— Догадывался. Я навел о вас справки и узнал методы вашей работы. И очень надеялся, что и в этот раз вы прибегнете к проверенной тактике. Правда тут было много нюансов. Что вы сможете найти мертвых братьев, что хоть кто-то из призраков остался в мире, а не ушел на ту сторону, и многое другое. Но это дело вы, скорее всего, выиграли, Павел Филиппович. И наш договор признают ничтожным. Как вы и говорили. — Это точно, — вздохнул я. Беседу прервала секретарь Лебедева, которая вышла из кабинета и произнесла: — Проходите. Мы вернулись в зал и встали за трибуну. — Суд в составе судьи Филипповой рассмотрел заявление по иску от мастера Юрия Волкова к Антону Ниловичу Самохвалову о возврате денежных средств по договору займа, и вынес решение: в удовлетворении иска мастера Юрия Волкова к мастеру Антону Ниловичу Самохвалову отказать, — начала зачитывать Филиппова. — Суд учел все доводы сторон относительно дела и вынес решение. С учетом показаний свидетеля, которые не стал оспаривать мастер Юрий Волков, суд пришел к выводу, что сделка была заключена в целях сокрытия преступления. А значит, согласно статье тысяча пятьсот шестой гражданского уложения, данная сделка должна быть признана ничтожной. Все вновь открывшиеся обстоятельства по информации о совершенных преступлениях будут направлены в третий отдел жандармерии для проверки. Вам понятно решение суда? — Понятно, уважаемый суд, — ответил Волков и в его глазах полыхнуло торжество. Я повторил за ним: — Понятно, уважаемый суд. — Решение может быть обжаловано в вышестоящую инстанцию в течение десяти дней с момента вручения, — продолжила Филиппова. — Заседание окончено. По очереди мы подошли к столу, за которым сидела судья, и забрали документы. А затем покинули кабинет. — Поздравляю с выигранным делом, мастер Чехов, — произнёс октябрист, когда мы оказались в коридоре. — Как я и думал, вы смогли решить задачу. Обжаловать решение я не стану. А повторная подача иска по делу, в котором было вынесено решение, в Империи невозможно. — Спасибо, мастер Волков, — ответил я. — У меня получилось сделать так, чтобы справедливость восторжествовала. — Скажите, вы могли бы приказать Чуме заранее не говорить об убийстве? Я кивнул. — И почему не сделали этого? Я не произнес ни слова, потому что сам не знал точного ответа. Наверно все дело было в том, что я не хотел поступать подло. Даже чтобы защитить себя. Мы вышли из здания суда, и остановились на крыльце: — Чума еще тут? — спросил мужчина оглянувшись. — Да, — ответил я и кивнул в сторону, указывая на место, где стоял призрак. — Спасибо, что согласился прийти, — сказал ему Волков, глядя в пространство. — Но было бы лучше, если бы ты ушел в другой мир. Начни новую жизнь, в которой у тебя будет шанс не совершить всех ошибок, которые мы совершили тут. — Спроси его, некромант, получилось ли у него начать все заново? Я повторил вопрос. — Я пытаюсь, Тимур. Иногда мне кажется, что у меня получается. Прощай. Чума замерцал и исчез, а кулон в моем кармане стал холодным. — До встречи, Павел Филиппович, — попрощался октябрист. — До встречи, — ответил я, и Волков спустился по ступеням. Направился к нескольким припаркованным машинам, у которых уже стояли люди с нашивками знаков октябристов. Они о чем-то обмолвились, и Волков сел в авто. Вереница машин выехала со стоянки. Я же направился к припаркованной «Победе». — Как прошло, вашество? — поинтересовался Фома, когда я сел на пассажирское сиденье. — Скажем так, справедливость восторжествовала, — протянул я, раздумывая, как теперь может аукнуться мне эта «справедливость». — Поехали домой, Фома. Слуга кивнул, завел двигатель, и авто выкатилось с парковки. Исповедь призрака Фома привез меня в офис через полчаса. И все это время меня не покидала мысль о том, как же ловко Волков умудрился все обставить. Видимо, иногда все же нужно менять