А в руках я сжимала Отто, живого и теплого. А вот и мы! Солдаты угостили нас белым хлебом. Настоящим белым батоном, какого мы уже много месяцев не ели. Похоже, в Швеции таких батонов было сколько захочешь. Эти солдаты были очень добрыми. Перевязали мне ногу – оказалось, что я ее вывихнула. Ночь мы провели у них в лагере. На следующий день они собирались доставить Даниэля с Сарой к отцу, а нам с Отто оставалось лишь вернуться обратно в Норвегию. С этим Кнутсен обещал нам помочь. Так что надо было просто дойти до его фермы, а уж с этим мы справимся. Главное, что мы с Отто вместе. Хлеб я ела долго – не хотела, чтобы он закончился. Потому что как только мы доедим, придет пора прощаться с Даниэлем и Сарой. И тогда мы их долго уже не увидим. Но, как говорится, время вспять не вернешь. Расправившись с хлебом, мы взяли рюкзаки и собрались в путь. Сара долго меня обнимала, не хотела разжимать свои короткие ручонки. – Герда, мы еще увидимся? Ты приедешь в гости? Я кивнула. – Когда война закончится. Даниэль и Отто пожали друг другу руки, как взрослые мужчины. Они и правда выглядели как взрослые – стояли выпрямившись, расправив плечи. – Спасибо за помощь, – сказал Даниэль. – Не за что, – судя по всему, голос у Отто начал ломаться. – Кстати, – добавил он, – надеюсь, в Швеции ты найдешь хороший стадион, чтобы кроссовки не валялись без дела. Пока ты из них еще не вырос. Даниэль кивнул и улыбнулся. Он явно тоже на это надеялся. А потом Даниэль повернулся ко мне. И снова так на меня посмотрел. Мне стало тепло, словно от солнца. И я обрадовалась. Но еще испугалась, потому что мне захотелось сделать кое-что, чего прежде никогда не делала. Но, несмотря на страх, я набралась храбрости, шагнула вперед и поцеловала Даниэля в щеку. Щека была мягкая и теплая. Вернулись мы быстро. Сперва добрались до Кнутсена, а тот посадил нас в машину и довез до дома. Вот так, легко и просто. По пути я вспоминала все, что пришлось пережить. Поезд, Халден, Вильгельмину, блуждания по лесу и, наконец, Швецию. Началось все каких-то три дня назад, но прошло как будто три года. Кнутсен высадил нас неподалеку от дома. Мне не терпелось со всех ног кинуться к крыльцу, но Отто замялся. – Как по-вашему, что с нами будет? – спросил он. Кнутсен потер небритый подбородок. – Ничего, – подумав, ответил он. – Вы всего лишь дети. К тому же Сары с Даниэлем здесь больше нет и доказательств у нацистов – тоже. Он пристально посмотрел на нас – таким взглядом, точно мы были взрослыми, причем сделавшими что-нибудь необычное. Например, победившими в войне. А потом будто вспомнил, что перед ним стоят двое перепачканных в грязи детей. Десяти и двенадцати лет. – Вы умудрились в одиночку добраться до Швеции – просто поразительно, – сказал он. – Ничего поразительного, – возразила я, – с нами был Отто. Сначала он по карте проложил дорогу, а потом, когда нацисты все-таки до нас добрались, отвлек их. Кнутсен улыбнулся Отто. – Да ты, парень, настоящий герой, – он взял Отто за руку и пожал ее. – Тебе бы к нам, в Сопротивление. Таких храбрецов как раз не хватает. В этом я с ним согласилась. Отто покраснел до корней волос, переступил с ноги на ногу. Когда он пожимал Кнутсену руку, мне показалось, будто ему хочется сказать что-то. Но что именно, он не знает. Наконец он решился, выпустил руку Кнутсена и посерьезнел. – Тогда и Герду тоже возьмите, – Отто повернулся ко мне и сказал то, чего мне не забыть: – Если бы не ты, мы остались бы дома, а Даниэля с Сарой забрали бы нацисты. Я вел себя как трус. Это ты храбрая. В кои-то веки я не нашлась с ответом, но расплылась в улыбке – улыбался не только рот и глаза, но и желудок, даже коленки. Мало того – я еще и выросла. Эта улыбка тянула меня вверх. Я вдруг стала намного выше, чем прежде. Почти взрослой. Уж точно почти такой же высокой, как Отто. Он улыбался мне, а я улыбалась ему. А затем он сделал то, что в последний раз делал, когда нам было четыре и шесть лет и мы ходили в лес за черникой: взял меня за руку. Его рука, одновременно мягкая и угловатая, обхватила мою. Держась за руки, мы направились к дому. Сперва ничего интересного не увидели. Дверь закрыта, окна темные. Дом казался пустым. Но потом в саду мы заметили Клару – она, как обычно, вешала белье. Белые простыни развевались на ветру. Клара медленно двигалась вдоль веревок, лицо у нее было печальным. Мне стало жаль ее. Тут она подняла голову и посмотрела прямо на нас. Простыня полетела на землю, а Клара схватилась за голову. Громко ахнув, она повернулась к дому и закричала: – Вернулись! Они вернулись! Отто с Гердой вернулись! Дверь распахнулась, на крыльце показались чьи-то фигуры. Это были мама и папа, они бросились нам навстречу. Значит, они не в тюрьме! И не в Грини. Они снова здесь, в нашем докторском доме. Мы спасли их. Мама, папа и Клара бежали к нам. Я видела, что они плачут, но это были слезы радости. Герда и Отто вернулись домой. И мы, держась за руки, побежали к ним. Я и Отто. Мой брат. – Да, мы вернулись! Об авторе Майя Лунде изучала психологию, медиа, кинематограф, писала сценарии телепрограмм и фильмов, затем начала писать книги для детей и взрослых. Сегодня ее включают в число самых успешных норвежских авторов, причем с международной славой. Повесть «Через границу» была издана несколькими тиражами и адаптирована для сцены. * * * notes 1 Полицейский чин в Норвегии.