– Собственно, за этим я и здесь. Показывайте дорогу. ЗИС-101 Поликарпова с бешеной скоростью тридцать километров в час рванул вперёд, и Василий неторопливо последовал за ним, с любопытством разглядывая пейзажи за окном автомобиля и выслушивая комментарии девушек, сравнивающих Нижний Новгород с Москвой и Санкт-Петербургом. Если судить по заречной части города, где они сейчас проезжали, сравнение выходило не в пользу волжской столицы. Единственное, что всех объединяло – болота. Да, так устроила природа, что нижняя часть города представляла собой немногочисленные бугорки в непролазной трясине, связанные между собой редкими насыпями гравийных и железных дорог. Если преувеличение, то очень небольшое. Но это же болото являлось несомненным благом для промышленности – выкопай ямку, ставь насос и качай техническую воду для любого промышленного гиганта. Барон Форд так и сделал, разместив свой завод на берегу Оки. Слегка потратился на подъёме грунта, но несоизмеримо больше сэкономил на водопроводе. Васин завод, слава богу, недалеко от трассы. Всего каких-то два с половиной километра почти приличной дороги, рядом с которой протянута узкоколейка. В своё время граф Бронштейн не поскупился на вложения, ожидая жирный заказ на одноместные дирижабли-истребители изобретения господ Тухачевского и Гроховского, благо земля здесь стоит сущие копейки. Лев Давидович даже распорядился насыпать и заасфальтировать длинную площадку под открытый склад готовой продукции, и сейчас её можно использовать как взлётно-посадочную полосу. Автомобили проехали через охраняемые автоматчиками ворота и остановились у здания заводоуправления. Когда все вышли из машин, Поликарпов радушно предложил: – Не желаете перекусить с дороги? А для милых барышень есть эклеры местного производства. Красный посмотрел на часы: – Дело к вечеру, Николай Николаевич. Давайте начнём с осмотра, а потом уже всё остальное. – Он меня с самого Петербурга голодом морит, – наябедничала Катерина Орджоникидзе. – И всю дорогу пугал, что стану толстой. – Придётся вызвать Василия Иосифовича на дуэль, – с самым серьёзным видом пообещал Николай Николаевич. – Будем биться скрученным в рулон ватманом. Вы можете сразу приступать к эклерам, а мы обсудим условия поединка. Катя сделала вид, будто поверила, и твёрдо заявила: – Тогда тем более одного его не оставим. Показывайте свои изобретения и нам тоже. Это секретно? – Три ноля на чертежах. – Особой важности? Ой, люблю такие секретики! Красный пояснил: – В нашей гимназии почти у всех допуск по первой форме. – Я и не сомневался, – кивнул Поликарпов. – Прошу в цех! В сборочном ангаре Красный удивился и протёр глаза, желая удостовериться, что увиденное ему не померещилось. Передавая когда-то Поликарпову сделанные от руки эскизы немудрёных самолётиков начала двадцатого века из другого мира, он предполагал, что конструктор изобразит нечто похожее на этажерки из полотна и реек, но с моторчиком. Современная наука скептически настроена в отношении летательных аппаратов тяжелее воздуха, теоретическая база не подведена, практика не наработана, и недостаточная мощность двигателей не позволяет построить что-то серьёзное. – Я немного творчески переработал ваши проекты, Василий Иосифович, – Поликарпов погладил крыло самолёта, как две капли воды похожего на И-15, известного капитану Родионову как «Чайка». – Хотя помучиться, конечно, пришлось. Но результат вроде бы есть, не находите? – Облётывали? – внезапно севшим голосом спросил Красный. – И что за двигатель здесь стоит? – С хорошим движком и забор полетит, – усмехнулся Поликарпов. – А эти хорошие. Коломенский завод князя Орджоникидзе производит. Шестьсот восемьдесят лошадиных сил, воздушное охлаждение. Выпущены малой серией в триста пятьдесят штук для исполнения армейского заказа на аэросани Гроховского. После известных