Потом в дверь позвонили. Мы с Отто выскочили из-за стола и наперегонки бросились открывать. За дверью стоял Юхан. Сзади, в автомобиле, сидел его отец, господин Дюпвик. Из окошка машины тонкая струйка сигаретного дыма. Юхан протянул руку, в которой что-то блеснуло. – Смотри, новенький. – Ух ты! – восхитился Отто. – Красота! В руке у Юхана блестел охотничий ножик с красивой деревянной рукояткой и острым лезвием. – Пошли в ножички играть? – предложил Юхан. – Пошли! – обрадовался Отто. Игроком Отто был скверным, но с таким чудесным ножиком кто угодно согласился бы играть. Впрочем, Юхан тоже играл не ахти, так что шансы были примерно равны. К нам подошел папа. Он оттеснил Отто в сторону, подошел к Юхану. – Мы же просили тебя больше не приходить. Ты что, забыл? – спросил он Юхана. – Но я только хотел… – Так что передавай отцу привет, – перебил его папа, – и скажи, что нацистским помощникам у нас делать нечего, – папа кивнул в сторону машины, где сидел Дюпвик. Юхан молча отвернулся и, ссутулившись, зашагал к отцу. Дюпвик распахнул дверцу и вышел навстречу сыну. На нем была темно-синяя форма. Он помог Юхану забраться в машину, погладил его по голове, потом повернулся к нам и злобно уставился на папу. От его взгляда мне стало не по себе – гораздо хуже, чем от взгляда Отто. Но папа не отвернулся и посмотрел Дюпвику прямо в глаза. Они будто разговаривали о чем-то, хотя никто словом не обмолвился. Внутри у меня все похолодело. Затем дверца машины захлопнулась. Дюпвик с Юханом уехали. Папа медленно закрыл дверь и протянул Отто руку. – Отто, сынок, ты же понимаешь… Но Отто резко повернулся и бросился наверх, к себе. Я почти окаменела – я не поняла, что произошло, но сердце мое словно сжала чья-то холодная рука. – Отец Юхана состоит в партии «Национальное единение», – сказал папа. Как будто это о чем-то мне говорило. – Ты же знаешь, что те, кто там состоит, помогают нацистам? – спросил он. Я кивнула. – У нас с ними ничего общего быть не может, – добавил он. – Но Отто с Юханом – лучшие друзья! – Нет, – возразил папа, – уже нет. С детьми нацистов вы играть не будете. Ясно? Я медленно кивнула, хотя на самом деле ясно было немногое. Юхан явно расстроился, да и Отто тоже. Ведь никто из них не виноват, что так сложилось. Папа погладил меня по стриженой голове. – Тебе идет, – сказал он, и я почти перестала на него сердиться. Потом он тяжело вздохнул, поднялся на второй этаж, и я услышала, как он стучится к нам в комнату. Прежде Отто с Юханом на пару тихонько топтались во дворе школы. Больше друзей у них не было, но один друг – это ведь лучше, чем никого. А теперь каждый из них останется в одиночестве. – Тебе нельзя больше с Юханом играть, да? – спросила я Отто после его беседы с папой. Брат, уставившись в стену, лежал на кровати. – Пока война не кончится, нельзя, – голос у него срывался. – Потому что Дюпвик вступил в это национальное единение? – не поверила я. – Да, в основном поэтому. Но, возможно, есть и другие причины, – Отто повернулся ко мне. – Какие еще причины? – Из-за того, чем папа с мамой занимаются. – Чего-о? А чем это они занимаются? – Ты что же, сама не видишь, сколько всего странного происходит? – Нет. Хотя постой. Сегодня они правда были какие-то странные. Мама выгнала меня из подвала, и еще… – Это не только сегодня, – перебил он, – их почти не бывает дома. Посреди ужина встают и уходят куда-то. Им то и дело звонят всякие незнакомые люди. – А разве это не пациенты? Отто покачал головой, но больше ничего объяснять не стал. – Давай рассказывай! Отто заерзал. – Не лезь ты в это дело, Герда. – Это еще почему? – Нам не надо забивать этим голову. – У меня голова и так уже этим забита. Он резко вскочил. Похоже, здорово разозлился. – То, чем они занимаются, – дело опасное и глупое. Узнай об этом нацисты – маме с папой не поздоровится. Что-о? Мама с папой воюют с немцами? Я посмотрела на Отто. Он поджал губы, его темные глаза казались огромными. Нет, он не злился. Он боялся – боялся за маму и папу. Сердце у меня колотилось, ладони вспотели, губы задрожали. Но вести себя так, как Отто, мне не хотелось. Не буду бояться! Мама с папой сражаются с немцами. Почти как в романе с приключениями! Они прямо как мушкетеры, пытаются победить графа Злоковарного. Они ведут тайную борьбу! Мой папа, высокий и худой, с мечом в руках, а мама – с луком и стрелами. Как только я это представила, сразу же немного успокоилась. А история с голосами – это как глава из того же романа? Ответ на этот вопрос я получила быстрее, чем рассчитывала. Той же ночью. Призрачный мальчик Клара уже ушла домой, мы переоделись в пижамы, поели овсянки и улеглись. Отто оставил очки на тумбочке, а руки положил поверх пледа. Я же завернулась в одеяло и наверняка напоминала сосиску в лепешке. Мне приснился граф Злоковарный – мы с ним бились на мечах. Я отступала, а он следовал за мной. Пришлось мне спасаться бегством. Я бежала, громко топая, а Злоковарный дышал прямо в спину. Я прибавила шагу, он отстал. Теперь я слышала только собственные шаги. А потом проснулась. Сперва почудилось, будто все еще бегу, потому что я по-прежнему слышала топот. Как же так – ведь я лежу в постели? Но топот и не думал пропадать. Топ-топ-топ. Затем все стихло, но почти сразу послышался громкий стук. Я встала. Звуки доносились снаружи. Отто спал и, похоже, ничего не слышал – даже бровью не повел.