– Снимок сделан за месяц до свадьбы дочери, – она подала фото Роману и указала пальцем. – Андрэа и Лира, близнецы Лорис и Микеле Греко, Феличе Орманно, Мария Вацолле – девушка Лука. И собственно Лука Кондотти, – сказала она, с любовью рассматривая пятерых парней и двух девушек. Кондотти. Эта фамилия была знакома Роману, так как принадлежала человеку, который нес ответственность за безопасность премьер-министра. – В ЦАР погибли пятеро, – сказал Роман. – Знаю, – Камилла забрала фотографию. – Много раз я пыталась связаться с Лука. Он не отвечал ни на звонки, ни на сообщения. Я обратилась к его старшему брату, Альдо, но тот сказал, что Лука и его подруга Мария после произошедшей с друзьями трагедии уехали из страны. Жаль, что мы так и не увиделись. Я ведь согласилась на встречу с вами только потому, что подумала, будто вы – Лука. Странно, но ваш голос в телефоне, показался мне знакомым. Я была абсолютно уверена, что лечу на встречу с Лука Кондотти. И если бы не эта ошибка, я еще долго не возвращалась бы в Рим. Роман задумчиво посмотрел на пустую чашку. Альдо Кондотти – брат парня, который был лучшим другом Лиры Д’Ареццо. Не смешное ли совпадение? – Я пыталась кое-что сама расследовать, – прервала размышления Романа Камилла. – Но у меня ничего не получилось. А потом у меня случился срыв… Больше всего меня интересовало, почему они оказались в ЦАР, если уехали в Кению. – Как в Кению? Роман лихорадочно перебирал в памяти сведения из тех бумаг, что были у него, но там ни разу не упоминалось название этой страны. – Да, в Кению, – повторила Камилла. – Мы встречались с дочерью за неделю до их отъезда. Она была в восторге от предстоящего путешествия. Озеро Накуру, рифтовый разлом, Килиманджаро. Красивая страна! Это ведь я наполнила ее голову сказками об Африке, – она со вздохом нахмурилась. – Единственное, что огорчало Лиру, это отказ Лука присоединиться к остальным. Я не знаю причины, по-моему, что-то с работой не получалось. Не уверена. Как случилось, что они погибли в ЦАР, в этой заднице мира? Ни Лира, ни Андрэа не были людьми, которые резко меняют планы. Это я легко могла бы сорваться с места и из Кении улететь в Новую Зеландию. Но они были другими. – Сеньора Фарино, вы так же были откровенны с полицейскими? – с улыбкой поинтересовался Роман. – Еще чего! – пылко воскликнула женщина. – В тот момент я была опечалена и напугана. Меня ошеломила смерть дочери, а трагедия, которая произошла с Этторе и матерью Андрэа, вовсе убила. Я не могла и слова произнести. Больше трех лет я провела в клинике, восстанавливалась и приходила в себя. Да, сеньор Сафонов, я душевнобольная, поэтому можете не обращать внимания на мои слова, – засмеялась она. Роман озабоченно дотронулся до лба. Камилла не выглядела сумасшедшей и вела себя адекватнее, чем все те здоровые, которые встречались Роману в его жизни. И все же он чувствовал, что она сломлена. Ее черные глаза неестественно блестели, возбужденность ощущалась и в речи, и в поведении. Она была больна, но говорила правду. В этом Роман не сомневался. – Камилла, – он взял ее за руку и провел пальцами по тонкой, как пергамент, коже, – чем вы собираетесь заняться? – После того, как вы уйдете, или в общем? – уточнила она. – Завтра у меня самолет в Марокко. А потом я что-нибудь придумаю. – Извините за бестактный вопрос, но, что Этторе оставил вам в наследство? – Намекаете на мою жизнь сибарита? – Камилла взмахнула руками. – Я не неженка. Оглянитесь, разве это похоже на роскошь? Роман улыбнулся. Гостиную, в которой они находились, трудно было назвать богатой. Скорее она отличалась сдержанностью и простотой. Недорогая мебель, минимум аксессуаров, мягкие, приглушенные тона – все говорило о скромности желаний ее хозяйки. – Меня больше влечет открытое пространство, – сказала Камилла. – Но вы правы, чтобы иметь возможность увидеть мир, нужны деньги. Зарабатывать их я не умею. Я вообще никогда не работала. Сначала мои счета оплачивали родители, потом Стефано Проспато. Да, принадлежать к обеспеченной семье очень удобно. Можно делать все, что пожелаешь. – Хотел бы с вами согласиться, но не имею понятия, каково это. Камилла откинула голову назад и рассмеялась. Воздух вокруг нее заискрился весельем, и Роман вздрогнул: уж очень знакомым был этот смех. И взгляд Камиллы напоминал ему о