«Ты смотри, — удивился я. — А ведь он и впрямь мне рад». Впору было засчитывать себе не напрасный выезд: хотя бы увидел человека, довольного общением с ликвидатором. — Нет, ну вы вообразите только, — сказал здоровяк, ковыряясь в стенде с магнитными ключами. — Пришел, еще и шести не было, и давай сдаваться. Я ему говорю: отрок, Ева сама не придет не убой, что ж ты наговариваешь-то на себя?.. Я оттаивал, слушая этого уже немолодого копа, который так витиевато изъяснялся, что хотелось приосаниться и нащупать на поясе рукоять тати. Бывают же такие еще — самураи от легавых. Он там что-то рассказывал про упертого парня, а я нацелился на кофейный автомат. Тепла чая, заваренного Рей, хватило надолго, но вот ясности в мозгах бы еще, ну вот хоть на столечко… — Можно я себе кофе сооружу? — не выдержал наконец я. — Э… Отчего же нет? — улыбнулся коп. — Угощайтесь. Я припоминаю, тест не слишком быстрый? — Ага. — И погодка-то нынче недвусмысленная. Загляденье погода, я бы сказал, если бы не видел вашего состояния. — Ага. Я отвечал невежливо и коротко, булькал носом и, ковыряясь в настройках будущего напитка, слегка кис от понимания того, что это все синтетика и хрень. Только спасительная мысль об ударной дозе кофеина держала меня в тонусе. — Игараси, ты… А, добрый вечер. Обернувшись, я обнаружил еще одного полицейского, и, судя вот по его физиономии, воспринимал он меня вполне адекватно. Чем-то вылезший из недр участка коп был похож на своего самурайского напарника, только лицом удался слегка топорный. А еще я с ним уже явно пересекался — вспомнить бы еще, где и когда. Иначе неудобно получается: он-то сам, судя по гримасе, обстоятельства нашей встречи помнил неплохо. Люблю я свою работу. — Икари, старший лейтенант. — Сержант Мориваки. Точно, какие-то неприятные были обстоятельства, с человеческими жертвами — это как пить дать. Копы ведь за что нас не любят: нам дано право уничтожать Ев и плевать на сопутствующие детали. Подумаешь, фигня, из премии вычтут, но десять тысяч мы получим при любом расклад, даже если обрушим полмодуля в процессе. А вот у них, если хоть один человек на операции сляжет — все, пиши пропало. Пятьсот рапортов нарисуй, а потом начальство половину из них свернет в трубочку да тебе же в одно место и засунет. С одной стороны, конечно, обидно и несправедливо. Но их клиенты не могут тычком пальца грудную клетку пробить и с ховеркаром наперегонки не бегают. Так что — пусть завидуют, дело вкуса. Я вот ни себе, ни ему не завидую и очень этим фактом доволен. Шмыг. Шмыг-шмыг. — Как он себя ведет? — спросил я, прихлебывая обжигающую жижу. — Есть что-то подозрительное? Мориваки с готовностью скривил рот: — Дайте подумать. Ну, помимо того, что он обозвал себя Евангелионом… — Это все, конечно, очень весело, сержант, — сказал я, — но вы прекрасно понимаете, о чем речь. Не хер мне тут. Ты смотри — выискался остряк в час ночи. — Ничего такого, — хмуро ответил тот, а еще я заметил, как Игараси с почти детским недоумением смотрит на своего коллегу. Эх, добряк, не сталкивала тебя еще жизнь с блэйд раннерами. Я погладил рукой горячий пластик, полюбовался бликом неонки на почти нефтяной поверхности кофе и кивнул: — Ладно. Показывайте вашего гостя. — Идемте. Коридор был так же скуп и уныл, как приемная комната, только теперь я мысленно подобрался, предвкушая цель, бодрящая доза кофеина взялась за мои мозги, прошел намечающийся озноб. Впервой ли по ночам Ев трясти? Игараси поочередно приложил ключ к двум замкам, и дверь камеры номер два ушла в стену. В упомянутой камере находились: грязно-белые стены, простой стол, два привинченных стула, какой-то лежак в углу и, собственно, юродивый. Я вздрогнул: парень был бледен, как смерть, абсолютно — молочно — седой, а когда он поднял взгляд, во мне зашевелился суеверный страх. В третий раз за последние сутки я смотрел в глаза, радужка которых мерцала алым. «Аянами — Ева, ее реплика тоже. А этот сукин сын, что — человек?» — Добрый вечер, — произнес мягкий голос. — Вы блэйд раннер? Какой конкретный. Я пощипал чешущийся нос и подошел к столу, и мысли по дороге как-то вдруг угомонились. Итак, версия номер «А»: это придурок с генетической аномалией, что объясняет как его внешность, так и состояние мозгов. Специал. Если он не зарегистрирован, это дело полиции, самое неудобное, что мне грозит — это необходимость делать поправки при тестировании. Версия номер «Б» мне нравилась куда меньше, ведь если он и впрямь слетевшая с катушек Ева, то стоит срочно убрать отсюда хотя бы одного копа: мне лишний потенциальный заложник не нужен даром. Да, среди беглецов