Граф злоковарный В печке весело горел огонь, в избушке потеплело. Мы согрелись, сняли варежки и шапки. Я почти сунула ноги в печку, чувствуя – огонь приятно покусывает пальцы. Наконец-то мы спокойно дышали – впервые после поездки на грузовичке. И если вчера я чувствовала себя ковром, из которого весь день выбивали пыль, то сегодня было намного хуже. По мне будто трактор проехал или даже поезд. Да-да, именно так. Такой усталости я в жизни еще не чувствовала. К тому же мы были голодны, а еды вокруг не было ни крошки. Чашки, корыто, котелки и столовые приборы, но ничего съестного. И у нас почти ничего не осталось. Только хлеба чуть-чуть. Даниэль разделил его на четверых, дал нам по кусочку. Если мы медленно. О том, чем будем завтракать, мы не говорили. Наверное, супом из воздуха и кашей из топора. Так говорила Клара, когда мы чересчур настырно требовали ужина. Ох, как же я соскучилась по Кларе! Сейчас, когда мы наконец сидели тут, в тепле и покое, я по-настоящему затосковала по ней – по ее лепешкам, по рукам и запаху Клары. Интересно, как она сейчас? Что сказала, когда пришла вчера утром на работу? Я представила себе ее лицо, когда она увидела разбитое окно. И распахнутую дверь. И беспорядок в гостиной. Ей все это не понравилось, и она позвала: «Герда! Отто! Это вы тут все перевернули вверх дном? Вы где? Снова в прятки играете?» Но ей никто не ответил. Тогда она поднялась на второй этаж и заглянула в нашу комнату. Дверь была выбита, посреди комнаты – комод. Наверное, она заметила, что исчезли рюкзаки, ботинки с куртками – тоже. А ее любимых детишек нигде нет. Клара посмотрела на открытое окно и пожарную лестницу. Сквозняк трепал занавески, снежинки падали на пол, и Клара поняла – что-то не так. Прошел день, а мы так и не объявились. Она спросила у соседей, но те ничего не знали. Тогда Клара направилась к ленсману и узнала, что мама с папой арестованы. Она заплакала. Но куда же подевались Отто и Герда? Нет, этого никто не знал. Я чувствовала, что к горлу вновь подступили слезы. Пора возвращаться – домой, к Кларе. Может, и мама с папой скоро вернутся? Ведь сейчас, когда Даниэль и Сара ушли, нет причин держать наших родителей в тюрьме. От этой мысли в груди потеплело, слезы отступили, и я еще долго не хотела отпускать надежду. Мы доели хлеб. Больше еды не оставалось. – Я не наелась, – сказала Сара. – Больше ничего нет. Ни крошки, – ответил Даниэль. Внезапно я кое-что вспомнила. Схватив рюкзак, я засунула в него руку и отыскала то, что хотела. Сахар Клары! Пакет с ним все это время пролежал внизу. – Ура! – закричала Сара. Даниэль и Отто тоже улыбнулись. – Давайте из него что-нибудь приготовим, – предложила Сара. – Из него ничего особо не приготовишь, – сказала я. – Будь у нас яйца, сделали бы гоголь-моголь. Если бы еще масла – карамель сварили. Но у нас ничего нет, кроме сахара, – я задумалась. – И снега. Снега у нас тоже полно. Сколько хочешь! Остальные молча смотрели на меня, явно не понимая, к чему я клоню. Тогда я вышла на улицу, набрала в котелок снега. Вернувшись, поставила котелок на огонь. – Теперь смотрите! Мы бросили на пол матрас и подушки, закутались в пледы и стали наблюдать. Снега становилось все меньше, вскоре он превратился в воду, затем она согрелась. Я сняла котелок, высыпала в него сахар и помешала, разлила горячую сладкую воду в четыре чашки. И каждый принялся за угощение. Никто не поверит, что вода с сахаром – это вкусно. Но это было так! Она была вкуснее шоколада, и какао, и яблочного пирога, и всяких других вкусностей. Ничего слаще и теплее в мире не было. Сахарная вода стекала в желудок, разливалась по рукам, ногам и всему телу. От сахарной воды в нас прибавилось счастья, оно бурлило в крови, усталость будто рукой сняло. Даниэль вдруг вскочил и, ухватив подушку, прицелился прямо в меня. – Берегись! Я схватила другую и бросилась на него. Вскоре к нам присоединилась и Сара. Мы носились друг за другом по домику. Даже Отто не утерпел: с подушкой в руках он бросился к Саре и завопил: – Догоню-у-у! Сара оглушительно визжала, от ее смеха и визга едва стекла не лопались. Подушечная война разыгралась не на шутку, и рядом все чаще маячил граф Злоковарный. Удивительно, но теперь его видел каждый из нас. Он