– Договорились, – кивнул Найдёнов. – Пойдёмте, я покажу вам автомобиль. Человек из другого мира и из другого времени уверенно опознал бы в машине обыкновенный «УАЗ-Патриот», но здесь и сейчас таких не было. Разумеется, капитан Родионов догадался, что перед ним дальний потомок газовского «козлика» ГАЗ-69, но Василий Красный пришёл в восторг, а бывший император Николай Александрович Романов с досадой поморщился. Он ожидал… а тут амбар на колёсах. Хотя колёса внушают почтение – огромный диаметр, ширина как бы не в десять дюймов и крупная ёлочка протектора, способная преодолеть любую грязь. Но остальное убого донельзя! Ничего не блестит хромом, нет начищенных бронзовых деталей, а сиденья, стыдно сказать, обтянуты обыкновенной толстой кожей, как бы не буйволовой. Инженер с понимающей улыбкой отслеживал эмоции, отражающиеся на лице Николая Александровича, но обращался исключительно к Красному: – Движок сто тридцать две лошадки, пятискоростная коробка, подключаемый полный привод. И самое главное, – Георгий Андреевич похлопал по капоту, – кузов из энергетически уплотнённого алюминия. Не знаю насчёт правнуков, но твои внуки ещё будут на ней ездить. – И вечный двигатель? – Не в смысле Perpetuum Mobile, но так-то да, практически вечный при своевременной замене масла. И это я не упоминаю такие мелочи, как гидроусилитель руля и прочие опции, включая встроенный холодильник и кронштейны для оружия. – Беру! – не раздумывая, решил Красный и озвучил только что пришедшую в голову мысль: – А вы можете сделать двигатель на тысячу сил с воздушных охлаждением? Инженер улыбнулся: – И двигатель, и синхронизатор для стрельбы через плоскость винта. Я же правильно понял? – Правильно, – кивнул Василий. – А массовое производство запустить? – В массовом производстве ресурс движка не будет превышать трёхсот часов, но почему-то кажется, что этого достаточно. Думаю, мы договоримся и по цене, и по качеству. Бывший хозяин земли Русской двигателями не интересовался, но финансовые интересы внука он воспринимал близко к сердцу, поэтому принялся отговаривать Красного от покупки, указывая на недостатки машины: – Вася, ты в своём уме? Она же зелёная. Хорошее авто может быть только чёрным или белым. – Зато маскировка, дед. Соберётся на меня кто-нибудь бомбу с дирижабля сбросить, а я сверну с дороги в кусты, и уже невидимый. Николай Александрович к вопросам безопасности семьи относился со всей серьёзностью и с доводами согласился. Зато придрался к внутренней отделке: – На сиденья посмотри, Вася. Это же кожа, и через десять вёрст поездки задница взопреет. – Коврик постелю, – отмахнулся от критики Василий. – Зато кровь легко смывается. – Чья? – Да мало ли? Трупы врагов, например, перевозить буду. С чёрной кожи тряпочкой влажной стёр, и как новенькая. – Вообще-то разумно, да, – бывший император почесал бороду. – А приборов на панели почему больше, чем в дирижабле? Но там экипаж большой, а ты будешь постоянно отвлекаться во время езды и обязательно попадёшь в аварию. С извозчиком столкнёшься, например, или с деревом. А то вообще со столбом. Вася оглядел машину и хмыкнул: – При таких габаритах я могу хоть с паровозом сталкиваться, и это будут проблемы паровоза. – На испытаниях при скорости сто сорок километров в час автомобиль пробивал кирпичную стену толщиной полтора метра без ущерба для водителя и кузова, – вмешался Найдёнов. – Энергетически уплотнённые материалы и гравитационный компенсатор удара гарантируют полную безопасность. – Да покупай, чего уж тут, – махнул рукой Николай Александрович. – Обмывать когда будем? – Как только вернусь. – А ты куда-то уезжаешь? – Да так, отбуду на пару дней. Прикроешь, дед? – Да куда же я денусь? К себе на городскую квартиру Красный ехал уже в собственном автомобиле, не засвеченном ни в жандармерии, ни в дворцовой полиции. Дедушка клятвенно пообещал молчать о появившемся у внука средстве передвижения и потребовал того же от своего водителя. Но тот и не заходил в магазин, ожидая пассажиров на улице, и не видел ничего. Да и уехал раньше, чем была оформлена покупка. С инженером Найдёновым обменялись визитками и договорились встретиться сразу после изготовления опытного образца авиационного двигателя. Вася оставил номер телефона Алексея Максимовича Горького, так как ещё сам не знал, где будет жить после официального представления в качестве наследника престола. А дядя Лёша переезжать никуда не собирается и в случае чего найдёт способ передать информацию. Вася оставил машину за двести метров до своего дома. Нехитрая конспирация от возможного наблюдения, но, может быть, она позволит сбить с толку назойливую охрану хотя бы ненадолго. Надоело, чёрт возьми, постоянное сопровождение! И