— Консультанты сильно вам докучали? Если вы недовольны обслуживанием, вы можете написать жалобу, и их оштрафуют. — Боюсь, по рабочему кодексу штрафы недопустимы, — машинально произнес я. — Вернее, вы можете попытаться, но вас оштрафует комиссия и прокуратура. — Какие познания в юриспруденции. Я поражена. Если вы ищете работу, то отдел кадров на втором этаже. Но учтите, юноша. Там нужно будет уметь отстаивать права салона. Вы же знаете, как можно избежать проверок? Она с интересом взглянула на меня, и я честно ответил: — К сожалению, да. Но всеми силами стараюсь не применять эти знания на практике. — Впервые вижу юриста, которому не нужны деньги, — протянула распорядитель. — Тогда зачем вы приехали в салон? — Так машину выбрать, — ответил за меня Фома. — Вашество, Павел Филиппович, катался на «Империале». Но его недавно взорвали. Может быть, видели в новостях? — добавил парень простодушно. — Выходит, вы тот самый адвокат, который защищает права простолюдинов? — уточнила распорядитель, и на ее лице мелькнуло некое подобие страха. — Да. — И консультировали наших девочек? — с подозрением уточнила дама. — Не успел. На лице распорядителя расплылась довольная улыбка: — Знаете, мастер Чехов, у нас сегодня хорошие скидки для адвокатов. Идемте, выберем вам достойную замену вашему почившему «Империалу». Думаю, что могу вам помочь сама. Чтобы никто из моих нерадивых сотрудниц не помешал вам сделать лучшую покупку. Цокая каблуками, она подошла ко мне, мягко взяла под руку и повела к стоявшим в салоне моделям. * * * Выбор мы остановили на «Победе», точной копии модели тысяча девятьсот пятидесятого года. Оформление не заняло много времени. А распорядитель, как и обещала, сделала мне скидку. Только Фома оказался чуточку недоволен: — Вашество, я нипочем не доверю свою «Ласточку» какому-то из их водителей, чтобы они перегнали ее к нашему дому. Вдруг они скрутят чего по дороге? Оно понятно, что возле дома Виноградова им этого нипочем не позволит. А вот по дороге… — Не переживай. Если что-то пропадет, я подам в суд на их контору, — успокоил я слугу. — Или заключу договоры на консультации их работников. — Наши сотрудники не были замечены в воровстве, — успокоил меня распорядитель, которая во время оформления авто не отходила от меня ни на шаг. — К тому же нам уже нужно выезжать в «Азимут», — напомнил я, и Фома сдался: — Ладно, — тяжело вздохнул, вынимая из кармана ключи и передавая их одному из работников в форме с логотипом салона. — Не поцарапайте наклейку на боковине. И ручка коробки переключения скоростей у меня особенная. Там из оргстекла череп. На заказ делали, штучный товар. — Не извольте беспокоиться. Все будет целым. — Едем, вашество, — вновь вздохнул Фома. Я улыбнулся и сел на пассажирское сиденье. Фома занял место за рулем, завел двигатель, и авто покинуло территорию салона. Услуга за услугу — И как тебе машина? — спросил я у Фомы, когда мы выкатили на дорогу. — Думаю, что смогу привыкнуть, — вздохнул парень и погладил рулевое колесо ладонью. — Избаловался я, вашество, катаясь на «Империале». Раньше и ржавому велосипеду был рад. А теперь вот, катаюсь на одной из лучших машин Империи и еще раздумываю, хороша ли она. — Так хороша или нет? — хитро сощурился я. — Она стоит каждого рубля, который вы на нее потратили, вашество. Если бы не наш с вами договор, по которому я работаю у вас помощником, то я бы согласился вам доплачивать, чтобы ее водить. — Даже так? — проникся я, помня о бережливости слуги. — Отличная машина. Хромированные диски, под капотом двигатель на семьдесят лошадей, а идет как плавно, руля слушается… Фома вздохнул и продолжил: — Да и стиль красивый. Видно, что на них раньше очень важные люди катались. Вон какая торпеда из дерева. Лаком покрыта, — слуга любовно провел ладонью по торпеде. — Да и приборная панель под старину. — Такие машины выпускали для Императорской семьи, великих князей и верхушки государственной службы, — добавил я. — Оно видно, вашество. Кузов красивый такой, и салон из кожи, с подогревом. Я всегда думал, что «Победы» пучеглазые и толстобокие. Прямо как баба Марфа с торговых рядов, у которой я маринованные огурчики беру. — Хотелось бы взглянуть. — Не надо, вашество. Потом будете долго икать и ходить в храм каждое воскресенье. — Думаешь? — поежился я. — Я-то привыкший. У меня в деревне таких баб много было. — Женщин, — поправил автоматически. — Нет. Женщины такими не бывают. Только бабы могут движением бедра бочку с соленями опрокинуть. Глядя на этих самых баб, я верю, что они могут и горящую избу остановить и коня на скаку… чего-то там. — Страшные люди. — Не обязательно. Некоторые очень даже ничего. Знаете, что в провинции румяные бабы в чести. Там по-другому не выжить. — Это почему же? — Потому что волк не сумеет ухватить за объемный бочок. А медведь не нападает на кого-то крупнее себя. — Смешно. — А я не шучу, — буркнул Питерский. — Если на вас бежит медведь, то надо расстегнуть куртку, расставить руки в стороны и заорать. — Зачем? Он подумает, что связываться с таким дурным человеком себе дороже? — Если это перевертыш, то его таким трюком не обмануть. А вот простого медведя можно сбить с толку. Я посмотрел на парня через зеркало заднего вида. — Ты и правда много знаешь. — Но на курсы все равно сходить надо. Не хочу вас опозорить, вашество. Если я вас подведу, то не прощу себе. — Брось, — отмахнулся я, но все же добавил, — курсы тебе и впрямь пригодятся. Потому как ты учиться любишь. — Это да. Вот только я переживаю. Я ведь никогда в школы не ходил. И не знаю, как надо себя вести на занятиях. — Ну, тут все просто, — я провел пальцами по кожаному сиденью, отмечая мягкость обивки. — На учителя нельзя кричать, нельзя говорить без его разрешения. — Прямо как с моим бывшим старостой, — кивнул парень. — Только его еще и колотить нельзя было. — Учителей тоже нельзя колотить, — тут же дополнил я. — Хорошо, что вы мне это сказали, — кивнул Питерский, и я не понял шутит он или нет. — Пожалуй, надо будет дать тебе инструкцию перед тем, как пойдешь учиться. — Если это что-то неприличное, то не надо, вашество. Я однажды жениться соберусь. И детей заведу. Как я им в глаза смотреть буду — Договорились, ничего пошлого, — усмехнулся я. — Машина замечательная, — вдруг с теплом произнес парень. — Высокая, обтекаемая. Скорость набирает так, что из салона и не ощущаешь. Мотор-то как рокочет, слышите? — Едва ли, — признался я. — А я вот слышу, вашество. Но это потому, что у меня уши очень чуткие.