– О том же, о чем и всегда. – Дарпана отвернулась, взяла бутылку воды, отвинтила крышку. – О ее детях, о ее планах, о моих занятиях, о том, с кем мы встречались. Я уже не помню деталей. А почему вы спрашиваете? – Значит, миссис Данвуди ничего не беспокоило? Она не замечала, что кто-то в ее окружении ведет себя странно? Может быть, она говорила о троллинге в Интернете, о том, что кто-то из ее прежних друзей вдруг нашел ее в соцсетях, или о каких-то конфликтах? – Нет, ничего такого. – Дарпана покачала головой. – Миз[2]Чола, – тихо сказал Барда, – по-моему, вас что-то беспокоит. Нет, я ни в чем вас не обвиняю, и вам ничего не грозит. Другое дело – миссис Данвуди. Мы не знаем, когда найдем ее, да и найдем ли вообще… и в каком она будет состоянии. Но я точно знаю – когда в подобных обстоятельствах люди что-то скрывают, даже если это всего лишь крохотная деталь, они могут впоследствии очень об этом пожалеть. Возможно, я не прав, но мне кажется, вы чем-то огорчены. Теперь самое время сообщить нам, чем именно, если это имеет хоть какое-то отношение к миссис Данвуди. Прежде чем Дарпана открыла рот, чтобы продолжить лгать, на глазах ее выступили слезы. Дверь студии отворилась, вошла женщина и приветливо поздоровалась. – Тут есть место потише? – спросил Барда. – Мы можем поговорить в комнате для персонала, – ответила Дарпана и вышла. Комната для персонала оказалась тесной, и в ней пахло застарелым потом и дезодорантом. Они сели. – Я не хочу, чтобы у меня были неприятности, – вздохнула Дарпана. – Он того не стоит. – Кто того не стоит? – спросил Барда. Его тон был любезен и дружелюбен. – Мой бойфренд. – Дарпана только сейчас обратила внимание на Конни: – Могу я поинтересоваться, кто вы? – Я психолог-криминалист. Моя роль заключается в том, чтобы на основе имеющихся данных составить психологический профиль человека, который похитил вашу подругу. – Мою подругу? – Дарпана засмеялась. – У вас самой много таких подруг, которые спят с вашим парнем? Конни несколько секунд помолчала, чтобы дать Дарпане понять, что она осознает всю гнусность такого поступка. – Значит, Элспит спала с вашим бойфрендом? – Да. Всего один раз, во всяком случае, так утверждает Ник. Я нашла ее фотографию в его телефоне. – Извините, что я задаю такой нескромный вопрос, но что именно было изображено на этом фото? – осведомился Барда. – Элспит, голая, в нашем душе. Ясное дело, что это после того, как они переспали. Судя по всему, она не знала, что он сделал это фото. – Однако Элспит продолжила посещать ваши занятия, и вы по-прежнему говорите о нем как о своем бойфренде. Чем разрешилась та ситуация? – спросила Конни. Дарпана потерла лоб: – У нас был тяжелый период. В этом была и моя вина. Я уезжала на выходные на выездной тренинг и слишком близко сошлась с одним из тренеров. На меня подействовали алкоголь и стресс. Я призналась Нику в измене, и он сказал, что понимает меня. Затем пару месяцев спустя он познакомился с Элспит на одной здешней тусовке. Они начали общаться в соцсетях, и это было нормально, ведь я как-никак знала ее уже несколько лет. Это случилось полгода назад. Я уехала к своим родственникам, и они поужинали вместе. По его словам, они не планировали переспать, а остальное вам уже известно. Я не могла жаловаться, ведь я первой изменила ему. – Должно быть, это осложнило ваше общение с Элспит, – заметила Конни. – Я пригласила ее на ужин в ресторан. Думаю, мне хотелось, чтобы она призналась во всем. Ведь мы были подругами. Наверное, я слишком многого от нее ждала. Мы ужинали, и Элспит вела себя как ни в чем не бывало. Потом в разгар нашего ужина мне позвонил Ник. Я сообщила ему, где я и с кем, и он психанул. Сказал, что Элспит поймет, что он сделал то фото без ее согласия, и у него будут крупные неприятности. К тому же у нее были маленькие дети и муж. И я ничего ей не сказала. Думаю, она смекнула, что что-то не так, но продолжила посещать мои занятия. Возможно, ей казалось, что, если она перестанет ко мне ходить, я пойму, что тут что-то нечисто. После этого я просто пыталась ее избегать и вести себя вежливо, когда она заговаривала со мной. Теперь я не знаю, жива она или нет, и не понимаю, какие чувства это у меня вызывает. Она предала меня. Я не могу ее простить, но такой участи я ей не желала. – Жизнь вообще сложная штука, – заметила Конни. – А кто-нибудь еще знает об этом? Дарпана покачала головой. – Как зовут вашего бойфренда? Боюсь, нам придется с ним поговорить, – сказал Барда. – Ник Боулзер. Мы живем вместе. Я бы предпочла, чтобы вы беседовали с ним не в нашей квартире. Вы можете опросить его, не сообщая ему, что я говорила с вами? – Мы не можем лгать, но мы не обязаны сообщать ему, кем был наш источник. Но вы должны понимать, что это может выясниться потом, на суде. Я бы попросил вас дать новые показания и изложить в них все то, что вы сказали нам сегодня. Я попрошу кого-нибудь из полицейских позвонить вам, чтобы договориться о встрече. – Хорошо. У меня будут неприятности из-за того, что я не сообщила вам об этом раньше? – Нет, – ответил Барда. – Я понимаю, почему вы решили держать эту