— Мастер Иванов и мастер Чехов? — уточнила она у нас. — На заседание комиссии по делу Привалова? Мы дружно кивнули, и девушка посторонилась, пропуская нас в кабинет: — Прошу, проходите. Иванов переступил порог первым. Я же глубоко вдохнул, и шагнул в кабинет вслед за ним. И дверь за спиной захлопнулась, отрезая нам путь назад. Да и некуда было отступать. Заседание Мы оказались в просторном кабинете в теплых коричневых тонах. Справа от входа расположились два стола. Слева же рядами стояли стулья, который сейчас оставались пустыми. За одним из столов уже собралась комиссия из трех человек. Двое мужчин в строгих серых костюмах, женщина в пиджаке с широкими плечами. На его лацкане был заколот значок министерства Юстиции. Дама показалась мне уставшей. Она была немолода и по-настоящему некрасива. Черты ее лица могли быть привлекательными, если бы не презрительное выражение, которое создавали поджатые губы, уголки которых были направлены вниз. А глубокие складки на переносице подтверждали, что глава комиссии часто хмурилась. Ее волосы были подстрижены по мужской моде, с выбритыми висками, которые из-за седины казались инеем на коже. За спинами представителей комиссии на стене висел портрет императора. Не самый удачный, на мой вкус. Мужчина на полотне казался старше своих лет и слишком мрачным. Я привык видеть его по телевизору улыбчивым и добродушным. Но стоит признать, что это вовсе не означало, что глава империи был таковым. Чуть ниже, под изображением императора висел портрет главы министерства Юстиции, в форменном сюртуке. Видимо, художнику было дано указание написать образы мужчин в одном стиле, потому как и второй человек казался хмурым. Девушка, которая пригласила нас, села за небольшой столик у входа и поправила очки без оправы на изящной переносице. На мгновенье наши взгляды встретились, и сотрудница слегка мне улыбнулась. Мы же прошли в центр кабинета, встали за небольшую трибуну из темного дерева. — Мастер Дмитрий Иванов? — строго спросила женщина, которая восседала между коллегами. — Так точно, мастер Львова, — склонил голову жандарм. Глава комиссии кивнула и перевела цепкий взгляд на меня: — А вы… — Павел Филиппович Чехов, — с готовностью подсказал я. Дама кивнула и взяла в руки лежащий перед ней лист бумаги и принялась медленно читать хорошо поставленным голосом: — Итак, комиссией в составе главы нотариальной палаты Муромцева Валентина Михайловича, начальника службы внутреннего порядка Ильи Сергеевича Муравьева, и члена министерства Юстиции, Марины Афанасьевны Львовой, слушается дело по частной жалобе Дмитрия Иванова к нотариусу Петру Андреевичу Привалову. Секретарь заседания Юлия Сергеева. Девушка, которая приглашала нас в кабинет, быстро застучала пальцами по клавиатуре. — В своей жалобе Дмитрий Иванов заявляет, что нотариус Петр Андреевич Привалов, который заверял последнюю волю Василия Ивановича Шуйского, подменил завещание в пользу третьих лиц, чем запятнал честь нотариуса, а также нарушил восьмую статью уложения о нотариате. В этот момент, в дверь постучали и створка приоткрылась. В кабинет заглянул мужчина. Он натянуто улыбнулся и произнес: — Простите, уважаемая комиссия, — начал он, поправляя очки в дорогой золоченой оправе. — Я получил повестку на разбирательство только сегодня утром, а ехать пришлось из пригорода. По пробкам, через весь Петроград. Марина Афанасьевна недовольно поджала губы и заговорила ледяным тоном: — Проходите, мастер Привалов. — Благодарю. Мужчина в щегольском светло голубом костюме прошел за трибуну и встал справа от вас. Он старательно делал вид, что не замечает ни меня ни Дмитрия. А председатель спокойно продолжила, отложив лист бумаги: — Итак, мастер Иванов, изложите суть своих требований? — Петр Андреевич Привалов вступил в преступную связь с княгиней