стратегию поведения. Делать ее более гибкой. Потому что если меня смог просчитать Волков, то сумеют и другие. — Прибыли, вашество. Голос Фомы вырвал меня из раздумий. И я пригладил волосы, приходя в себя. Машина и правда стояла у крыльца офиса. А рядом с местом было несколько машин с уже знакомыми номерами. Видимо, друзья прознали про мое первое судебное выступление, и прибыли узнать, как прошло дело. Я вышел из машины, поднялся по ступеням. Остановился у двери и обратился к стоявшему рядом Чуме: — Ну что? Теперь-то ты расскажешь все как было? Призрак кивнул: — Охотно, мастер некромант. — Ну тогда идем. Я открыл дверь и вошел в приемную. Виноградова стояла, скрестив руки на груди, и смотрела на гостя. — Здравствуйте, Любовь Федоровна. Не думал я, что так вот свидимся. — Не помню я каждого мертвого прохвоста в Петрограде, — заявила женщина и вопросительно посмотрела на меня. — Он ненадолго, — пояснил я. — Нужен, так сказать, для дачи показаний. — Только пусть никуда не суется. Иначе сверну в бараний рог, — она потрясла кулаком и Чума нервно повел плечами. — Она всегда была огонь бабой, — тихо сообщил он мне. — Женщиной, — укоризненно поправил его Фома, проходя в дом. — Чай не в деревне живешь, чтобы так говорить. Все уже собрались на гостевом диване. Здесь были Суворов, Белова и даже Иванов, который беззаботно пил чай из изящной чашечки, которые секретарь выдавала обычно важным гостям. Только Арина Родионовна ждала меня за своим столом: — Павел Филиппович, я не могла им помешать… — начала было она, но я только улыбнулся: — Все хорошо. Признаться, я ждал гостей. — Ты лучше вот что скажи, братец, — произнёс Суворов и сделал глоток чая. — Сижу я сегодня на работе, и тут звонит мне Алиса. И сообщает, что из суда в третье отделение пришла информация по твоему клиенту. Антону Ниловичу Самохвалову. Мол вскрылись обстоятельства, что мастер Самохвалов принимал участие в разбойном деле. И теперь его проверяют на новые эпизоды. Я вздохнул и развел руками: — Так уж вышло. В суде открылись новые обстоятельства, и это вылилось в другое уголовное дело. — Ну, так, а дело-то ты выиграл? — полюбопытствовал Суворов. — Выиграл, — подтвердил я. — Но есть один нюанс. — Так, а по поводу Самохвалова-то что? — живо уточнил Иванов. Я усмехнулся: — Сам я не знаю, что там случилось. В приемной послышались разочарованные вздохи. — Но у меня есть человек, который знает, — поспешно произнес я. — Вернее, не совсем человек. — Додумался такого непутевого человеком называть, — недовольно пробормотала Любовь Федоровна, которая появилась рядом со мной. — Просила же я не водить сюда всяких… — Простите, барыня, — снова стушевался Чума, но Виноградова только махнула рукой: — Ладно. Болтай, пока можешь. Я поставил тотем и напитал призраков силой, и Чума замерцал, появившись в материальном мире. Рядом появилась моя соседка, коротко всех поприветствовала и уселась на подоконник. — Итак, вот наш свидетель, — сообщил я, указав на мертвого бандита. Признаться, я ожидал побледневших лиц и шепотков. Но все, кроме Суворова, оказались уже привыкшими к подобным моим фокусам. Будущий прокурор же немного побледнел, но все же смог удержать лицо. — Итак, дамы и господа, хочу вам представить Тимура Вострова по прозвищу Чума. Он был свидетелем тех событий, которые развивались во времена Смуты. Чума, расскажи все как было. — Давно, еще до начала Смуты, и солнце светило ярче, и трава была зеленее, сложилась в нашем дворе одна компания, — начал Чума. — В основном из семей мелких мастеровых и инженеров с мануфактур. Тех, кто тогда считался за элиту. Район у нас был благополучный, да и родители зарабатывали прилично. Но чего-то нам всем не хватало. Скучно было жить. Вот и тянуло нас на улицу на приключения. А однажды мы решили смешать кровь и дать клятву вечной дружбы. Клятву на крови. Так мы стали братьями.