информацию при себе. А какова была реакция Ника, когда он узнал, что миссис Данвуди похитили? – Он тут ни при чем, – сказала Дарпана. – Это стандартный вопрос. Мы не рассматриваем вашего бойфренда в качестве подозреваемого. – Извините, просто я сейчас сама не своя. Это было так странно, когда Элспит вдруг взяла и исчезла, и думаю, я спросила его, не связывался ли он с ней. Он сказал, что нет, что после той ночи они не общались. Но Ник не хотел, чтобы я говорила о нем полиции. Сказал, что иначе его впутают в это дело. – А где он работает? – В Эдинбургском замке. Он распространяет билеты, проводит экскурсии, организует всякие мероприятия. – И он сейчас там? Дарпана взглянула на свои часы и кивнула. Они попрощались, Барда позвонил в полицию с просьбой, чтобы с Дарпаны сняли письменные показания, и они направились к машине. Ветер усилился до штормового. Конни натянула на голову свою флисовую толстовку. Ее пробирала дрожь. – Как вы тут определяете, что надо надеть? Вчера светило солнце, а сегодня у меня такое чувство, будто я нахожусь на рыболовном траулере где-то посреди Атлантики. – Это Шотландия. Будь погода предсказуемой, было бы скучно. Насколько я помню, в Массачусетсе тоже не всегда бывает солнечно. – Вы там бывали? – Да, несколько раз. – Барда открыл машину. – Прекрасное место. Пару раз мы отдыхали на Нантакете, и я всегда с удовольствием бывал в Бостоне, когда мы прилетали и улетали. У моего отца там жили друзья. – Нантакет – это не настоящий Массачусетс. Там живет потомственная финансовая аристократия, и только и разговоров, что о покупке яхт. Другое дело – Мартаз-Винъярд. Там люди живут круглый год. Это настоящий островной городок. Мы сейчас едем в замок? – Да. Вам нужно позавтракать, прежде чем мы отправимся туда? – Нет, если я не буду есть до обеда, то смогу убедить себя в том, что пощусь. Как вы думаете, муж Элспит подозревает, что у нее была связь на стороне? – Вряд ли. Будь я на его месте, я сразу бы сообщил об этом полиции. Тогда Ник стал бы подозреваемым, и нам пришлось бы рассматривать версию о том, что Элспит сбежала с ним, а не была похищена. Самого меня едва ли можно назвать таким мужем, который держит руку на пульсе. Мне никогда не приходило в голову, что моя жена может мне изменить. Думаю, на первый взгляд и их брак казался совершенно благополучным. Конни смотрела в окно, пока Барда ехал по участку улицы, где велись дорожные работы и не действовал светофор. – Вам придется сообщить об этом мужу Элспит, – заметила Конни. – Я об этом не подумал. Но, возможно, это можно будет сделать и потом. Они проехали по Северному мосту, сделали пару поворотов, и Барда заехал на парковку одного из отелей. – Вчера вечером я видела этого Ника в студии йоги, – сообщила Конни. – И как бы вы охарактеризовали его? – Если в двух словах, то, по-моему, он бессовестный говнюк. – Колоритная характеристика, – прокомментировал Барда, натягивая куртку. – Боюсь, как раз с колоритом у меня беда. Конни вылезла из машины, достала из кармана резинку для волос и стянула их в конский хвост, чтобы противостоять ветру. – Извините, – сказал Барда. – Да ладно, я шучу. И вы были правы, это колоритное определение, но по точности оно нисколько не уступает любой психологической зауми, которую я могла бы вам выдать. А потому я не могу не удивляться тому, что такая умная дама, как Элспит, принадлежащая к высшему свету, могла рискнуть столь многим ради такого пустого малого, как Ник. Он шли к замку, проходя мимо ресторанов, магазинчиков, торгующих килтами, и всяческих приманок для туристов, которых тут было видимо-невидимо. Было еще рано, и людей на улице было немного, но, когда они приблизились к замку, там стояла толпа посетителей, собирающихся войти. Барда прошел в голову очереди, предъявил свой полицейский жетон и сказал, что ему надо поговорить с начальством. Их проводили в административный корпус, затем туда по рации был вызван Ник Боулзер. – В чем дело? – осведомился он, плюхнувшись в одно из стоящих в комнате отдыха удобных кресел и широко расставив ноги. – Мистер Боулзер, – начал Барда, – мы явились сюда, чтобы задать вам несколько вопросов об Элспит Данвуди. Насколько я понимаю, вы знаете ее. – Серьезно? Кто вам это сказал? – Это полицейское расследование, так что часто мы не можем раскрывать наши источники информации. Мы говорим с вами как с потенциальным свидетелем, не больше. Вы не обязаны с нами разговаривать, но нам важно иметь полную картину жизни миссис Данвуди и ее передвижений в те месяцы, которые предшествовали ее похищению. Вы можете нам чем-то помочь? – спросил Барда. – Да нет. Что-то я не пойму, как, по-вашему, я мог бы вам помочь. – Боулзер был нагл и самоуверен, но явно не глуп. – Хорошо, – кивнул Барда. – У вас были интимные отношения с миссис Данвуди? Боулзер ухмыльнулся и поскреб свою щетину: – Мне нужен адвокат? – Этого я не знаю. А как считаете вы сами? – поинтересовался Барда, перейдя на более жесткий тон. – Я уверен, что могу устроить вам присутствие адвоката, если вам надо в чем-то признаться. – Моя частная жизнь вас не касается. – Ухмылка сползла с лица Ника.