ком-то. – Я не ответила на ваш вопрос, – напомнила она. – От Этторе я не получила ни цента, в завещании обо мне даже не упоминалось. Впрочем, мне ничего не было нужно. Он и так сделал мне самый дорогой подарок, на который был способен – подарил дочь. А вот Лира оставила кое-что. Камилла назвала сумму. – Прилично, – вырвалось у Романа. – Все деньги мира не стоят жизни ребенка. – Простите. Я не хотел вас обидеть. – Принимается, – улыбнулась Камилла и отбросила за спину волосы, обвеяв Романа горьковатым запахом парфюма. – А в какой клинике вы проходили лечение? – непонятно для чего спросил он. – В «Sanut». Она находится в Швейцарии. Мой брат был единственным, кто связывал меня с жизнью. Он и вытащил меня из той пропасти, в которой я находилась. Потом я уехала из Европы на долгие шесть лет. Где только не была за это время. Все оттягивала момент возвращения. – Думаю, я совершил ошибку, попросив вас приехать, – извиняясь, сказал Роман. – Я ничем не смогла помочь? – Напротив. Но мне кажется, вам было невероятно тяжело вспоминать о дочери. Камилла игриво похлопала Романа по колену. – Я думаю о Лире каждый день, – сказала она. – Просто сейчас все те мысли, которые появляются в моей голове, я произнесла вслух. Знаете, мой брат не раз говорил, что я хожу в любимчиках у бога. – Видимо, вы так не считали? – Нет. Но он верил в то, что я особенная. И Лиру обожал, – Камилла прикусила губу, словно старалась не заплакать. – Это она была особенной. В жизни моей девочки было много мужчин, готовых ради нее на все. Стефано, отец, Андрэа и Лука. А так же Карло – мой брат. * * * Роман почти выбежал из дома, атмосфера в котором заставляла его задыхаться. Он пожалел о том, что встретился с Камиллой, потому что воспоминания захлестнули женщину, заставили вернуться в то время, когда она пыталась не сойти с ума от утраты. Камилла с улыбкой заверила Романа, что не станет записываться на прием к психиатру после их разговора. Он же взял с нее обещание, что до того, как она покинет страну, не станет ни с кем разговаривать. Женщина произнесла вслух имена, которые позволили ему многое понять в этом запутанном деле. Головоломка постепенно складывалась, а у Романа было тяжело на душе. Сама того не ведая, Камилла выдала часть тайны, о которой не только следовало молчать, но и думать разрешалось с особой осторожностью. Она действительно не в себе, раз позволила столь откровенный разговор. Мысли Романа вернулись к Лука Кондотти. Куда мог исчезнуть парень? И как Альдо Кондотти связан с убийствами? Он вполне мог незаметно добавить яд в бокал Хьюза на приеме у премьер-министра и остаться вне подозрений. Если убийца он, то во имя чего все это делается? Роман шагал к машине, прокручивая в голове все возможные мотивы. Самым значимым из них была месть. Но так жестоко и последовательно может мстить лишь человек, кровно заинтересованный в уничтожении своих врагов. Были ли у Кондотти этому предпосылки, и куда пропал Лука? Роман завел машину, но медлил с отъездом. Он подумал о Леоне, муж которой, возможно, намечен в качестве следующей жертвы, и поразился своим желаниям. Ему вдруг захотелось, чтобы палач выполнил свою работу, убив Дарио Аскари. * * * Недалеко от дома, принадлежавшего Камилле Фарино, стоял черный автомобиль. Внутри его сидели Себастьяно Корти и Чезаре. Они приехали сюда за машиной Романа Сафонова, наблюдали, как он прошел за калитку, и как ему открыла дверь высокая черноволосая женщина. Получив от Дарио приказ доставить Романа, Себастьяно сразу же организовал за мужчиной слежку. Со слов Дарио он знал, в каком отеле остановился любовник Леоны, и уже утром направился к нему в гости, но Сафонова не оказалось в номере. Позже он появился, но в номер так и не поднялся. Пообедал в ресторане отеля и снова уехал. Пришлось следовать за ним в пригород Рима. Себастьяно от души проклинал Сафонова, глядя на огни его машины. Досталось и Дарио за стремление наказать ловкача, который уложил в постель его легкомысленную женушку. Чезаре при этом молчал, лишь плечи его моментами вздрагивали от смеха, который он всеми силами пытался в себе подавить, чтобы не раздражать обозленного Себастьяно. Глядя на то, с кем была назначена встреча у Сафонова, Себастьяно нахмурился. Он хорошо знал имя этой сеньоры. В полной тишине Себастьяно дождался, когда Сафонов