почему-то кажется, что во всяких неприятных ситуациях это ему придётся защищать собственных телохранителей, а не наоборот. Пока же хочется свободы! Чтобы хотя бы неделю никто не присматривал, как за маленьким ребёнком, и не качал укоризненно головой. Потом да, потом придётся соответствовать высокому статусу великого князя и наследника престола, делать что должно, а не что нужно, и… и прочая политическая тягомотина пополам с политической же необходимостью. – Доброго здоровьичка, Василий Иосифович, давненько вы не появлялись, – поприветствовал Красного дворник в фартуке с метлой и с внимательным взглядом снайпера. – Поздравляю с повышением в чине. В прошлый раз вы были прапорщиком запаса, если мне память не изменяет. Лукавит. Всем известно, что дворники в Петербурге отличаются феноменальной памятью и исключительной наблюдательностью. И они же который год подряд занимают призовые места в соревнованиях на приз генерал-губернатора в категории стрельба из пистолета. – Спасибо за поздравление, Фаттих Зарипович, но оно как-то случайно получилось. Сопровождаемый взглядом дворника, Вася зашёл в парадную и поднялся по лестнице. Опс, а почему дверь квартиры неплотно прикрыта? Откуда взялись незваные гости? Эфирный взгляд сквозь стены показывает три сгустка энергии в районе кухни. Никак злоумышленники решили чайком побаловаться в ожидании хозяина. Щёлкнул снятый с предохранителя браунинг. Дослав патрон, Вася осторожно толкнул ногой дверь. Вроде бы в прихожей нет никого, но мало ли… Да, точно никого нет, только слышны негромкие голоса с кухни и тянет тонким ароматом только что сваренного кофе. Вроде бы смесь арабики с либерикой, привезённая Горьким ещё год назад. Кстати, какие красивые зонты в подставке. И на вешалке лёгкие пальто с шёлковой подкладкой тоже красивые. Ба, знакомые всё лица! Дочь, Софья Павловна, срамница! Бесстыдница! Где! С кем! Вот как тут не процитировать бессмертные строки Грибоедова? Пусть имена другие, но… – А я сразу говорила, что нужно на ближнюю дачу ехать! – голос с уверенностью в своей правоте и звон ложечки по тонкому фарфору. – Да кто бы нас туда пустил? – в этом голосе сомнение, но он тоже легко узнаваем. – Вот припрёмся мы туда и что скажем? – Правду, – третий голос решительный. – Какую правду, ты с ума сошла? – Это у тебя чёрт-те что на уме. У нас поручение от Антона Семёновича Макаренко организовать выступление подпоручика и кавалера Красного с рассказом о войне. – Когда успела? – А не надо витать в облаках. Любой воздушный замок нуждается в крепком фундаменте. Вася негромко кашлянул, сообщая о своём появлении, и спросил: – Любезные барышни, я вам не помешаю? Ответом стало молчание и звон разбитой чашки. Кузнецовский фарфор… кофейный сервиз на двадцать четыре персоны… И вот как среди этих разорительниц выбирать спутницу жизни? Из кухни выглянула Вера Столыпина, испуганно ойкнула и скрылась обратно, хлопнув дверью. Послышался её громкий шёпот: – Он там. С большим железным револьвером. – Мамочки… – это Катерина так странно отреагировала. – Какие мамочки? Человек с войны вернулся голодный и уставший, ставьте кастрюлю с борщом на плиту. Вот всегда знал, что у Лизаветы Бонч-Бруевич правильный взгляд на жизнь и чуткое понимание мужской натуры! Всё объяснялось прозаично, но романтично. Запасные ключи от квартиры девушкам любезно предоставил Алексей Максимович Горький, преследовавший сугубо меркантильные цели – четыре дня подряд он получал презент в виде не дождавшегося Василия борща, нескольких видов салатов, не говоря уже о знаменитых эклерах. Идея встретить героя войны хлебом-солью пришла в голову Верочке Столыпиной, но реализовывать её без участия подруг она посчитала неэтичным и даже слегка неприличным. Директору гимназии сказали правду, и Антон Семёнович Макаренко почему-то не стал возражать против отсутствия на занятиях. – И вообще, господин поручик, мы такие хорошие, что заслужили совместный поход в театр, – заключила Верочка. – Сегодня в Мариинском «Бориса Годунова» дают. Ты готов совершить ещё один подвиг? Красный едва не подавился борщом, но справился и помотал головой: – Увы, не могу. – Не можешь или не хочешь? – С вами хоть на край света, но я сам, как тот колобок, сбежал из дома и уже через пару часов выезжаю в Нижний Новгород. – Зачем? Лизавета Бонч-Бруевич с укоризной вздохнула: – Вера, есть такие понятия, как военная и государственная тайна. – Не очень-то и хотелось знать, – обиделась Столыпина. – Секретики тут развели… – Да это не секрет, – Красный отложил ложку, аккуратно промокнул губы салфеткой и улыбнулся. – Там мой завод, на котором скоро начнут производить самолёты. – Хочешь заняться речными перевозками? – удивилась Вера.