— Спецтакси заказывали? — поинтересовалась она, отбросив ото лба челку. Я кивнул, открыл дверь и сел в салон. Девушка завела двигатель, и машина выехала из двора. — Как дела? — завел я беседу. Алиса пожала плечами: — Да хорошо. Только работы много. Никогда бы не подумала, что служба в жандармерии настолько тяжела. — Еще очень опасна, — добавил я. — И практически не видна обывателю. — Твоя правда, мастер Чехов, — согласилась Белова. — Что там у вас? — решил я сменить тему разговора. — Дмитрий надумал самостоятельно взять и расколоть этого вашего отравителя, — ответила Алиса. — И с задержанием проблем не возникло. Только вот признаваться он не хочет. А применять к нему все способы допроса он не может. — Понимаю, — ответил я. — Пришлось просить о помощи тебя, — продолжила девушка. — Наверное это решение далось твоему начальнику нелегко, — усмехнулся я. — Я бы не сказала, — возразила Алиса. — В последнее время, Дмитрий говорит о тебе с уважением. Поэтому мне даже не пришлось уговаривать его позвонить тебе. Я хмыкнул: — Вот как? Интересно, с чего бы? Девушка не ответила. Хотя по ее виду я понял, что она просто не хочет говорить. Остаток дороги до отдела мы скоротали светской беседой обо всем и в то же время ни о чем. Наконец, Белова остановила машину на парковке, заглушила двигатель. И обернулась ко мне: — Прибыли, барин. — Благодарю вас, барышня. Я вышел из авто, дождался Алису, и вместе мы направились к отделу. У дверей я остановился, вспомнив о главном. Обернулся к Алисе: — Куда выходят окна кабинета? — Тебе зачем? — насторожилась девушка. — Буду подсматривать, как твой начальник ведет допрос, — ответил я. — В отделе стоят руны, блокирующие силу. А мне надо напитать призрака. Если, конечно, Иванов забрал искомый предмет и оставил его в кабинете. — И то верно, — согласилась девушка. — Идём. Мы обошли отделение, остановились под нужным окном с открытыми створками: — Здесь. Я щелкнул пальцами, призывая тотем, создал «Фонарь Харона», и за кирпичами поступил красный силуэт, который направился на огонек силы. И едва призрак проступил сквозь стену и оказался передо мной, я облегчённо вздохнул. Уж не знаю как, но Иванов нашел нужную кружку. Направил к Сеченову нить силы и произнёс: — Добрый день, мастер. — Добрый, добрый, господин некромант, — ответил тот. И вид у ученого был очень довольным. — Мне нужна ваша помощь. Сейчас Сергеев сидит на допросе в кабинете жандарма. — А то как же, — довольно кивнул Сеченов. — Видел. И очень надеюсь, что отсюда он уедет прямиком в острог. — Для этого мне и нужна ваша помощь, — продолжил я. — Вы — единственный свидетель преступления. Сейчас я призову вас в мир, и по моему сигналу вы войдете в кабинет. И дадите показания против Сергеева. Хорошо? — Конечно-конечно, мастер некромант, — ответил призрак. Я напитал духа силой, заставив его проявиться в мире, и продолжил: — Когда я скажу «один свидетель», вы войдете в здание. — Понял, — ответил Сергеев, и я обернулся к Беловой, которая молча смотрела на происходящее: — Вот теперь можно идти. * * * Иванов ожидал нас в кабинете Он сидел за столом, спиной к открытому окну, и вертел в руках ручку. И уже от дверей я заметил ту самую кружку, которая стояла на краю стола. Отравитель сидел в кресле напротив. Заметив меня, Дмитрий добродушно улыбнулся: — Добрый день, Павел Филиппович, — произнёс он. Сергеев обернулся к нам. Мужчина был еще не стар, но при этом выглядел нездоровым. Невысокий, тучный, с давно немытыми волосами, которые торчали неухоженной паклей. Одежда была пошита из хорошей ткани, но была мятой и несвежей. Из-под расстегнутого пиджака виднелась лабораторная куртка. А на ногах были резиновые тапочки, в которых никто в здравом уме не стал бы выходить в люди. Мужчина подслеповато прищурился, поправил на переносице очки в толстой роговой оправе и гулко сглотнул. На лице ученого читалась легкая тревога. — Думаю, что мне нужен адвокат, — поспешно начал он, но я мягко возразил: — Пока он вам без надобности. Вам же не предъявили обвинение, так? Роман неуверенно кивнул, и я продолжил: — Значит, Дмитрий просто ведет с вами приватную беседу. Хотя, если вы настаиваете, что вам нужна защита, то, вероятно, вы знаете что-то, о чем неизвестно жандармам. Это так? — Нет, — поспешно ответил мужчина и снял очки, стекла которых запотели. Он вынул из кармана носовой платок и принялся вытирать линзы. Вместе с тряпицей на пол посыпались скомканные фантики от леденцов, скрепка и желтая капсула, похожая на желудочное средство, которым пользовался мой преподаватель по этике. — Мне не нужна защита, так как ничего плохого я не делал, — проворчал ученый и вернул очки на переносицу. Я спокойно сел в кресло и кивнул жандарму: — Прошу, не обращайте на меня внимания. Я тут останусь только как наблюдатель. Жандарм продолжил разговор: — Итак, вы сказали, что были довольны совместной работой с мастером Сеченовым, так? — Так, — подтвердил Сергеев. — Я человек неконфликтный. — И не испытывали к коллеге зависти? Не хотели присвоить совместную разработку себе? — Нет, что вы, — замахал руками Роман. — Без него я никогда не смог бы довести дело до финала. — Все документы по вашему общему делу хранились в одном месте? Сергеев замолчал и насупился, задумавшись. — Сеченов иногда работал над проектом по ночам. Даже когда я уходил домой, — посетитель вздрогнул, словно сказал что-то лишнее и тут же добавил, — Я тоже часто оставался. Даже кушетку поставил в кабинете. Но Сеченов буквально горел проектом. Может быть у него были какие-то свои личные записи, о которых он не успел рассказать. Иванов постучал кончиком ручки по столу, привлекая внимание ученого: — Хорошо. Наверное, за долгие годы работы вы успели сдружиться? — Ну… — замялся Роман и бросил взгляд на кружку, которую, кажется, не узнал. — Наверное, можно сказать и так. Мы несколько раз вместе встречались в харчевне, что располагалась неподалеку от лаборатории. Там мы даже пили горячительное и обсуждали проблемы. — Даже так? — Как все, кто вместе работает, — добавил Сергеев и поправил оправу, которая и так оставалась на месте. Иванов удивленно поднял брови: — Ну почему же? Я вот, например, не очень люблю некоторых коллег. Даже тех, кто хорош в своем деле. Это нормально. Конфликты в коллективе неизбежны. Все мы разные, каждый живет по своему графику и в своем ритме. Вы же можете иметь разные взгляды не только на какие-то события в обществе, но и на работу.