Пробивая на кассе лекарство и отсчитывая сдачу, фармацевт неожиданно поинтересовалась: – Чего это ты такой хмурый? Проблемы в школе? – Нет. В магазине, – пробормотал Артем. – Поругался с одним старичком. О том, что виной всему был не сам старик, а его внук, он предпочел не говорить. Все равно фармацевт ничего бы не поняла. – Это ты зря, – покачала головой девушка, отдавая ему таблетки. – Старость не радость. Сам только что видел: у одних ноги болят, у других – сердце. Хорошего мало. – А я тут при чем? – возмутился Артем. – Не я же в этом виноват! – Конечно не ты. Но не расстраивать их, чтобы пореже являлись ко мне за успокоительным, не так уж и сложно, верно? Артем молча направился к дверям. Взрослые любят выворачивать все по-своему, превращая любой разговор в нравоучительную беседу. Вот и эта девушка оказалась такой же. И почему, спрашивается, Веню никто не поучает, все только хвалят? Чем он лучше других? Остаток вечера Артем провел за ужином, домашней работой и новой игрушкой на компьютере. Про Сундукова он вспомнил только один раз, встретив в игре похожего персонажа: черного, долговязого и злобно хохочущего. Победить его так и не удалось. Укладываясь спать, Артем показал монитору кулак. – Ну, погоди! Завтра ты у меня получишь! Впрочем, на следующий день Артему стало не до того. Колдун, обитающий в его классе, оказался намного опаснее своей виртуальной копии. * * * – Привет! Ты как? Щупальца за ночь не отросли? – осведомился Санька, поприветствовав его в своей обычной манере – тычком в бок. – Нет, – буркнул Артем, которому шуточки друга вовсе не казались смешными. Утром он провел кучу времени в ванной, разглядывая себя в зеркало и внимательно изучая родинку на щеке (не увеличилась ли она за ночь?), но ни щупалец, ни подозрительной черноты не обнаружил. Однако это не улучшило его настроения. Мать отчего-то вообразила, что у него случилось расстройство желудка, и охала до тех пор, пока за Артемом не закрылась входная дверь. Друзья подошли к гардеробу. Санька продолжал разглядывать Артема, оттопырив губу. – Какой-то ты странный, – наконец выдал он, передавая куртку гардеробщице. – Из-за Сундука, что ли? Забудь ты про него! Этот зубрила свое еще получит. В следующий матч устрою ему несчастный случай… мячом по лбу! Артем машинально потрогал голову. Ощущение удара по лицу все еще было свежо, вот только… Никто, кроме него и Вени, не знал о случившемся. Первым уроком у пятого «А» было рисование. Выводя на листе кособокую вазу с фруктами, Артем поминутно косился на Сундукова. Тот (невиданное дело!) рассеянно водил карандашом по бумаге, уставившись в любимую черную книжонку. Артем прищурился, пытаясь разглядеть, что он читает, но шрифт был слишком мелким, а отличник к тому же прикрывал страницу рукой – так же, как обычно поступал на контрольных работах. Это еще больше разожгло любопытство Артема. «Неужели очередной учебник? – подумал он, с неохотой чиркая карандашом. – Или какие-нибудь комиксы?» Мелкий бы наверняка сказал, что это книга темных заклинаний. Без вариантов! Артем глубоко вздохнул и поднял руку. – Татьяна Николаевна, можно поточить карандаш? Учительница кивнула. Идя к урне, Артем вытянул шею, надеясь заглянуть отличнику через плечо. Сундуков, будто угадав его намерения, захлопнул книжку и убрал ее в рюкзак. Артем заметил только его наглую улыбку. Склонившись над альбомом для рисования, почти улегшись на стол, Веня снова усмехался – совсем как днем ранее. Казалось, отличник просто играл с Артемом и получал от этого ни с чем не сравнимое удовольствие. – Ну что, в столовую? – Едва прозвенел звонок, Санька оказался возле парты Артема, бренча в кармане мелочью и чуть не подпрыгивая от нетерпения. – Уже? – поразился Артем. – После первого же урока? – До второго я не доживу. Утром проспал – не успел позав… Постой-ка… Что это у тебя? – Где? – Вот тут. – Санька коснулся его волос и тут же отдернул руку. Сердце Артема пропустило удар. Неужели паук? Артему стыдно было в этом признаться, но этих