оставался один Евангелион мужского пола, но выглядел он совсем не так. Правда, учитывая, как быстро сменила внешность беглянка Хикари, я всерьез не рассчитывал на визуальное опознание. К тому же, «Ньюронетикс», как оказалось, далеко не всегда сообщал, что у них сбегают Евы. Я вежливо улыбнулся и, садясь, сдвинул в кармане-кобуре фиксатор. — Здравствуйте. Да. Меня зовут Икари Синдзи. — Икари Синдзи… — протянул задержанный, и я невольно всмотрелся повнимательнее в это бледное лицо — нет ничего необычного, дурачок примерно моего возраста на вид, но вот интонации какие-то… Детские, что ли. Будто на вкус буквы пробует, может, и впрямь специал? — Да, именно Икари Синдзи. А как зовут вас? — Меня? Беловолосый изумленно поднял взгляд на стоящих за моей спиной полицейских. — Он не помнит, — прогудел Игараса. — Или утверждает, что не помнит, — добавил его напарник. Ну просто «хороший» коп и «плохой» коп. Я, значит, буду дерьмовым копом. — А ДНК тест с утра отменили? — спросил я, не оборачиваясь. — Он сослался на закон о личности. Хм. Даже так? — А вы оригинал, — сказал я, глядя на красноглазого и вытаскивая из кармана пачку сигарет. — Имени, значит, нет, но в юриспруденции вы дока. Так? — Это сержант ему права зачитал, — недовольным голосом прокомментировал Мориваки. Вот так понятнее. «Чертов буквоед. Ну не мог „забыть“ этот пункт». Теперь по протоколу задержанный имеет право выбирать последовательность тестов. С другой стороны, все вроде правильно и логично, даже без всякого гребаного законодательства. Если он и впрямь с глубокой амнезией, и ему где-то сказали, дескать: «ААаааа!!! Малый, я тебя боюсь. Ты прям как синтетик», — то он, ясное дело, хочет сначала убедиться в обратном. Андроидофобия на марше. — Но анализ ДНК тоже выявляет Евангелионов, — сказал я и поднес к сигарете зажигалку. — Вам сообщили об этом? Заодно мы бы выяснили и вашу личность. «Если вы все-таки человек», — мысленно добавил я, наблюдая за реакцией парня. Тот слегка улыбался каким-то своим мыслям, а ответили мне снова из-за спины: — Он сразу спросил, сколько времени займет проверка ДНК. «Мать вашу, я кого спрашивал?» — Вообще-то это было начало теста, — грубо сказал я и открыл кейс. — Будете на все вопросы отвечать вместо него? Я обернулся наконец, выпуская ноздрями хилые струйки дыма, и в носу началась Последняя Война. Копы что-то захрюкали в духе: не предупредили, мы не в курсе, извинения, — но мне это без надобности было. Я чихнул и понял, что появился повод услать хотя бы одного от греха подальше. — Нас тут многовато, кстати. И с точки зрения теста, и с точки зрения гигиены. Игараса, займите, будьте добры, ваш пост. Да, брат-самурай, обидно, понимаю — на твоей земле командую. Но если этот белый подлец окажется Евой, я бы хотел, чтобы именно ты находился подальше от места событий. Дверь зашипела, становясь на место, у меня за спиной шумно дышал Мориваки, а на столе в кейсе оживал модуль. — Процедура тестирования — стандартная. Протокол — стандартный, — скучно сказал я тубе теста. — Ограничения по коду «А». Вопросы из списка ноль-три… Я задумался. «Ноль-три» — это сразу подозрение на специала. Точность я, конечно, понижаю, зато меньше шансов ухлопать его по ложному подозрению. — … включены, — решился таки я. Не нужен мне еще один человек на совести. Видит небо, совсем не нужен. — Настоящей процедурой вы даете согласие на результаты… Надевая светодиодную дугу, я взглянул на задержанного и запнулся. Готов поклясться, что на какую-то секунду увидел в окруженном маркерами глазе искру азарта. «Ах ты ж сука такая, играться со мной будешь среди ночи?» — Гм. Отказ — словами или действием — от процедуры в процессе тестирования расценивается как проявление синтетика и подразумевает немедленное уничтожение… Я бубнил стандартное предупреждение, теперь уже не отрывая глаз от взгляда непростого альбиноса. Черт бы тебя побрал, псих. Кто же ты такой? — Вы все поняли? — Да. Я вынул сигарету изо рта и положил ее на край стола. Сержант за спиной задышал чаще — хоть бы язык там не вывалил, позорище. Никогда не видел процедуры, что ли? — Хорошо. Контрольная серия. Расположите слова от наименее приятного к наиболее приятному. Стена, друг, картина, стекло. Беловолосый прищурился, раздумывая: — Стена, стекло, друг, картина. Огоньки исправно бегали по дуге, показывая фоновую реакцию, уровни возбуждения, и прибор в целом отрапортовал удовлетворенно. А вот мне лично ответ не понравился. Хотя бы по смыслу. — Дальше. Вам предлагают на выбор книги: о войне, о дружбе, о математике. Ваш выбор? — Я непременно должен выбрать из них?