— Решил не забирать вас, когда рядом был ваш отец, — пояснил Стас. — Мне кажется, Филипп Петрович меня недолюбливает. — Ну что вы, мастер Зимин, — произнёс я. — Мой отец говорит о вас исключительно с уважением. Очень тепло отзывается о вашей карьере. Кустодий кивнул бритой головой: — Конечно, Павел Филиппович. Так и есть. Я уловил в голосе криомастера сарказм, поэтому попытался сменить тему: — Мастер Морозов попросил вас быть моим помощником? Кустодий пожал плечами: — Я вызвался сам. Рядом с вами в последнее время очень уж интересно. Глаза Зимина странно блеснули при упоминании об интересе. И мне почему-то показалось, что сейчас криомастер напоминает мне гончую, которая почуяла кровь. Кажется, он был бы только рад, если бы какие-нибудь глупцы решились напасть на меня в его машине. — Ну, куда едем, Павел Филиппович? — обернувшись его мне, живо уточнил кустодий. Я задумался. Время до вечера еще оставалось. А дела кабинета адвоката Чехова были не разобраны. — Вы готовы отвезти меня по делам, которые не касаются покушения? — Конечно, Павел Филиппович. Я всегда хотел узнать о быте некроманта. А еще очень интересуюсь, насколько вы сильные. — Мы? — Ну, некроманты, — пояснил мужчина. — Простите мне мое любопытство. И если я перехожу черту, только дайте знать, и я замолчу. Вид кустодия был до того взбудораженным, что я не смог не улыбнуться. — Спрашивайте. Что вам интересно. — Вчера к Александру Васильевичу ночью заявилась некая дама. — Так, — усмехнулся я. — И вела она себя весьма нагло. Я прям восхитился, чесслово. Видели бы вы, как она ухватила за ухо Констатина, когда тот не захотел впускать ее к начальнику. — Бедняга, — сокрушенно проговорил я, пряча усмешку. — Он потом еще часа два пытался отпиться восстанавливающим отваром. Весь побледнел и заикался, словно бился до того с парой десятков бойцов. Знаете, я бы и сам не решился сопротивляться такой даме, когда от нее буквально повеяло холодом. Как ей удается справляться с мастерами стихий? Она ведь некромантка, а мы живые. — Софья Яковлевна — легенда, которая одним взмахом ресниц способна поднять мертвеца. — Красивая, это факт, — кивнул Зимин. — Немного больше почтения, — возмутился я. — Между прочим, она моя бабушка. И я говорю о трупах из могилы! — Да и я об этом, мастер Чехов, — покладисто кивнул Стас. — Не подумайте плохого. — Так вот, она некромантка высшего порядка. И способна призывать любого призрака без особых усилий. А вам стоит знать, что мертвые довольно своеобразно воздействуют на живых. К примеру, они легко могут выкачивать из человека жизненную энергию. — Любые призраки? — удивился собеседник. — Нет. Но у княгини Чеховой есть множество фамильяров, которыми она управляет… — Взмахом ресниц, — продолжил за меня Зимин. — Значит, она и впрямь могла уложить в могилу Морозова? — Она так сказала? — удивился я. — Выкрикнула, — признался водитель. — Когда зашла к нему в кабинет, то поначалу говорила негромко. А потом разошлась. И так красиво причесывала начальника, что мы аж заслушались. — А он что? — Был с ней вежлив. И все пытался увещевать по-хорошему. — С княгиней так нельзя. Бабушка не любит, когда с ней сюсюкаются. Да и мало кто до такого додумался. — Значит, зря начальник ей с утра цветы выслал, — произнес кустодий чуточку разочарованно. — Она любит ромашки, — зачем-то соврал я и постарался ни одним мускулом на лице не показать, насколько эта ситуация кажется мне смешной. — Так куда едем, ваша светлость? В деле Волкова фигурировал какой-то свидетель, чьи показания были приведены в материалах. Еще было бы неплохо пообщаться с подельниками «октябриста», если, конечно, они еще живы и не в остроге. Потому что дело с вымогательством было каким-то… странным. Что-то в нем не сходилось. Но пока я так и не понял, что именно. Все данные по этому делу хранились в кабинете моего дома, и я взглянул на часы. Стрелки подбирались к одиннадцати. Пока я найду что-то в деле, пока пробью адреса, пока доберемся… нет, это может подождать до завтра. Первое заседание суда все равно будет ознакомительным. После чего назначат дату для разбирательства. Вторым