был вооружен до зубов: в одной руке – двуручный меч, в другой – мушкет, в зубах он сжимает острый кинжал. Граф направился к нам, готовый к бою. – Готовьтесь к смерти! – прокричал он. Но куда ему против нас! Ведь мы превратились в трех мушкетеров. Я была Портосом, самым веселым, Даниэль – Арамисом, самым смышленым. Отто стал Атосом – самым серьезным. Ну а Сара, конечно, была д’Артаньяном, мушкетером-учеником. Плечом к плечу сражались мы с графом Злоковарным. Он водил нас от одной ловушки к другой, с ним были подельники – целая шайка одетых в черное бандитов. Мы засели в крепости и палили по врагам из пушек, потом пришлось сражаться с ними на море. Корабли переворачивались, мы дрались прямо в воде. Напоследок завязался бой в непролазных джунглях, где за каждым кустом подстерегали хищные звери. Пособники Злоковарного стреляли из луков, мушкетов и арбалетов, пытались зарубить нас мечами и заколоть кинжалами. Но мы вчетвером держались вместе, и если одному угрожала расправа, другие торопились на помощь, стреляли бандитам в голову или отрубали ногу. Если враг приставлял клинок к чьей-то шее, мы вырывали меч из его рук. Один сражался за всех и все за одного, прямо как мушкетеры. И мы победили. По очереди мы одолели всех наших врагов. Вскоре они лежали перед нами, поверженные и окровавленные, а сверху лежал граф Злоковарный, и вид у него был – хуже не придумаешь. – Пощадите! Не убивайте меня! – взмолился он. – Пощадим его? – спросила я. – Даже не знаю, – ответил Даниэль. – Он поступил глупо, – добавила Сара. Мы переглянулись. Можно и пожалеть, хотя он того и не заслуживает. – Но от тюрьмы тебе не отвертеться! – сказал Отто. Мы отвезли графа и его подельников на необитаемый остров, в тюрьму со стенами высотой в тридцать метров. Повесили на двери десять замков. Там злодеям суждено провести остаток своих дней. Повалившись на гору подушек и матрасов, мы захохотали. Наконец-то я расправилась с графом Злоковарным! Я посмотрела на Сару, Даниэля и Отто. Как бы там ни было, из них вышли отличные мушкетеры. Пока мы вчетвером, никакие враги не страшны. В этом я не сомневалась. Вор К утру снег прекратился. В окна заглядывало солнце – его лучи доползли до матрасов и разбудили нас. Мы вышли и огляделись. Увиденное обрадовало: снег растаял, а туман рассеялся и стали видны окрестности. Внизу мы увидели долину и маленькую ферму. Из трубы на крыше дома шел дым. Отто принес карту и компас. Он смотрел на солнце, потом на часы, сверялся с компасом, снова разглядывал карту, всматривался в лес и холмы. Наконец широко улыбнулся и заявил: – Осталось всего ничего! Вот тут спуститься вниз, пройти мимо фермы и опять подняться на холм. Действительно, проще простого. Вниз, вбок и вверх. Уж это нам по плечу! По словам Отто, отсюда мы быстро доберемся до Швеции. Может, еще до полудня. Мы попрощались с нашей чудесной избушкой и двинулись в путь. Даниэль и сегодня шел первым. Отто шагал сзади. Мне показалось, что он изменился. Вроде как расправил плечи, движения у него стали увереннее. Он больше не напоминал раскачивающийся на ветру колосок. Отто часто останавливался, сверялся с картой и всегда чуть заметно кивал головой. Теперь мы все время двигались в одном направлении. Сегодня мы тоже почти все время молчали, но это молчание было хорошим. А потом какое-то бурчанье тишину нарушило. Сара схватилась за живот и сказала: – Мне так хочется есть… Никто не ответил. В этот день завтрака у нас не было. – А в Швеции нас накормят? – спросила она. – Ну разумеется, – Даниэль старался говорить спокойным голосом старшего брата. – А далеко еще? На это тоже никто не ответил: мы понимали, что идти нам еще порядочно, но сказать об этом Саре не решались. Я тоже была голодна. Из избушки я вышла, напрочь забыв о завтраке – была довольна, что мы на верном пути. Однако предстоял долгий путь, а идти несколько часов с пустым желудком – мучение. – Еще долго, – сказала я. – Надо где-нибудь еду раздобыть. – Но купить ее тут негде, – возразил Даниэль. – Да, но здесь неподалеку ферма. – И что, просто зайдем и попросим нас накормить? В прошлый раз нам это отлично удалось, ничего не скажешь, – сказал Отто, явно намекая на Вильгельмину. – Нет, мы не станем просить! – ответила я.