выйдет из дома, и лишь увидев его отъезжающую машину, позвонил Дарио. – Твой соперник только что навещал мать Лиры Д’Ареццо. Не желаешь узнать, чем они там занимались? Или все-таки стоит ехать за ним? – Отправь Чезаре и кого-нибудь из ребят к Сафонову, – ответил Дарио. – А сам узнай, что его связывает с Камиллой. * * * Чезаре и сопровождающие его трое мужчин, наиболее внушительные по своим габаритам из команды Себастьяно, поднимались по лестнице к номеру Романа Сафонова. – Давно сеньор Корти не давал нам таких приятных поручений, – сказал Невио и как боксер перед боем подвигал плечами. – Сейчас надеру задницу этому мудаку. А вы, парни, смотрите и запоминайте. – Ты сегодня в ударе, Карузо? – спросил один из мужчин и в шутку толкнул Невио в бок. Тот сжал руки в кулаки, недовольный, что к нему обратились по прозвищу. Мужчины тихо засмеялись, довольные реакцией Невио. К нему уже давно приклеилось имя великого тенора, но не потому, что у него был такой же неповторимый тембр голоса, а потому, что Невио говорил очень гладко и красиво, словно пел песню. У него в разговоре все получалось просто и легко, и любые действия совершались без каких-либо усилий. В общем, слова его звучали так же бархатисто и величаво, как голос прославленного оперного певца. Но при всем этом Невио-Карузо никогда не давал обещаний впустую, с серьезной ответственностью воплощая их в жизнь. – Тише, – приказал Чезаре, и смех немедленно прекратился. Они подошли к двери и достали спрятанные под пиджаки пистолеты. Чтобы не создавать лишнего шума, прикрутили глушители. Карузо отошел на несколько шагов от двери и набрал разгон. В тот момент, когда в номер ворвались вооруженные мужчины, Роман надевал свежую рубашку. Карузо усмехнулся, увидев Сафонова раздетым и, как ему показалось, беззащитным. Вальяжной походкой он направился к нему, играя пистолетом в руке. Роман молча застегивал пуговицы на рубашке и наблюдал, как дистанция между ними сокращается. То, что произошло в последующие секунды, никто из людей Себастьяно Корти не смог бы внятно описать. Роман мгновенно атаковал огромного Невио, отклонившись назад и нанеся противнику удар в область печени. Схватив скрутившегося от боли Невио за руку, вывернул ее за спину и в это же время ударил ногой в коленный сустав мужчину, находящегося в двух шагах от того, которого вывел из строя первым. Потом оглушил обоих резкими ударами по голове и шее. Чезаре, увидев, что его люди грузно повалились на пол, взмахнул пистолетом. Роман подскочил к нему и вынес руки вперед, слегка дотронувшись до оружия. Обойма вывалилась из рукоятки и тихо упала на ковер. Чезаре пораженно посмотрел на нее, но вспомнил, что один патрон находится в стволе. Роман резко поднял по дуге вверх его руку, и пуля ушла в потолок рядом с люстрой. Он с силой потянул Чезаре вперед и ударил лицом о стену. Не останавливая движения, опираясь на плечо Чезаре, впечатавшегося в светлые обои, Роман подпрыгнул и нанес серию ударов ногами по последнему из стоящих на ногах: один в горло, другой – в грудь. Оба мужчины, и тот, что носом поддерживал стену, и тот, которого атаковали ногами, одновременно рухнули на пол. Роман замер на мгновение, оценивая обстановку. У него было немного времени, чтобы исчезнуть до того, как эта четверка придет в сознание. Он быстро вошел в спальню, собрал документы и сложил их в саквояж. Туда же положил свою немногочисленную одежду и, осторожно обойдя тела, вышел из номера. Спустившись вниз, передал ключ администратору. – Уже покидаете нас, сеньор Сафонов? – мужчина уставился на саквояж в руке Романа, а про себя с удовольствием отметил, что номер оплачен до конца недели. – Надеюсь, вы всем остались довольны. – Безусловно, – заверил его Роман, протянув руку. Администратор резво сжал ладонь, ощущая приятную шероховатость денежной купюры. – Всего наилучшего, – радостно пожелал он, спрятав деньги в карман брюк. Роман вышел на улицу и огляделся в поисках такси. Когда Чезаре очнулся, он резко вскочил, но тут же со стоном опустился на пол от боли и головокружения. Недалеко, обхватив рукой живот, сидел Невио. – Допелся, Карузо? – послышался скрипучий голос третьего пришедшего в себя. – Напомни, что ты хотел сделать с этим… – мужчина, не договорив, закашлялся. Невио поднялся. – Убью суку, когда найду, – пообещал он.