же срочным делом дали были бомбисты. Не то, чтобы не нравилась компания Зимина, приставленного ко мне на момент следствия, но решить этот вопрос нужно было как можно быстрее. Поэтому я обернулся к сидевшему за рулем Стасу и осторожно уточнил: — Данные по огневикам хранятся в каком-то секретном архиве? Водитель кивнул: — Данные засекречены, Павел Филиппович. Но вам же нужны мертвецы или призраки этих самых огневиков? — Все верно. Кустодий завел двигатель, и авто выехало на шоссе. — Куда направляемся? — уточнил я. — На одно кладбище, — ответил Зимин. — О нем мало кто знает, и там хоронят врагов, которые желают смерти императорской семье. — Вот как? Зачем же такие сложности? — Потому что такие люди должны быть преданы забвению, — просто ответил кустодий. — При нужном умении мастера слова могут превратить таких террористов в мучеников, героев и борцов с режимом. Да и семьям проще считать родственника пропавшим без вести, чем покрыть позором род. — В принципе логично, — протянул я, начиная понимать, к чему ведет криомастер. — Тяжелая у вас работа, мастер Зимин. — А кому сейчас легко, Павел Филиппович? Империя только оправляется после Смуты, а это тяжелый и долгий процесс. В стране хватает представителей дворянских семей, которые многое потеряли после смуты и сейчас очень хотят вернуть старые позиции, хватает оппозиционеров и просто недовольных. — Чем недовольных? — не понял я. — Этот вопрос исследуют многие представители из душеправов Синода, Павел Филиппович, — ответил Стас. — Порой смотришь на человека, который спонсирует народовольцев, и диву даешься. Во время Смуты он подсуетился и получил предприятие, мануфактуру или сеть лавок. Есть дом, деньги, возможность заиметь титул, а что-то его все равно не устраивает. — Может быть они хотят новой Смуты, чтобы удвоить капиталы? — предположил я. — Если Император погибнет, фракции дворян начнут борьбу за власть. Зимин нахмурился, а затем кивнул: — А вот с этой точки зрения я не думал. Может быть, вы и правы. Я же задумался о том, что сеть революционного движения куда больше, чем я предполагал. Хотя я никогда не слышал в новостях про раскрытие подпольных ячеек. Или тем более про промышленников, которые финансируют террористическую сеть. Поглощенный этими мыслями я не заметил, как машина выехала на окраину города. Свернула с шоссе на неприметную дорогу, которая вела к участку, огороженному глухим бетонным забором. На одной из плит ограждения был привинчен большой плакат: «Жилой комплекс „Град“. Проект доходных домов купца Ильина. Запуск в эксплуатацию…». Табличка была старой, и некоторые буквы стерлись, так что общий смысл можно было разобрать с трудом. Срок запуска же вообще затерся так, что дата так и осталась для меня загадкой. — Только не говорите, что вы закатываете трупы в фундамент, — произнёс я, когда машина подъехала к воротам. Где-то за забором тут же залаяли собаки. — Такая идея была, но от нее пришлось отказаться, — ответил Зимин и просигналил. — Мастер Морозов выступил против и сказал, что хоронить людей в бетоне бесчеловечно, и идет вразрез с учением Искупителя. Он почему-то испытывает к бетону стойкое отвращение. Створки тем временем начали медленно открываться. И я заметил на территории троих неприметно одетых людей, которые встречали прибывших. То есть, нас. Машина въехала за ворота, остановилась на парковке. Кустодий заглушил двигатель и обернулся ко мне: — Прибыли, мастер. Он вышел из авто и направился к охранникам. Остановился рядом с людьми, о чем-то с ними заговорил. А затем они направились к дому, стоявшему справа от стены. Я открыл дверь, покинул авто, осмотрелся. Территория дальше заросла высоким бурьяном, сквозь который с трудом проглядывались покосившиеся штабели строительных материалов. — Идемте, мастер, — окликнул меня Зимин и я направился за кустодием по едва заметной дорожке. Широкая полоса бурьяна, в которой прятались паллеты с потрескавшимся кирпичом, мешками застывшего цемента и затвердевшими рулонами рубероида вывела нас на поле, разделенное на участки. У каждого стоял знак Искупителя и порядковый номер.