Шуйской, и изменил завещание в пользу третьего лица, — начал Дмитрий. Марина Афанасьевна кивнула и перевела холодный взгляд на Привалова, который с невозмутимым видом стоял за трибуной: — А что скажете вы, Петр Андреевич? — уточнила она. — Что это возмутительно, — ответил тот. — Я работаю нотариусом на протяжении пятнадцати лет, и ни у одного из клиентов не было нареканий к моей работе. Илья Сергеевич Муравьев может это подтвердить. Сидевший справа от председателя мужчина коротко кивнул: — Я проверил всю историю обращений по поводу недобросовестной работы Петра Андреевича. Нареканий не было. Марина Афанасьевна что-то отметила в документах. А Привалов продолжил: — Мне интересно, каким образом мастер Иванов понял, что завещание было изменено? Открытия последней воли Великого Князя Василия еще не было. — Это не относится к делу, Петр Андреевич, — спокойно ответил я за Дмитрия. — Мы не в суде, а разбирательство сейчас идет не по поводу нарушения тайны завещания. У мастера Иванова к вам другие претензии. Привалов презрительно усмехнулся: — Тогда у мастера Иванова должны быть доказательства, которые смогут подтвердить его претензию. Я кивнул: — Они есть, мастер Привалов. Мужчина бросил на меня короткий взгляд и мне показалось, что в нем блеснуло превосходство. — Тогда предъявите их. — Хорошо, — спокойно ответил я и обратился к председателю комиссии. — Марина Афанасьевна, у меня есть два свидетеля, которые могут подтвердить то, что мастер Привалов совершил подлог. Но для их вызова мне нужно разрешение на применение силы. Кажется, теперь до нотариуса начало доходить, что сейчас произойдет: — Вы хотите призвать призраков, Павел Филиппович? — нервно уточнил он. Я пожал плечами: — Ни в одном уложении нет пункта о том, что призраки не могут свидетельствовать перед судом или комиссией. — Призраки могут стать неуправляемыми и напасть, — предположил он, повысив голос. — Им это не нужно, — небрежно отозвался я и обратился к председателю, — Мне нужно ваше разрешение. Комиссия зашепталась, обсуждая мою просьбу. А затем, Марина Афанасьевна произнесла: — Вы уверены, что ваши свидетели не представляют угрозы для окружающих? — Безусловно. Даю слово некроманта, что мои свидетели не проявят агрессии. Женщина поджала губы, но мне показалось, что она скрывает оживление, которое испытывает от предстоящего события. Наверняка глава комиссии никогда не видела духов и в отличие от мужчин, которые сидели по обе стороны от нее, была не против получить этот опыт. — Значит, у вас есть мое согласие призвать призраков прямо тут. И я надеюсь, что ваши свидетели могут дать показания по существу. Я кивнул: — Конечно, мастер Львова. Благодарю. Щелкнул пальцами, призывая тотем. Иванов вынул из свертка, который держал под мышкой кружку и поставил ее на трибуну. И рядом тут же появился Сеченов, которого я напитал силой. Мужчина приосанился, пригладил волосы и коротко поклонился всем присутствующим. За столом послышался шепот. А секретарь, которая до этого быстро вела протокол, оторвалась от монитора и едва слышно пискнула. — Назовите свое имя, — начал я допрос. — Иван Петрович Сеченов, — ответил призрак. На лице Привалова проступила недовольная гримаса: — Каким образом ученый относится к делу о нарушении мной уложения о нотариате, — произнёс он и поспешно добавил. — Со слов мастера Иванова, само собой. — Ответьте на вопрос, мастер Чехов, — попросила председатель комиссии. — Он может подтвердить, что экспертиза по установлению родства между Великим Князем Василием и наследником, указанным в завещании, сомнительна, — ответил я. Львова покачала головой, но махнула рукой: — Продолжайте. — Поклянитесь правдиво отвечать на каждый вопрос, который вам зададут в этой комнате. — Клянусь, господин некромант. — Где вы обитаете, мастер Сеченов? — уточнил я.