь сделать! – Что же это в таком случае? – Я просто думаю разбудить моих двух негров, Аполлона и Януса, и послать их на разведку. Хотя они и трусливы, но обладают хитростью и ловкостью. Я уверен, что они живо принесут нам самые свежие и верные новости с поля битвы. – Но как же они выйдут из дому? Надо будет, значит, открыть дверь? – Ах ты, хитрая девочка! Ведь если ты заставила обе двери, так уж, значит, мы не нуждались бы в них на случай бегства?! – Конечно, крестный папа! Есть потайной ход, который показал мне папа. Но думаете ли вы, что было бы благоразумно в том положении, в каком мы теперь находимся, доверить такой важный секрет слугам, хоть и преданным, быть может, но во всяком случае трусливым? Ведь именно потому, что они так трусливы, их нетрудно будет запугать и выведать все, что угодно! – Черт знает, что за логика у этого ребенка! – вскричал Вильямс. – Как рассуждает эта девочка! Честное слово, ты права, дитя мое, потому что тайну, которую доверил тебе твой отец, надо хранить до последней минуты. Так будет лучше для всех! – Спасибо, крестный папочка, но тогда как же сделать, чтобы послать негров на разведку? Надо бы все-таки узнать что-нибудь верное о том, что происходит в большом доме. – Это верно, дитя, непременно нужно узнать. Как же нам иначе знать, следует ли нам оставаться здесь или бежать? Надо выйти из этого неопределенного положения! Он ударил себя по лбу, в надежде, не осенит ли его какая-нибудь удачная мысль, но вдохновение совершенно покинуло его в данную минуту, и он, несмотря на все свои старания, не мог ничего выдумать. – Крестный! – скромно произнесла Люси, тихонько трогая его за руку. – А? Что? Чего тебе, малютка? – Мне кажется, я нашла средство, как выйти из нашего положения. – Хорошо, меня это нисколько не удивляет. Ты исполнена такой мудрости, что еще заставишь меня поверить в существование фей! – О, крестный папа! – улыбнулась Люси. – Я говорю тебе то, что думаю. Но в чем же твое средство? Рассказывай! – Оно очень простое… – Самые простые средства – всегда самые лучшие! – проговорил Вильямс наставительным тоном. – Ну, говори, дитя, я слушаю. – Мне кажется, что если приотворить немного окно, то негры легко спустятся из него с помощью веревки; таким же способом они могут и подняться наверх, тем более что окна не выше, чем на четыре или пять метров от земли. – Вот это идея! Великолепно, восхитительно! И как я не додумался до этого сам! Нет, что и говорить, у этой девочки отличная голова! – вскричал Вильямс, целуя Люси. – Подожди минуточку! Где мне достать веревки? – Они в передней, вы увидите там целый клубок веревок в углу налево, около стола. – Отлично, я найду их, не беспокойся об остальном. И он быстрыми шагами вышел из гостиной, а через четверть часа вернулся в сопровождении Аполлона и Януса: последний нес толстую связку веревок. Негры были, по-видимому, не слишком довольны тем доказательством доверия, какое собирался дать им их господин. Вильямс оглянулся кругом, но Люси не было в комнате. – Славно! – вскричал он с нетерпением. – Куда же она девалась? У этого ребенка ртуть вместо крови в теле, она ни минуты не может оставаться спокойно на месте! Куда же она пошла вместо того, чтобы ждать меня здесь? Что же я теперь буду делать? Негры тайком обменялись взглядами: после таких слов своего господина бедняги считали себя уже спасенными. Но их надежда не замедлила рассеяться как дым: послышались торопливые шаги, и почти в ту же минуту вошла Люси. – Как, вы уже успели вернуться, крестный! – вскричала она. – Однако вы скоро это сделали! – Дело не в этом, сударыня! А почему вы меня не дожидались, как я сказал вам? – Я пошла предупредить братьев. – А! Хорошо! Но какое же дело твоим братьям до того, скажи на милость? – Очень большое, мне кажется! – Как же это так? Не угодно ли тебе объясниться по крайней мере? – Конечно, крестный! Если бы я не предупредила братьев, то они, увидев двух негров, спускающихся из окна, могли бы подумать, что те покидают нас, изменяют, и, пожалуй, выстрелили бы в них. – Ну я вижу, что ничего не умею предугадывать; но, к счастью, ты ничего не забываешь. Негры задрожали всем телом при одной мысли о той опасности, какой они могли бы подвергнуться, если бы девочка не предупредила ее вовремя. – Что мы теперь станем делать? – Мы откроем это окно. – Ну, марш за работу! И живо; дети мои, у нас времени немного. Негры молча повиновались. – Хорошо ли вы поняли мои приказания? – Да, господин! – ответил Янус. – Повтори, что я сказал. – Вы посылаете нас на разведку, чтобы узнать, не собираются ли скваттеры в эту сторону. – Так, а еще что? – Мы должны, – продолжал Янус, – подойти как можно ближе, но так, чтобы нас не заметили, и как только точно узнаем, в каком положении дела, поскорее вернуться назад. – Так, верно. Привяжите покрепче эту веревку. Хорошо! Еще одно слово: когда вы вернетесь, вы ударите три раза в ладоши и произнесете только одно слово: «Люси». Хорошо ли вы поняли меня? – Да, господин! – Ну, тогда отправляйтесь в путь! Оба негра влезли на окно, обхватили руками веревку и благополучно сползли по ней на землю; потом они пустились бегом и почти моментально исчезли в густом кустарнике. Вильямс втащил веревку, запер окно и ставни и, усевшись в кресло, со вздохом облегчения произнес: – Теперь будем ждать их возвращения! – Да, крестный папа, а я воспользуюсь этим временем, чтобы посмотреть, не надо ли чего маме. – Так, так; ступай, деточка! Девочка тихонько и осторожно вошла в спальню своей матери. Глава X. Как хитрый вождь команчей обманул старого скваттера, который сам думал обмануть его Теперь мы вернемся к полковнику и его друзьям, которых мы давно уже покинули, слишком увлекшись – сознаемся в этом откровенно – одной очаровательной девочкой, по имени Люси, такой доброй, преданной и развитой не по летам. Тот план действий, который был выработан на общем совете полковником, индейским вождем, управляющим и Гранмезоном, был приведен в исполнение от начала до конца, за исключением того пункта, который касался удаления женщин и детей плантатора: как мы говорили уже, они согласились только перейти в другой домик.