событий заказ аннулирован, и представители Сормовского завода чуть не на коленях стояли и слёзно просили избавить их от убытков. – А вы? – На три штуки денег хватило, вот и взял на пробу. Остальные в Сормово на складах так и лежат. Но я бы посоветовал брать всё. – Деньги я привёз, – кивнул Красный. – Наличными. Но если предоставите реквизиты, то в самое ближайшее время сделаю перечисление на счёт. – Отдам распоряжение бухгалтеру. – Но вернёмся к самолёту, Николай Николаевич, – Василий указал на торчащие крашеные палки. – Макеты пулемётов, я так полагаю? Чем хотите вооружить вашу птичку? Предупреждаю сразу, что буду категорически против винтовочного калибра – нам вражеские дирижабли сбивать, а не ворон пугать. – На дирижаблях ставят скорострельные «ШВАК», – ответил Николай Николаевич. – Я взял на себя смелость связаться со Шпитальным и Владимировым по телефону, и они заверили, что при достаточном и своевременном финансировании не составит труда подогнать крупнокалиберный пулемёт под наши требования. Тем более там питание металлической лентой. – Это просто замечательно, – согласился Красный. – А фамилия Нудельман вам о чём-нибудь говорит? – Он и до вас добрался? Знаю такого. Директор Подольского завода швейных машин и известный прожектёр. Всё пытается пробиться в военное ведомство с проектом тридцатисемимиллиметровой автоматической пушки. Но помилуйте, Василий Иосифович, где пушки и где швейные машинки? Это всё равно что цветочно-фруктового магната Лаврентия Берию на Министерство внутренних дел поставить! Только людей насмешим. С оценкой Лаврентия Павловича Красный не согласился, но промолчал. А вот насчёт пушки высказался: – Всё же стоит попробовать, Николай Николаевич. Возьмём её на вырост, так сказать. Понятно, что сейчас отдачей самолёт развалит, но когда-нибудь… В этом году на Ангаре запускаю алюминиевый завод[8]. – Цельнометаллический самолёт? – задумался Поликарпов. – Вы знаете, Василий Иосифович, в этом есть здравое зерно. Так как свежая краска на самолёте не везде просохла, Красный попросил принести рабочую одежду. Девушки захихикали, но Вася сильно их разочаровал, натянув комбинезон поверх мундира. Они что, рассчитывали на какое-то зрелище? А красавец самолёт разве не зрелище? Посидел в кабине, подвигал рулями, оценил обзор, удобство расположения приборов и управления. Очень удивился отсутствию рукояти для уборки шасси. Поликарпов тоже удивился, но по другой причине: – Разве шасси должно быть убирающимся, Василий Иосифович? После недолгого раздумья Красный согласился, и вопрос был снят. Немецкие «лаптёжники» всю войну с нескладывающимся шасси летали, и, как говорят очевидцы, не очень-то им это мешало. Поставить обтекатели, и достаточно. И бронеспинку. И закрытую кабину, чтобы не пришлось летом летать в унтах и меховой куртке. И под крыльями держатели для реактивных снарядов установить. Кстати, сейчас кто-нибудь занимается реактивными снарядами? Поликарпов тщательно записывал озвученные замечания и пожелания в блокнот, но потом заметил: – У нас, Василий Иосифович, стояла задача сделать аппарат дешевле позорной одноместной поделки господина Гроховского, и превосходящий её же по лётным и тактико-техническим характеристикам. С вашими дополнениями мы можем не пройти по первому пункту. – Зато для управления самолётом не обязательно быть одарённым. Никакой энергетики, всё на чистой механике. – Валерий Павлович примерно то же самое говорил. – Чкалов? – Вы его знаете? Уговорил перейти с испытаний дирижаблей на наш завод, но клятвенно пообещал дать возможность принять участие в первом же боевом применении самолётов. Оказывается, Валерий Павлович и в этом мире не прошёл мимо авиации. Пока он известен лишь узкому кругу специалистов, но почему-то думается, что всенародная слава ещё впереди и самолёты Николая Николаевича