тварей он боялся сильнее, чем какая-нибудь девчонка. Даже Человека-паука недолюбливал. Вся эта липкая паутина, дохлые мухи… Брр! – Что там? Убери быстрее! – испуганно протараторил Артем, встряхивая головой. И чего Санька медлит? Он ведь против насекомых ничего не имеет, даже купил как-то в магазине игрушечного тарантула. К радости Артема, тот довольно быстро отправился в мусорную корзину. Мать Саньки тоже не жаловала пауков. – Да ты как будто… поседел, – сообщил друг, по-прежнему разглядывая его макушку. Артем уставился на него, не поверив своим ушам. – Снова твои шуточки? Сначала щупальца, теперь седина. – Сам посмотри, если не веришь, – возмутился Санька. – У тебя есть зеркало? Зеркала у Артема не было – таскать его с собой было как-то несолидно, да и незачем вроде бы. Пришлось отправиться в туалет. Там, среди мыльных разводов и трещин, он кое-как рассмотрел свое отражение в зеркале и обомлел. На его правом виске белым мазком лежала седая прядь. Артем несколько мгновений таращился на нее, а затем постарался оттереть пальцами. Ничего не вышло. Санька, топчущийся рядом, цокнул языком. – Может, это корректор? Сундук ненормальный сидит недалеко от тебя, он мог… Артема осенило. Он вспомнил прошлый вечер, встречу в магазине, странную фразу отличника и… – Точно! – Артем ударил по стеклу с такой силой, что оно опасно пошатнулось, чуть не вывалившись из рамы. – Сундуков! Помнишь, что он вчера сказал мне в магазине? Санька промычал что-то невнятное. Понятное дело, нужно ему запоминать чужие бредни! К нему же это не относится! – «Кто как обзывается, тот сам так называется», – пояснил Артем. – Я обозвал его деда старой развалиной. А он… – Проклял тебя? – ухмыльнулся Санька. – Да кто в такое поверит? Не будь большим детсадовцем, чем сам Сундук. Это просто корректор. Было бы из-за чего переживать! Укоризненно покачав головой, друг вразвалочку вышел из туалета. Артем еще раз потер прядь, намочил ее, подергал – никакого эффекта. – Ты в порядке? – В проеме двери показалось круглое испуганное личико Маши Пышкиной. Переступить запретную границу – порог мужского туалета – она не рискнула. – Не совсем, – буркнул Артем и указал на свой висок пальцем. – Видишь? Маша несколько мгновений таращилась на седую прядь и не говорила ни слова. Затем шепотом поинтересовалась: – Не оттирается? – Ни в какую! Слушай, Маш, будь другом… принеси ножницы, а? Пышкина с готовностью закивала и на своих толстеньких ножках бросилась прочь. Выглядело это, наверное, забавно, но у Артема пропало всякое желание смеяться. А еще ему было страшно возвращаться в класс. Сундуков, конечно же, понял, из-за чего поднялась суматоха, и теперь наверняка злорадствовал. Сидел и ждал, когда его врага Былинкина поднимет на смех весь класс. Враг… Все-таки называть его так было как-то чересчур. Можно подумать, это Артем забрасывал отличника сухариками или ставил на футбольные ворота! Санька вон жив-здоров, хоть и виноват не меньше него! Несправедливо! Артем снова ударил кулаком по стене и принялся мерить шагами туалет. С двери одной из кабинок за ним наблюдала усмехающаяся карикатура на Циркуля, нарисованная алой краской. Под потолком мигала лампочка. Кажется, дождаться электрика с инструментами было в тысячу раз проще, чем Пышкину с ножницами. Прозвенел звонок. По коридору с хохотом пронеслись девчонки. Маша как сквозь землю провалилась. Когда Артем решил, что она отправилась на урок истории, предпочтя ему древних египтян, дверь наконец распахнулась. На пороге появилась его запыхавшаяся помощница. – Вот! – Не переступая запретной черты, она протянула ему небольшие швейные ножницы. – Извини… что так долго. Кабинет домоводства был закрыт. Выхватив у Маши ножницы, Артем принялся за дело. Пара щелчков – и от белой пряди не осталось и следа. С отвращением выбросив седые волосы в мусорку, Артем повернулся к Пышкиной. – Никому не рассказывай об этом, поняла? Маша кивнула. С яркими резинками в волосах, она напоминала попугайчика, подпрыгивающего на жердочке.