Поликарпова и Василия Красного тому поспособствуют. – Вася, а мы долго здесь будем? – заскучавшая Верочка Столыпина бесцельно побродила по ангару, где-то перемазалась тавотом и сейчас демонстративно поглядывала на часы. – Может быть, с утра продолжим? – Тебе не интересно, ты не слушай, – одёрнула подругу Лизавета Бонч-Бруевич. – Скажите, Николай Николаевич, а сколько таких птичек в день вы производите? – В день? – невесело рассмеялся Поликарпов. – Вот этот единственный экземпляр делали вручную почти две недели. До массового производства, как до Луны ра… хм… как до Луны и до радуги. А что, любезные девушки, если вам скучно смотреть на военную технику, то могу предложить к осмотру машину сугубо мирного назначения. – Вы что-то ещё успели сделать? – оживился Красный. – Почтово-пассажирский самолёт. Он в соседнем ангаре. – Так чего мы ждём? Пойдёмте скорее! Что там идти до соседнего ангара, они же рядом стоят. Самым неторопливым шагом минуты три, и вот ворота. А за воротами оно! То есть он! Самолёт мечты! Вообще-то Вася ждал от Поликарпова, что он покажет свой бессмертный шедевр ПО-2, иногда называемый У-2, но действительность превзошла все ожидания. Этого не было в переданных эскизах, в чём Красный точно уверен. Здесь уже сработал талант конструктора, подключившийся к какому-нибудь межмировому информационному полю. Скажете, бред и фантастика? Не более фантастично, чем наличие магии в этом мире. – Мать моя Татьяна Николавна… – восхищённо вздохнул Вася. – Нравится? – Николай Николаевич погладил и этот самолётик. – Попался под руку движок в сто тридцать лошадей, и уже вокруг него я построил всё остальное. Пилот и три пассажира, но если убрать лишние кресла, то можно возить почту. Скорость до трёхсот пятидесяти километров в час, но после испытаний Чкалов рекомендует для экономии топлива держать крейсерскую скорость в три сотни. И выше двух километров забираться не советует. – И не нужно, – согласился Красный. – На нём в бой не ходить. Когда-то в военном училище курсант Родионов заинтересовался историей авиации, и провёл немало времени в библиотеке за перелистыванием старых журналов, и сейчас видел перед собой «Сессну Модель А», отличающуюся от оригинала незначительными деталями. Остекление кабины чуть другое, ещё какие-то мелочи, что и не вспомнить с первого раза. А так один в один, как две капли воды. Хотя вот вроде бы вместо хвостового костыля должен быть дутик или нет? – Так вы говорите, Николай Николаевич, что Чкалов уже летал на этом самолёте? – Двенадцать часов налёта, – с гордостью кивнул Поликарпов. – Без всякого опыта вот так просто взял и полетел? – У Валерия Павловича врождённый талант, если нужно, он и на калитке от забора полетит. Но вообще-то этот самолёт в полёте не сложнее велосипеда, а где-то даже и проще, так как велосипеды не летают. А для посадки вообще нужно отпустить управление, и он самостоятельно приземлится, – Николай Николаевич вдруг с подозрением прищурился. – Уж не хотите ли вы сказать, Василий Иосифович… Красный ухмыльнулся: – И сказать хочу, и летать хочу. Самолёт заправлен? Позовите рабочих, чтобы выкатили птичку из ангара. Поликарпов с категорическим возражением помотал головой: – Только в присутствии Валерия Павловича! И только завтра утром! Вася собирался поспорить, но откуда-то из-под крыла вынырнула Лизавета Бонч-Бруевич и кивнула: – Правильно, завтра утром все полетаем, а то сегодня можем не успеть до темноты. Николай Николаевич, у вас найдётся комбинезон моего размера? – И нам, и нам! – захлопали в ладоши Вера с Катей. – Как называют девушек-пилотов, пилотессы или авиатриссы? – Ведьмы на мётлах, – тихонько пробормотал Василий, прекрасно понявший, что с живого с него уже не слезут. – Самоубийцами их зовут, солнышки мои! – Все солнышки? – уточнила Лиза. – Все, – подтвердил Красный. – Особенно ты.